Убийство в старом доме

— Могу себе представить, — заверила я. — Я знакома с мистером Флетчером. — В ответ на удивленный взгляд Росса я поспешила объяснить, что, вернувшись вчера из Скотленд-Ярда, застала мистера Флетчера в гостях у миссис Парри.

— В самом деле? — задумчиво спросил Росс, услышав новость. — Интересно, какого дьявола… извините… что ему от нее понадобилось?

— Оказывается, миссис Парри — акционер железнодорожной компании, — ответила я. — Похоже, они с Флетчером старые знакомые. Из-за этого, а еще из-за того, что миссис Парри продала компании свои дома в Агартауне, она живо интересуется всем, что там происходит. Ну и, конечно, нельзя забывать, что несчастная Маделин Хексем служила у нее!

Я задумалась, понимая, что мне придется быть очень осторожной. Надо попробовать так пересказать вчерашний разговор миссис Парри и ее гостя, чтобы ненароком не выдать некоторые секреты моей нанимательницы. Кроме того, мне не хотелось говорить о ее подарке. Я невольно вспомнила о только что купленных нитках для перешивания шелкового платья и испытала почти непреодолимый порыв достать их и выбросить. Недавние события ставили меня в очень неловкое положение перед инспектором Россом. Если я расскажу ему о подарке тети Парри, он, скорее всего, тоже сочтет платье взяткой и поймет, что тетя Парри решила воспользоваться моим шапочным знакомством с инспектором Россом к собственной выгоде и к выгоде своего приятеля мистера Флетчера. Как будто я могла вмешаться в ход следствия! Разумеется, привезя в Скотленд-Ярд Бесси и Уолли Слейтера, сообщивших ему весьма ценные сведения, я ни во что не вмешивалась, а просто выполнила свой гражданский долг. Но что мне позволительно рассказать сейчас? Подарок тети Парри смущал и мучил меня. С другой стороны, Мидлендской железнодорожной компании и ее представителю мистеру Флетчеру я ничего не должна… Я решила, что имею полное право передать Россу его слова.

— Он сильно негодует из-за того, что ваши расспросы тормозят работу; кроме того, его раздражают любопытные зеваки, которые толпами ходят к месту будущей стройки. Тут я с ним вполне согласна, — откровенно добавила я. — Поведение зевак иначе, как ужасным, не назовешь.

— Да, их поведение ужасно, но вместе с тем вполне естественно, — просто ответил Росс. — Случалось ли вам видеть, как переворачивается экипаж? Бывает, пешеход попадает под колеса повозки или рабочий падает с высоты… Допускаю, что вы ничего подобного не видели, но, поверьте мне, подобные зрелища привлекают зевак, как ос — горшок с вареньем. А если бы вы видели нас с Флетчером в Лаймхаусе час или два назад, вы бы поняли, что для привлечения зевак даже несчастного случая не требуется. Сойдет любое необычное зрелище. Хотя, по-моему, обитатели Лаймхауса очень надеялись, что я кого-нибудь арестую. Хоть кого-нибудь… а не мешало бы! — несчастным голосом произнес он.

— Вы непременно арестуете убийцу, — подбодрила я его. — В этом я не сомневаюсь.

Росс тряхнул головой, словно отгоняя уныние.

— Вы очень добры; жаль, что суперинтендент Данн не верит в меня так же, как вы. Да, полагаю, миссис Парри как пайщице компании тоже неприятно слушать о простоях… Можно сказать, что она разрывается пополам. С одной стороны, она требует, чтобы мы нашли убийцу мисс Хексем, но, с другой стороны, не хочет, чтобы мы рыскали по стройке, не давая ей своевременно получить прибыль. Ее реакция вполне естественна. Публика почти всегда хочет, чтобы полиция во всем разобралась, но как можно быстрее и причиняя как можно меньше неудобств законопослушным гражданам. Наверное, Флетчер специально приехал к ней, чтобы заручиться ее поддержкой? Не отвечайте, если не хотите!

— Не буду, — сказала я, — но должна предупредить: миссис Парри тоже пытается заручиться поддержкой… моей! Видите ли, я сочла своим долгом рассказать ей о том, что мой отец стал вашим благодетелем.

Росс немного помолчал, а потом сказал:

— Я-то думал, вы уже давно рассказали ей о нашем знакомстве, как я — суперинтенденту Данну. Было бы неблагоразумно со стороны нас обоих держать наше знакомство в тайне.

Услышав его слова, я испытала огромное облегчение. Недомолвки мучили меня.

— Кстати, — выпалила я, поздно сообразив, что выбалтываю больше, чем собиралась, — я вовсе не так уверена в том, что миссис Парри хочет, чтобы убийцу Маделин поймали! Она, конечно, считает себя законопослушной особой, но ей будет легче, когда дело будет окончено и забыто. Огласка страшит ее. Ведь судебный процесс лишь усилит любопытство публики, верно? Обо всем будут взахлеб писать газеты. Не подумайте, что я не сочувствую ей. Правда, она, похоже, старается из всего извлечь выгоду… — Я осеклась, но, поняв, что уже сказала слишком много, вынуждена была продолжать: — У меня сложилось впечатление, что исчезновение и смерть Маделин скорее раздосадовали и смутили ее, чем огорчили и вызвали справедливое негодование. К нам на Дорсет-сквер, как и в Агартаун, тоже являются зеваки, хотя и не в таком количестве. Все будет только хуже, когда на суде всплывут зловещие подробности дела и о них напишут в газетах. Репортеры наверняка сообщат, где проживала жертва, что привлечет к дому миссис Парри еще больше народу. Наверняка упомянут и ее имя как нанимательницы Маделин. Вот что для нее хуже всего!

— В самом деле? — пробормотал Росс и пытливо посмотрел на меня. — Ну а что думают о насильственной смерти мисс Хексем остальные обитатели Дорсет-сквер?

Я поняла, что снова проболталась. Фигурально выражаясь, болтливый язык далеко завел меня по опасной тропе.

— Не уверена, что имею право высказываться по этому поводу, — сказала я. — Ведь я их почти не знаю. Не забудьте, я приехала в Лондон лишь в прошлый вторник.

— Вот это да! — изумленно воскликнул мой собеседник. — И сразу попали в переплет… Ну ладно. Должен заметить, Лиззи, вы неплохо справляетесь. Конечно, от дочери доктора Мартина меньшего я и не ожидал. И я очень уважаю ваше мнение, так как считаю, что вы очень наблюдательны и умны.

— Не стоит так меня превозносить, — уныло возразила я. — Иногда мне кажется, что меня перехваливают… Что ж, будь по-вашему. Кое-что я действительно заметила. У меня сложилось впечатление, что слуги относятся к убийству со смешанным чувством. С Бесси вы уже знакомы. Она любила мисс Хексем. По-моему, она искренне огорчена. Симмс, дворецкий, больше всего боится, что преступление дурно отразится на репутации его хозяйки и его самого. Служанки откровенно наслаждаются происходящим; им нравится находиться в центре внимания в кругу их знакомых. Миссис Симмс — настоящая дракониха, которая рыщет в своем подземном логове; что думает она, не знаю, но, наверное, то же самое, что и ее муж. Ну а Ньюджент… По-моему, ей хватает хлопот с тетей Парри, чтобы беспокоиться еще о чем-то! — Я осеклась и виновато закрыла рот рукой. — Ох, я не имела права так говорить! И потом, Ньюджент по доброй воле помогает мне с шитьем. Она очень занята, вот и все, что я хотела сказать.

— Вы рассказали мне о слугах, — заметил Росс. — Ну а хозяева? Отношение миссис Парри я примерно представляю. А остальные?

Мне не понравились его чересчур прямые расспросы. В конце концов, я же не была свидетельницей событий, которые его интересовали! Да и в Лондоне я пробыла совсем немного и не могла ни о чем судить наверняка. Я основывалась лишь на первых впечатлениях.

Сначала миссис Парри и ее союзник Флетчер пытались завербовать меня в свои ряды; похоже, инспектор Росс решил последовать их примеру.

— По-моему, — серьезно сказала я, — в чем-то вы лишены щепетильности… Сначала вы откровенно льстите мне, нарочно напоминаете об отце, а потом надеетесь, что я выболтаю то, о чем лучше было бы умолчать. Вы не лучше миссис Парри или мистера Флетчера — вы так же, как и они, стремитесь заручиться моей поддержкой!

Едва последние слова слетели с моих губ, я запоздало поняла, что несправедлива к инспектору. Если Росс и пытался что-то вытянуть из меня, по крайней мере, он хотел с моей помощью найти убийцу Маделин. Рассерженная больше на себя, я из упрямства не стала просить у него прощения.

Мы оба молчали. Росс долго не отвечал мне, хотя не сомневаюсь, мой упрек попал в цель. Он отлично запомнил мои слова, как если бы записывал их. Наконец он тихо сказал:

— Поверьте, дело не в отсутствии щепетильности. Я расследую убийство, а мне, похоже, никто не хочет помогать. Все отказывают мне, пусть у всех есть на то свои причины. Но вы, Лиззи, живете в том же доме, что и жертва, и вам небезразлично, чем кончится дело!

Он уже не впервые называл меня Лиззи; похоже, это входило у него в привычку. Наверное, следовало бы попросить его не называть меня так, но оказалось, что я совсем не против, хотя он меня и раздражал. Впрочем, поняв, что я совсем не против того, чтобы он называл меня Лиззи, я снова разозлилась на себя.