Убийство по расписанию

– Я все еще думаю.... – начала было она, остановившись возле буфета и глядя на колышущийся от ветра целлофан в разбитом окне, но почему-то тут же замолчала.

– Что? – Крячко выбросил окурок в мусорное ведро. – О чем ты думаешь?

– О Лобанове. – Она словно прочла недавние мысли самого полковника. – Ты считаешь, что он и есть убийца?

– Убийцей можно называть лишь того, кто уже совершил убийство, – поправил ее Станислав, желая уйти от прямого ответа.

Но Завладская не позволила ему этого сделать.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. – В голосе Юли чувствовалась напряженность. – Он – тот человек, что прислал мне письмо с угрозой? Тот, кто собирается прикончить меня сегодня в семь?

Крячко опять помедлил с ответом. Ему хотелось избежать этой щекотливой темы. Особенно в разговоре с Завладской. Он готов был поговорить об этом с Гуровым или с кем-либо еще из управления, но не с ней. С ней ему хотелось говорить о другом. Даже в такой ситуации... Ополоснув руки над раковиной, Станислав неторопливо и старательно вытер их полотенцем. Прошел к столу и сел, с мрачным видом изучая рисунок на скатерти.

– Не могу утверждать, что это именно Лобанов, – медленно, с расстановкой, произнес он. – Хотя и приятным, дружелюбным человеком его тоже никак не назовешь. Мне вообще мало нравятся люди, которые стреляют в меня. Определенно, на закон ему начхать. И встреча с этим самым законом твоему Лобанову еще только предстоит... Но сейчас не об этом. С фондом явно дело нечисто, Юляша. Тут, что называется, к гадалке не ходи. – Заметив, как напряглась при его последней фразе Завладская, Крячко поспешно добавил: – Нет, это не значит, что я тебе не верю и подозреваю в чем-то криминальном. Скорее всего, тебя используют втемную. В чем – это еще предстоит разобраться. И я... Я подозреваю, что угроза убийства исходит именно от фонда.

– Но зачем? Почему? – Вопросы Юля ставила как-то не слишком уверенно, и Крячко не мог не обратить внимания на это обстоятельство.

– Не знаю. Надо выяснять. Но в любом случае тебе нечего бояться, пока я рядом. Я уже говорил тебе об этом неоднократно...

– Я понимаю. Но это не так просто, Стасик. Я стараюсь гнать от себя эти мысли, но они все время возвращаются. С каждым часом, с каждой минутой стрелки часов смещаются все дальше и дальше, приближаясь к семичасовой отметке. – Она неожиданно расплакалась и стала быстро вытирать слезы рукавами своего свитера. – Это невыносимо, Стасик. Я этого не выдержу.

– Юляша...

Крячко поднялся из-за стола и шагнул к ней. В этот момент его слух уловил нарастающий гул автомобильного двигателя. Стас изменил траекторию и стремительно бросился к окну. Из-за поворота показалась белая «десятка», очертания которой терялись на заснеженном фоне. Автомобиль слегка занесло, но, когда он вернул себе управление, уверенно продолжил движение в сторону дома Завладской. Снег брызгами разлетался из-под задних колес. Крячко прищурился, и, когда «десятка» подкатила чуть ближе, поравнявшись с краем огороженной территории, он смог разглядеть в салоне двоих. Водитель и пассажир рядом. Оба в черных утепленных куртках и натянутых на глаза вязаных шапочках, вышедших из моды лет шесть-семь назад. Автомобиль остановился напротив калитки.

Полковник не стал обманывать самого себя радужными иллюзиями. Рывком метнувшись к столу, он схватил пистолет и уже вместе с ним вернулся к окну. Глаза Завладской округлились от страха. Она встала рядом со Станиславом. Слезы продолжали катиться по ее щекам, но Юля уже не смахивала их рукавом. Нижняя губа затряслась. На лице появилось безумное выражение, которое, как уже прекрасно знал Крячко в силу своего богатого опыта общения с женщинами, готово было в любую секунду излиться неконтролируемой истерикой.

– Отойди назад, – распорядился Станислав, но она будто и не слышала его слов.

Одновременно хлопнули две автомобильные дверцы, и прибывшие к дому Завладской мужчины ступили громоздкими армейскими ботинками на снег. Достали из-под курток черные пистолеты с навинченными на дула глушителями. Наблюдавший за ними через окно Крячко не мог не отметить профессиональные и полные решимости действия. Один из мужчин просунул руку между прутьев калитки и оттянул влево язычок замка. Второй навалился плечом, и калитка распахнулась. Заходить на территорию они не спешили. Встали у заградительных столбиков, каждый со своей стороны. Выжидали. Предупрежденные Лобановым, налетчики знали, что Завладская в доме не одна, а с вооруженным мужчиной. Нарываться по глупости на пули они не собирались.

Крячко потянулся рукой к оконной раме, но Завладская как кошка вцепилась ему в плечи.

– Стасик! Что ты собираешься делать?..

Он стряхнул ее, а когда повернулся, лицо у полковника было суровым и сосредоточенным.

– Юля, не вмешивайся. Ладно? Просто предоставь мне делать свое дело, и все. Не лезь. А еще лучше иди в ванную и сиди там.

– Нет!.. – Завладская была на грани нервного срыва. – Я не хочу!..

– Чего ты не хочешь? – Крячко чувствовал, что начинает откровенно свирепеть.

– Я не хочу умирать, Стасик! Не хочу... Пожалуйста... Помоги мне. Мне страшно!

– Я помогу тебе. Помогу. Если ты не будешь мне мешать. Понимаешь ты или нет?

Мужчины у калитки уже выждали положенный интервал времени, и один из них, тот, что был повыше и пошире в плечах, держа пистолет прямо перед собой, осторожно ступил на территорию участка. Бесконечно бездействовать они тоже не могли. По напряженной походке налетчика и по тому, как беспокойно бегали его глазки, сопровождаемые движением ствола, перемещавшегося от одного окна к другому, несложно было определить, в каком он состоянии. Его подельник не торопился повторить тот же подвиг. Он остался у калитки, держа под прицелом входную дверь в дом.

– Ты уйдешь? – Зрачки Станислава сверкнули.

– Нет!

– Черт!

Он грубо оттолкнул ее, рывком распахнул оконную раму и едва ли не по пояс высунулся наружу, встречая грудью хлынувший ему навстречу холодный поток воздуха. Плечистый налетчик заметил его сразу и без всякого промедления выстрелил. Пуля вонзилась в раму справа от Станислава, выхватив из нее деревянную щепку. Крячко прицелился и уверенно спустил курок. Налетчик дернулся и схватился левой рукой за простреленное правое плечо. Отступил на два шага назад и попытался вновь поднять руку с пистолетом. Полковник не позволил ему этого сделать. Он выстрелил снова, и на этот раз попал противнику в живот. Тот выронил оружие, сложился пополам, а затем и вовсе рухнул на колени посреди непротоптанной дорожки. Тяжелые кровавые капли вонзались в снег. В проеме калитки появился второй налетчик и трижды выстрелил в сторону Крячко. Стас вынужден был скрыться. Посчитав, что одного ствола с глушителем явно недостаточно для схватки с засевшим в доме неприятелем, налетчик левой рукой выхватил из-под куртки мини-автомат «узи», и скорострельная очередь обрушилась на обитый пенопластом корпус дома. Две или три пули, выпущенные из автомата, влетели в окно и ударили в противоположную стену. Завладская закричала. Громко и пронзительно. Похожий на вой милицейской сирены звук оглушил полковника.

– На пол! – скомандовал он.

Юля не слышала его. Она уже билась в истерике. Крячко обхватил ее за корпус и повалил на пол. Она попыталась сопротивляться. Застучала кулаками Стасу по ребрам, затем вскинула руки и несколько раз угодила ему по лицу. Острые ноготки расцарапали щеку. Крячко скривился от боли, но продолжал всей своей массой вжимать Завладскую в пол. Пули свистели у него над головой. Со звоном разлетелся стоящий на барной стойке фильтр для воды, с буфета рухнула на пол стеклянная вазочка, засвистела пробитая пулей вытяжка, со стен сыпалась штукатурка. Из разодранной щеки Станислава на белый свитер все еще дико кричащей и бьющейся в истерике Завладской упало несколько сиротливых капелек крови.