Убийство по-домашнему

Спокойствие миссис Френд никогда не казалось мне более невыносимым, чем сейчас. Поэтому я сказал довольно жестким тоном:

— Этот симпатичный молодой человек — инспектор полиции.

Все три изумленно посмотрели на меня, а миссис Френд с внешне невозмутимым спокойствием тихо спросила:

— И чего же хотел этот инспектор, любимый?

— Он хотел, чтобы Горди Френд подписал разрешение на эксгумацию, — безо всяких церемоний бросил я им прямо в лицо. — Есть подозрение, что покойный мистер Френд был убит.

Марни резким движением погасила в пепельнице недокуренную сигарету. Даже миссис Френд отреагировала так сильно, что её рука с шоколадной конфетой неподвижно повисла в воздухе. Я же прежде всего чувствовал ужасную усталость.

— Перестаньте нервничать, дорогие дамы. Я безупречно сыграл роль Горди. — Я сделал короткую паузу и закончил. — Вы зря делаете такие удивленные лица.

— Удивленные? — Селена проницательно посмотрела на меня. — Что ты имеешь в виду?

— Я с самого начала подозревал нечто подобное. Но потом поддался неотразимому очарованию Френдов и позволил оставить себя в дураках. Все это время вы знали, что старого мистера Френда отравили. Вы также знали, что когда-нибудь это должно стать явным. Именно на этот возможный случай меня доставили сюда.

— Но… — начала Селена. Миссис Френд бросила на неё красноречивый взгляд, потом встала и, глядя мне прямо в глаза, подошла к моему креслу.

— Как ты сказал? Что тебя доставили сюда… С какой целью?

— Конечно, как козла отпущения. Но кстати, а где сейчас, черт возьми, торчит ваш маленький Горди? Я догадываюсь, что вы будете тщательно прятать его, до тех пор пока все это грязное дело не забудется и я не буду осужден.

— Ах, глупенький! — воскликнула Селена.

— Да, любимый. — Миссис Френд не спускала с меня глаз. — Если ты в самом деле так думаешь, то должна признать, что ты глупец. — Полным достоинства движением она подозвала к себе двух молодых женщин, вставших по обе стороны от неё. Через секунду миссис Френд очень медленно начала говорить:

— Я знаю, что у тебя имеются все основания не доверять нам и нашим словам. Однако, несмотря на это, я хочу сказать тебе кое-что, и это будет чистая правда. Клянусь тебе, что ни одна из нас не имела ни малейшего понятия о подозрении касательно причин смерти моего мужа. Ни одна из нас не знает также, где в настоящую минуту находится Горди. Я тебя… тебя «доставила сюда», как ты выразился, просто по причине, которая тебе хорошо известна. — Она сделала короткую паузу. — Ты веришь мне?

— Какое имеет значение, верю я или нет?

— Для меня это имеет огромное значение, — потому что я очень полюбила тебя, — она взяла Селену за руку, — и девочки тоже искренне полюбили тебя. И мы не хотим, чтобы ты считал нас дьяволами.

Снова прозвучало это слово.

— Но, возможно, ты поверишь мне, если я обращусь к твоему разуму, — продолжила миссис Френд. — Мне абсолютно ничего не известно о том, что подозревается отравление, и я считаю это совершенно бессмысленным. Но каким образом, подумай сам, мы могли бы взвалить на тебя вину, если бы даже у нас было такое намерение? Это могло бы удаться нам только в том случае, если бы мы сумели внушить тебе, что ты Горди Френд. Но нам это не удалось. Ты ведь мог сразу же вызвать полицию и заявить, что как жертву амнезии мы заманили тебя сюда после смерти мужа и использовали в качестве орудия для того, чтобы вырвать наследство из рук мистера Моффета. Если бы ты заявил, что не являешься Горди Френдом, полиция нашла бы множество свидетелей, готовых подтвердить твои слова. Хотя бы нашу прежнюю прислугу, которая, прекрасно знала Горди… Люди из Питтсбурга, где Горди работал. Множество людей в Сэйнт-Поле, где Горди воспитывался… Мой дорогой мальчик! Тебя оправдали бы раньше, чем ты успел бы произнести слово «Аврора»!

Теперь она улыбалась своей обычной, невероятно ласковой улыбкой.

— Одним словом, это не мы держим тебя в своих руках, а наоборот. — Во время всей своей речи она держала в руке шоколадную конфету, которую сейчас положила в рот. Наверное, это была нуга. — Скорее мы должны зависеть от твоей симпатии или антипатии.

И снова миссис Френд одержала верх. Её логические рассуждения были безупречны. Я, как обычно, почувствовал себя глупо.

Миссис Френд не переставала улыбаться. Селена тоже сияла, позабыв о недавнем гневе. Марни по-прежнему оставалась недоверчивой и бдительной.

— Ну так как, любимый? Или ты считаешь, что я не права? — спросила миссис Френд.

Я пожал плечами.

— Хорошо, — сказал я. — Прошу прощения.

— Тебе не за что просить прощения, любимый. Я прекрасно понимаю, что ты мог разнервничаться из-за всей этой истории с полицией. — Взмахом руки она отослала обеих молодых женщин на прежние места, а сама села на свой стул у окна. — Надеюсь, что все мы уже успокоились. Самое главное — не нервничать.

Словно в подтверждение того, что не надо нервничать, она взяла вязание и начала быстро двигать спицами.

— А теперь, любимый, расскажи нам все по порядку.

Я сделал так, как она велела. Все три дамы очень внимательно слушали мой рассказ, а когда я закончил, миссис Френд отложила вязание и сказала:

— Ну, видишь? Разве я была не права? Нет причины нервничать. Ведь ясно, как солнце, с какой целью мистер Моффет выдвинул такого рода обвинение. Ни капли правды! Какой отвратительный человек! Я весьма сожалею, что отнеслась к нему так предупредительно. Только одно во всем этом хорошо: если я даже испытывала какие-то угрызения совести и сожаления, Что мы лишили его денег, то теперь я полностью избавилась от них. Полностью!

Её спокойствие граничило, наверное, с глупостью.

— Вы упорно не хотите видеть опасности, — обратил я её внимание. — Если бы вы остались с глазу на глаз с тигром, то, наверное, глядя в его разинутую пасть, все еще звали бы: «Кис-кис…»

Миссис Френд рассмеялась.

— А знаешь, это хорошая шутка!

— Боже мой, да взгляните хоть на секунду правде в глаза! Неважно, справедливо обвинение мистера Моффета или нет. Однако фактом является то, что конкретно семью Френдов обвинили в убийстве, а в настоящий момент Френды — это я. В любом случае мы должны быть ко всему готовы. Неизвестно, что может произойти. Если вы не сумеете отнестись к делу серьезно, я начну действовать сам — так, как буду считать нужным.

— Да, — неожиданно произнесла Марни. — Ты прав. Ты совершенно прав.

Селена тоже кивнула головой.

— Да, мне тоже так кажется. Хотя все это дело словно не от мира сего!

— Я не сомневаюсь ни на минуту, что ты уладишь все это самым лучшим образом, любимый, — сказала миссис Френд. — Мужчины вообще подходят для такого рода дел лучше, чем женщины. — Она подняла на меня взгляд, в котором не было даже тени улыбки, и добавила: — Что мы должны делать для начала?

— Для начала я попросил бы вас рассказать обо всем, что случилось в день смерти мистера Френда.

— Да ничего не случилось, любимый.

— А я знаю по меньшей мере об одной вещи, — сказал я. — Мистер Френд уволил Йена. Почему?

Миссис Френд заморгала.

— Не имею ни малейшего понятия. У моего мужа бывали разные настроения и капризы. Очевидно, в тот день у Йена было недостаточно веселое лицо.

— А может, кто-то из вас сумеет это вспомнить? — Я посмотрел на Селену и Марни.

Марни взглянула на Селену, которая только пожала плечами.

— Нет. Признаюсь, я даже совершенно забыла об этом. — Её глаза встретились со взглядом Марни. — Но можно просто спросить у Йена.