Убийство по любви

– Откуда ты все это знаешь, милый гастарбайтер, – улыбнулась она.

– Спасибо за то, что хотя бы милый, – с иронией ответил он, – вообще-то у меня вид на жительство. А женюсь – и гражданство получу.

– Ты что, еще и жениться здесь собираешься? – приподняла она брови.

– Собираюсь, – не моргнув глазом, подтвердил он, а потом добавил серьезно: – В интернете посмотрел. И надо заметить, окрестности здесь потрясающие!

– Морис, ты просто сокровище.

– Кстати, – оживился Миндаугас, – по-моему, песня «Из-за острова на стрежень» написана где-то здесь.

– С чего ты это взял? – прищурилась она, с удовольствием проглатывая очередную ложечку мороженого.

– Потому что ландшафт местности подходит.

– Это не доказательство!

Морис улыбнулся.

– И чему ты радуешься? – напустила она на себя сердитый вид. – Место он удобное нашел! – И сбавила тон: – А бабу жалко.

– Какую бабу? – не сразу понял Миндаугас.

– Княжну персидскую.

– Разве она баба?

– А что мужик?

– Нет, но…

– Короче, его самого надо было в Волгу спихнуть! Кат, он и есть кат, – подытожила Мирослава.

– Кат – это кто? – решил уточнить Морис.

– Стенька.

– Нет, я это понял. Я не знаю, что значит слово «кат».

– А, это. На Руси так называли заплечных дел мастеров, короче палачей и бандитов.

– Надо же. А я читал, что кат – это вечнозеленый кустарник из семейства бересклетовых.

– Про кустарник я ничего не знаю, – заявила Мирослава.

– Тогда будем считать, что мы расширили кругозор друг друга, – подмигнул ей Морис.

– Считай, что хочешь, – отозвалась она и вздохнула.

– Вы чем-то огорчены?

– И да, и нет.

– А нельзя ли поподробнее?

– Можно. Я вспомнила, тетя говорила, что в юности она думала, что нет ничего ужаснее партийной номенклатуры.

– Но потом тетя переменили свое мнение? – улыбнулся Морис.

– Нет, к большинству партийных боссов она и сейчас относится очень плохо. Но теперь появились, как грибы после дождя, всевозможные нувориши, мнящие себя элитой.

– Это потому, что дождь был токсичный, – невинно заметил Миндаугас.

– Нахватался бог весть каких словечек у… – она щелкнула пальцами, подбирая выражение поприличнее.

– У загнивающего Запада, – любезно подсказал он.

– Ох, Морис, и доведешь ты меня до греха своими подколами, – погрозила она.

– И вы меня уволите?

– Не сразу…

– Сначала поставите на вид или объявите выговор?

– Я пошлю тебя в эротическое путешествие в русском стиле.

– Все! – поднял он руки. – Я умолкаю.

– Очень разумное решение с твоей стороны.

– И какие у нас на сегодня планы?

– Посетить еще раз парк, точнее то место… – она не договорила.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Но сейчас на улице очень жарко, – напомнил он.

– В машине у нас кондиционер, а в парке, наверное, жара чувствуется не слишком сильно.

– Наверное, – согласился он неуверенно и спросил: – А нельзя перенести поездку на вечер?

– Нельзя! – отрезала она и пояснила: – Вечером там могут появиться влюбленные парочки. И их присутствие может нас стеснить.

Морис не стал спрашивать, как присутствие влюбленных может стеснить их. Логически рассуждая, можно прийти к заключению, что это они могут помешать парочкам. Но Мирослава всегда приспосабливала логику к своей интуиции, и переубеждать ее было бесполезно.

– Ну что ж, – сказал Морис, оторвавшись от своих мыслей, – раз вам приспичило ехать именно сейчас, поехали. Я человек подневольный.

– Бедненький ты мой, – поставив пустую вазочку на столик, сказала она и, подойдя к креслу, в котором сидел Морис, села на подлокотник.

Он опасливо покосился на нее. А потом спросил:

– Вы хотите еще мороженого?

Она покачала головой.

– Нет. Просто я думаю о тетушках…

– О каких тетушках?!

– Успокойся! Не о своих. Помнишь, Шатрова сказала, что возлюбленный Зоси Паниной вроде бы ожидал наследство от престарелой тетушки.

– Помню, но почему именно от престарелой?

– Потому что если от здоровой и цветущей, то ждать ему придется долго.

– Однако тетя может быть молодой, но не очень здоровой…

– Сейчас медицина будь здоров! – оптимистично заявила она. – Особенно если у болящего есть деньги.

– Допустим, – ответил он слегка охрипшим голосом. Ощущение ее близости даже в охлажденном кондиционированном воздухе бросало его в жар.

Мирослава едва заметно улыбнулась и, решив не изводить собственного сотрудника, вернулась в свое кресло. Морис облегченно перевел дыхание.

– Так вот опять же о тетушках, – вернулась она к теме разговора, – неплохо было бы узнать, сколько всего одиноких богатых дам проживает в элитном поселке и у кого из них имеется молодой племянник.

– Можно уточнение?

– Конечно!

– Тетушка не обязательно одинокая.

– Но если у нее есть дети, то она не оставит деньги племяннику.

– У нее может быть муж.

– Навряд ли… Если есть супруг, то у него могут иметься собственные родственники.

– Да, но ведь она могла сама получить наследство от первого мужа. В таком случае она может не считать себя обязанной брать в расчет родственников второго мужа.

– Ты прав, – согласилась она, – но давай сначала прошерстим одиноких теток.

– Давайте, – решил не спорить он. – Но где вы собираетесь взять список этих богатых дам?

– Есть у меня несколько вариантов…

Каких именно она не объяснила, а он не стал спрашивать, зная, что имена информаторов всегда держатся в тайне.

– Я подожду вас у себя, – сказал он и отправился к себе в номер.

Едва за Морисом закрылась дверь, Мирослава набрала номер сотового. Сначала она позвонила одному человеку, интересуясь, может ли он составить для нее список одиноких богатых женщин, живущих в элитном поселке возле Лучанска. Дамам должно быть за шестьдесят. Собеседник пообещал выполнить ее просьбу, но Мирославу не устроили сроки.