Убийство в приличном обществе

— Нет, Росс, это вам только так кажется. Полно, полно, я не говорю, что вы взяли не тот след… — Данн махнул на меня рукой, предчувствуя возмущенные возражения. — Но вам придется поумерить свой пыл. Нам нужно вести себя осторожно. Пока держите все при себе, будьте молодцом. Меньше всего нам нужно, чтобы Бенедикт ворвался сюда и принялся обвинять нас в том, что мы порочим имя невинной женщины. Росс, нам нужно во всем убедиться наверняка.

Но я почти ничего не знал наверняка. Мы еще не приблизились к разгадке тайны. Я мрачно кивнул.

Глава 6 Элизабет Мартин Росс

— Ну, Бесси, — сказала я, — нам с тобой нужно вести себя осмотрительно. Знаешь, что такое «осмотрительно»?

Мы сидели на кухне за столом. Между нами стоял коричневый фаянсовый чайник, из носика которого шел пар, две чашки (фаянсовые, на каждый день, а не из парадного сервиза), две тарелки и фруктовый кекс. Рецепт кекса принадлежал миссис Симмс, кухарке моей тети Парри. Когда Бесси перешла от миссис Парри ко мне, кухарка передала ей рецепт, строго наказав хранить его в тайне.

— Да, знаю, — с важным видом ответила Бесси. — Конечно, я знаю, что такое «осмотрительно». Значит, мы никому не должны говорить, что мы делаем. — Она бросила на меня лукавый взгляд. — Особенно инспектору!

— Да… нет, то есть я сама решу, что мы скажем инспектору, — поспешно ответила я.

— А я буду держать язык за зубами! — радостно ответила Бесси. — Миссис, отрезать вам кусочек или вы сами?

— Я сама разрежу. Он у тебя вышел замечательно, Бесси. — Я аккуратно отрезала два куска и разложила их по тарелкам.

Бесси разгладила фартук и улыбнулась, глядя на кекс.

— Приятно так просто посидеть и попить чайку!

— У нас военный совет, — возразила я. — Мы составляем план сражения, Бесси, понимаешь?

— Как скажете, миссис, — невнятно ответила она с набитым ртом.

— Давай-ка вспомним все, что нам известно. Для начала расскажи, что тебе известно о мисс Марчвуд и всех, кто посещает собрания общества трезвости.

Наверное, я неправильно поступила, поощряя ее к сплетням, но, как говорит Бен, сыщикам приходится совать нос в чужую жизнь, и тут уже не до щепетильности, иначе не докопаешься до истины… И все же я смутилась. Только что я внушала Бесси, что мы должны вести себя осмотрительно, но призываю ее к прямо противоположным действиям.

— Я уже вам говорила, — ответила Бесси. — Мисс Марчвуд приезжает в Лондон на поезде и привозит печенье. Больше я ничего о ней не знаю, разве что она компаньонка у какой-то леди, как и вы были до того, как вышли за инспектора.

— Но откуда ты знаешь, что она — компаньонка леди? — спросила я. — Она сама тебе сказала?

Бесси фыркнула:

— Нет, она со мной не разговаривает. Разве что просит: «Бесси, принеси еще молока!» Зато я слышала, как она говорила с миссис Скотт. Вот откуда я знаю, что муж миссис Скотт был военным и умер от лихорадки в Индии, в каком-то месте со странным названием. Какой-то Лак…

— Лакхнау?

Бесси кивнула:

— Вроде. Мне еще показалось чудным, что бедняга умер в месте с таким названием.

Может быть, муж миссис Скотт погиб во время восстания сипаев, в ходе осады Лакхнау? В таком случае миссис Скотт осталась молодой вдовой. Может быть, и она пережила осаду, как многие жены военных? Если она прошла через такие тяжелые испытания, можно простить ее холодность и подозрительность ко мне!

— После собраний миссис Скотт часто увозит мистера Фосетта в своей карете?

— Довольно часто, — ответила Бесси. — Я видела их несколько раз; они всегда уезжали вместе. По-моему, мистер Фосетт живет недалеко от дома миссис Скотт.

— А мисс Марчвуд? Ее миссис Скотт когда-нибудь увозила с собой в карете?

Бесси покачала головой:

— Я такого не видела. Миссис Скотт живет в Клапаме.

— Откуда ты знаешь?

— А я слышала, — безмятежно ответила Бесси, — однажды она говорила это мистеру Фосетту. «Надеюсь, вы будете на моей следующей сваре в Клапаме».

— На сваре? — осторожно переспросила я.

— То есть на вечеринке, — пояснила Бесси.

— А, на суаре! — воскликнула я.

— Я так и говорю. — Бесси немного обиделась, так как я без конца перебивала ее. — На сваре. И еще я знаю, что дом у нее большой и очень красивый; мне рассказывал мистер Причард.

— Мистера Причарда приглашают на эти суаре? — удивилась я. Я легко могла представить, как на таких вечерах развлекает гостей мистер Фосетт в своих темно-серых панталонах и шелковом галстуке. Но коренастый мистер Причард с зализанными кудрями, густо смазанными свиным жиром, и потной физиономией выглядел бы там совершенно неуместно.

— Да нет же! — Бесси гулко расхохоталась. — Он попадает к ней в дом с черного хода, а в гости его не зовут. Он ее мясник, поставляет ей мясо! — Бесси доверительно подалась вперед. — Так вот, мистер Причард говорит, что дом у миссис Скотт очень богатый и там много красивых вещей.

— Судя по твоим словам, мистера Причарда дальше кухни не пускают, — заметила я.

— А он заглядывал в окна. А однажды, уходя, он увидел, как подъехал экипаж, и оттуда вышел настоящий франт с длинными черными кудрями, похожий на пирата! Он нес большой квадратный сверток в коричневой бумаге… Мистер Причард решил, что это еще одна картина. В доме у миссис Скотт полно картин. Он видел их в окна.

Я решила, что Бен непременно заинтересуется этим.

— Ты молодец, Бесси, — похвалила ее я. — Давай съедим еще по куску кекса.

Бен в самом деле очень заинтересовался моими словами.

— Боже правый! — воскликнул он, когда я рассказала ему о картине.

— Конечно, мы не знаем наверняка, что миссис Скотт купила картину в галерее мистера Бенедикта, — заметила я. — А если да? Думаешь, сам Бенедикт привез картину постоянной клиентке?

Бен покачал головой:

— Бенедикт вовсе не франт с черными кудрями. Он совсем не похож на пирата. Внешность у него самая заурядная: невысокий, лысеющий, тщедушный. Зато Ангелис… Его бы я назвал франтом, и внешность у него заметная. И он в самом деле похож на пирата! Если увидишь, как Ангелис выходит из экипажа с большим пакетом, наверняка его запомнишь. — Он задумчиво почесал подбородок. — Так-так… А я считал, что Ангелис тут совершенно ни при чем. Возможно, я ошибался. Но мы не должны делать поспешных выводов. Мы, как ты говоришь, не знаем, куплена ли картина, если в том свертке в самом деле была картина, у Бенедикта, хотя то, что ее привез Ангелис, говорит в пользу такого умозаключения.