Убийство в сливочной глазури

— И что это за планы? Ты спросила?

— Конечно, спросила, но она ответила, что это не мое дело. И потом добавила, что у нее тоже есть личная жизнь.

Ханна вытаращила глаза.

— Личная жизнь — у мамы?

— Она так сказала. Думаешь, это мужчина?

— У мамы? Да ты что!

— Но ты ведь все узнаешь, правда? У тебя так хорошо это получается, Ханна.

— Постараюсь, — с неохотой сказала Ханна, вспомнив, сколько ей нужно сделать после того, как она раскроет преступление и снимет с Билла обвинение в убийстве, но до того, как займется делами в «Корзине печенья» и найдет способ переломить ослиное упрямство своего кота. — Как только я что-то узнаю, сразу дам тебе знать.

— Хорошо. Чем я могу тебе помочь?

Ханна подавила в себе желание выпалить:

«Перестать навязывать мне разные дела» — и заглянула в блокнот.

— Ты можешь помочь с расследованием. Придумай какой-нибудь повод позвонить доктору Найту, и пусть он тебе расскажет, был ли жив шериф, когда его запихивали в мусорный бак.

— Фу!

— Понимаю, но я не хочу просить Майка об одолжении, а Биллу нельзя этим заниматься.

Андреа вздохнула:

— Ладно, так уж и быть. Сегодня меня не так тошнит, как вчера, — самое время выяснять про вскрытие.

— Думаешь, док тебе расскажет?

— Конечно. Я же агент по недвижимости. Нас учили добывать информацию.

Ханна поблагодарила заранее и повесила трубку. Она еще раз насыпала Мойше корма и налила воды, запихнула в сумку блокнот, и тут телефон зазвонил снова. Ханна схватила трубку, одновременно садясь и вытаскивая блокнот из сумки.

— Быстро же ты управилась! Что сказал док?

— С чем это я быстро управилась?

Ханна узнала голос матери и ойкнула.

— Извини, мама. Я думала, это Андреа. Она обещала мне перезвонить.

— Что-нибудь с ребенком?

— Насколько я знаю, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Ты упомянула про доктора.

— Точно, — улыбнулась Ханна. Пожалуй, можно обратить беспокойство Делорес на пользу Андреа. — Просто пару минут назад я разговаривала с Андреа.

— Но ведь еще половины седьмого нет!

— Ну да. Она никак не могла заснуть. Я велела ей позвонить доктору, может, он ей что-нибудь посоветует.

— Молодец. Бедняжка, она наверняка переживает за Билла.

— Вообще-то нет. — Ханна набрала в грудь побольше воздуха и приготовилась взять быка за рога. — Это все из-за тебя.

— Из-за меня? О чем можно беспокоиться из-за меня?

— Она сказала, что ты не захотела оставить у себя Трейси в следующую субботу. А на ее расспросы ты ответила, что у тебя Личная Жизнь.

— А. — Последовала долгая пауза. — Ну… если это так важно, я могу изменить свои планы, чтобы Трейси побыла у меня. Если Андреа на этом настаивает.

— Мам, а что у тебя за планы?

— Это тебя не касается, дорогая. Может, я и твоя мать, но, когда речь идет о моей частной жизни, я имею право на то, чтобы меня оставили в покое.

Ханна поняла, что дело плохо. Придется смириться: упрямства матери не занимать, совсем как Мойше.

— Ладно, мама. Не будем больше про это говорить.

— Прекрасно. Приятно, когда у дочери так много здравого смысла. Жаль только, что не в отношении мужчин. Не могу понять, как ты могла назначать свидания этому отвратительному Майку Кингстону!

Ханна не стала поднимать брошенную ей перчатку — для сражений был еще слишком ранний час.

— Мама, мне пора на работу. Ты что-то хотела?

— Да, спасибо, что напомнила, дорогая. Панихида по шерифу Гранту будет в воскресенье, в два, в Джордан.

— В школе?

— Да, в актовом зале. Это единственное достаточно большое помещение. Шерифа уважали, так что должно быть очень много народа. Ты придешь?

Ханна вздохнула. Она ненавидела похороны.

— Не знаю, мама.

— Ты просто обязана прийти. Убийцу всегда тянет на место преступления.

— Что?

— Ну, так всегда говорят. Кстати, днем в субботу все будет закрыто — в знак уважения к шерифу.

— Неужели? — удивилась Ханна. Она впервые про это услышала.

— Все узнают, как только прочтут объявление в газете. Это мы с Кэрри придумали, а Род обещал сегодня его напечатать.

— Понятно.

После такого объявления на любое заведение Лейк-Иден, которое осмелится работать в день похорон шерифа, станут смотреть косо.

— Андреа тоже должна быть на похоронах, — продолжала Делорес. — Билл может не идти, раз он главный подозреваемый, но кому-то от семьи необходимо присутствовать.

— Так с тобой пойдет Андреа? — спросила Ханна, глядя на кухонные часы в форме яблока. Стрелки неумолимо шли вперед; если она хочет успеть испечь все до прихода Лайзы, надо выйти не позже чем через пять минут.

— Милая, она не может со мной пойти. Клуб поклонниц эпохи Регентства готовит кое-что особенное. Мы придем все вместе и сядем позади Нетти, чтобы ее поддержать.

— Неплохо, — осторожно сказала Ханна. Она начала догадываться, что сейчас последует.

— Вот почему я хочу, чтобы ты взяла Андреа с собой. Позвони ей перед тем, как пойдешь на работу, и предупреди, что вы поедете вместе.

Ханна собиралась сказать, что еще не решила, пойдет ли она на похороны шерифа Гранта, но и рта не успела раскрыть, как Делорес попрощалась и повесила трубку.

— У нее опять получилось, — сказала Ханна коту, который внимательно смотрел на телефон. Уши у него стояли торчком. Кажется, Мойше всегда чуял звонки той, кого не любил больше всех. Делорес обожала прощаться первой, и обычно это ей удавалось. Это непреложное правило женщины, которая хочет, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней.

Глава 13

Воскресным утром Ханна впала в глубочайшее уныние. Она перепробовала все изложенные в брошюре способы, но Мойше даже не притронулся к новому корму. Ханна решила в понедельник позвонить доктору Бобу и осведомиться у него насчет других способов. А сейчас она была в тупике. Но сегодня у нее не было никакого желания бороться с упрямством Мойше, и она снова пошла на попятную.

Ханна насыпала в миску Мойше его прежний корм для котят, и кот замурчал и благодарно замяукал. Но вместо того чтобы наброситься на еду и мгновенно ее проглотить, Мойше подошел к Ханне и стал тереться об ее ноги.