Убийство в Квель'Таласе

Это уже становится традицией, и Лор’Темару она не нравится. Фиолетовая рука метнулась к его горлу, но он увернулся и вытащил меч. В помещении полно народу, демон не рискнет пользоваться мощной магией, а на мечах у Лор’Темара против него шансы были неплохие. Или рискнет? Он же дурной, а кал’дорайского друида послушать – так и вовсе, даже лечить голову поздно.

– Что вы опять не поделили? – обиженно-возмущенно спросил его высочество, опять повиснув на локте у демона. Смелый мальчик, надо заметить.

– Зачем ты вообще к нему сунулся? – рыкнул рогатый, повернувшись к принцу.

– Поговорить…

Лор’Темар, поняв, что сражение отменяется, вернул меч в ножны.

– А нас позвать? Тебе ясно сказано было, не оставаться наедине с этим…

Демон, отчитывающий Каэль’Таса, в этот момент так явно походил на ревнивого любовника, что у Терона развеялись все сомнения, возникшие после встречи с правителями кал’дореев. Оказывается, у Иллидана был ребенок, принц об это прекрасно знал и воспринимал это нормально или удачно делал вид. Это поколебало уверенность Терона в их связи, но потом он предположил, что ребенок был зачат во время болезни Каэль’Таса или в период какой-нибудь размолвки, всякое же бывает.

Принц увел демона на диван и тихонько стал что-то объяснять ему, Терон расслышал только «срочно», «Джайна» и «Гаррош». Татуировки на теле рогатого погасли, а потом заработал амулет иллюзий, скрывая демоническую сущность приличным обликом эльфа.

Лор’Темар с Халдароном продолжили ломать головы над картой Пандарии, а Каэль’Тас завел негромкий разговор с Ромматом. Терон краем уха услышал имя Этаса Похитителя Солнца и интерес к беседе о чародейских делах поначалу потерял, но потом уловил упрашивающий тон его высочества и навострил уши. Из того, что ему удалось разобрать, следовало, что великий магистр наконец-то осознал, что принца необходимо держать в рамках для его же собственной безопасности. Роммат каким-то образом ухитрился вытянуть из Каэль’Таса обещание встречаться с Праудмур, очевидно, достаточно ловко вертевшей своим юным другом, только в присутствии самого великого магистра или Похитителя Солнца. И теперь на жалобы его высочества, что возникает масса неудобств, обещал подумать, как все устроить проще и практичней, но отказывался освободить от обещания.

Эта информация была крайне важной. Итак, у Роммата есть рычаги давления на принца. Наверно, всегда были, он же мальчишку с рождения знает, просто не смел ими воспользоваться.

Роммат с самого начала был недоволен своим назначением главой магов в Элун’аран, хотя это был такой взлет его карьеры, о котором он и мечтать не мог в своем Даларане. Особо он свое недовольство не афишировал, но Терон ясно видел, что магистр предпочел бы остаться в Запределье. Потому что у него было другое задание.

Лор’Темар не обольщался насчет разумности и ответственности чародеев. Но если бывшая королева-архимагиня, отправляясь в длительную экспедицию в другой мир, догадалась оставить с сыном своего надежного стража, верно служившего ей целую тысячу лет, то логично было дать ему и соответствующие полномочия. Конечно, никто не ожидал, что мать его высочества не вернется, а вскоре принц останется без присмотра отца и получит в свои руки власть. Роммат, наверняка, готовился сопровождать Каэль’Таса в опасных экспедициях или вовсе ездить за нужными материалами вместо него, следить, чтобы мальчик не запускал учебу, не попал в плохую компанию и тому подобное. А не указывать правителю, как ему поступать.

Роммат был рода незнатного, причем настолько незнатного, что это даже наводило на подозрения. В Даларане-то они по другим правилам жили, там уважали по званию и по магической силе, разница между ним и Каэль’Тасом была невелика, присматривать было проще. В Квель’Таласе высокое положение мальчишки стало бросаться в глаза, да и стремления – защитить Даларан - у них поначалу совпадали. Потому Роммат и не пользовался своими возможностями.

По крайней мере, так Терон представлял для себя мотивы поведения Роммата. Приказ защищать есть, разрешение воспитывать – тоже, но как указывать мальчишке, если он теперь правитель эльфов и особа столь родовитая и высокопоставленная, что никто его отругать или что-то запретить не в праве? Потому Роммат и сосредоточился на защите от явных внешних угроз и непочтительных высказываний, а также просто позволил Каэль’Тасу распоряжаться своим защитником как ему захочется. Словом, выстроил отношения так же, как привык с его матерью, взрослой женщиной.

А теперь восемь лет считал принца мертвым и, только обрадовавшись его возвращению, был вынужден спасать его от убийц. Видимо, понял, что снова его потеряет, если позволит и дальше творить все, что тому вздумается.

С самых первых дней знакомства с Ромматом, Лор’Темар чувствовал к этому эльфу уважение. Потакание любым выходкам Каэль’Таса было единственным недостатком великого магистра. И если теперь он пересмотрел свою позицию…

Лор’Темар боялся поторопиться с выводами и выдать желаемое за действительное. Он мог неправильно расслышать, неверно понять разговор принца с советником, но если все так и было…

Роммат. Ответственный и адекватный эльф, имеющий реальную возможность контролировать их непутевого и неблагоразумного принца. Это бы упрощало задачу в разы. Терону не придется идти на сделку со своей совестью, совращая ребенка. И, кстати, рисковать жизнью, делая это под носом у его демонического любовника. Нужно только избавиться от Иллидана, и проблема будет решена.

Кал’дорей, о чем-то пошептавшись с великим магистром, увел его высочество, и можно было даже не сомневаться, чем они будут заниматься перед сном. Роммат, Лор’Темар и Халдарон корпели над картой всю ночь, советуясь и внимательно слушая друг друга, совсем как в старые добрые времена.

Наутро группа чародеев телепортировалась в Пандарию, а вечером того же дня уже весь Азерот знал: син’дорай покинули Орду и теперь, как и Даларан, нейтральны к обеим враждующим фракциям. Несколько дней обстановка во дворце стояла напряженная: ждали удара от Гарроша в Пандарии, Кор’Крон мог предпринять еще одну попытку напасть на принца во дворце, пусть даже и бесполезную, только в качестве мести.

Отрекшиеся в Призрачных землях бездействовали. Но мгновенные поспешные действия – не в стиле Темной Госпожи. Она любила позволять своим жертвам помучиться, ожидая удара и воображая себе всевозможные ужасы, потом обрести надежду, что все обойдется, и только тогда неожиданным и изящным ходом выбивала почву из-под ног и наслаждалась триумфом. Уже на следующий день после официального объявления о выходе из Орды, южную границу Квель’Таласа пересекли трое, в которых приграничные стражи заподозрили агентов Сильваны. Троица представилась как частные лица и, раз уж королевство теперь нейтрально, их пропустили, но немертвые, направляющиеся в столицу – это повод усилить бдительность. Может быть, они имели определенное задание от королевы банши, а возможно, их задачей было как раз заставить бывших союзников понервничать.

Пока было тихо. Немертвые обживались в Элун’аране, стычек в Пандарии ни с Альянсом, ни с Кирин-Тором, ни даже с Ордой не было. Группа археологов переметнулась к Адскому Крику: нуждавшийся в их услугах орк, видимо, догадался использовать золото вместо угроз. Роммат отправил перебежчикам послание, что, как подданные нейтрального государства, они могут в частном порядке наниматься к кому угодно, но пусть не рассчитывают, что отряды эльфов побегут их спасать, если у Гарроша им не понравится.

Охрана дворца была усилена, причем, хвала Солнцу и принцу Каэль’Тасу, Терону позволили вернуть капитана Раниэна и скомплектовать смены стражей из следопытов, усилив их магами. Маги, не желавшие подчиняться следопыту не из их клана, пытались возмущаться, но Роммат их каким-то образом успокоил. Что стало с самодовольным паладином Элибером, Терон не знал, но во дворце его больше не видел.

Лидеры Альянса, вероятно, не понимая, кому сейчас принадлежит власть в Элун’аране, писали в адресатах писем и Лор’Темара, и его высочество. Они сообщали, что признают их нейтралитет и не считают врагами. Видимо, Ринн постарался. Чуть позже отписалась Орда: Бейн и Галливикс. Ни поздравлений, ни сожалений не выражали, просто предлагали уточнить некоторые торговые вопросы. Сильвана молчала, Вол’джин – тоже, но он вообще не факт, что жив, и не до эльфов ему сейчас. Гаррош тоже отправил Терону послание, по меркам Адского Крика, пожалуй, даже вежливое, с требованием явиться на переговоры, дать объяснения и обсудить перспективы сотрудничества. Обещал не убивать.