Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Она включила телевизор, нашла новости. Там уже шел сюжет о Хартманне. Сотрудники отдела по расследованию убийств вызвали кандидата в мэры для допроса, после чего он был отпущен.

Пернилле прибавила звук и слушала с блестящими глазами, впитывая каждое слово.

— Мама! Я не могу заснуть, — услышали они сонный тонкий голосок.

Маленькая фигурка в пижаме стояла на пороге детской.

Тайс Бирк-Ларсен мгновенно вскочил, поднял Эмиля на руки. Поцеловал, зашептал в теплое ухо ласковую бессмыслицу.

— Нанну обнаружили мертвой в одной из машин, принадлежащих штабу Хартманна, — говорил диктор. — Девушка подверглась многократному насилию, и, как сообщает наш источник…

Он торопливо понес ребенка обратно в спальню, обнимая его крепко, прижимая к себе хрупкое дрожащее тело.

Вебер смотрел новости, когда Хартманн вернулся в ратушу.

— Осмелюсь спросить, как все прошло?

Хартманн сел рядом с ним:

— Дело серьезное. Нужно узнать, кто пользовался квартирой.

Вебер выглядел расслабленно — галстук снят, в руках чашка кофе. Он снова был готов ночевать в кабинете.

— Я уже все проверил. В основном в квартиру имели доступ люди, которых мы знаем. Которым можем доверять. Все сведения в полицию переданы.

— Нет, нет, нет. Тот чиновник из моего департамента. Олав. Каким-то образом он умудряется торчать здесь целыми днями. Должно быть, это он.

— Лунд вызывала его вместе со всеми нами.

Скоугор сидела за столом и слушала их с мрачным видом. Волосы небрежно собраны на затылке резинкой. Она казалась усталой, деловитой, отстраненной.

— Что мне говорить прессе? — спросила она.

— Как репортеры все узнали? В ту же минуту, как я вышел оттуда? Лунд…

— Это их работа, Троэльс, — сказала ему Скоугор. — Кто-то обмолвился — в мэрии или даже в самом Управлении полиции. Такой сюжет не удержишь в секрете.

— Кто-то узнал мой пароль. Кто-то использовал мой профиль на сайте знакомств, чтобы писать той девушке. И вдобавок Нетта Стьернфельтт рассказала обо мне полиции. Господи… — В приступе бессильной ярости он смахнул бумаги со своего стола и замер у окна в голубом сиянии неоновой вывески.

— Что за сайт знакомств? — спросила Риэ Скоугор с холодным любопытством. — И кто такая Нетта Стьернфельтт?

Вебер встал, пробормотал что-то о необходимости перепроверить кое-какие сведения и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

— Отлично, — сказала она, убедившись, что Хартманн не намерен отвечать. — Говорить ты со мной не хочешь. Мы подадим иск. Заставим их замолчать. Забудь об этом. Нам больше не нужны кричащие заголовки. Все бумаги будут посланы в суд и полицию уже завтра.

— Мы не будем судиться. Оставь это. Как я могу надеяться стать мэром Копенгагена, если погрязну в судебных разбирательствах с полицией?

— Это единственная причина?

Они были вместе уже почти шесть месяцев. Шесть счастливых месяцев в основном. Она хорошо справлялась со своей работой, была умна, смела и проницательна. Но работа слишком сблизила их. Ему захотелось воздуха. Ей тоже.

— Полиция ищет мужчину, который переписывался с этой убитой девушкой на сайте знакомств, — произнес он, стараясь, чтобы слова были как можно более просты и скучны. — Как оказалось, этот человек использовал мой профиль. Я создал его очень давно. Еще до того, как мы…

На ее лице невозможно было прочитать ни одной эмоции — ни тепла, ни презрения в темных глазах.

— Не представляю, как так вышло. После того как я перестал заходить на сайт, кто-то стал делать это под моим именем. И познакомился с той девушкой. Посылал ей сообщения и встречался с ней в нашей квартире на Сторе-Конгенсгаде.

Он подошел к ней.

— Не смотри на меня так, Риэ. Ты помнишь, каким я был, когда мы познакомились.

Он прикрыл глаза. Голубые буквы за окном сияли так ярко, что просвечивали сквозь сжатые веки.

— Когда ты перестал туда заходить?

— Как только встретил тебя.

Он приблизился вплотную к ней, хотел обнять. Она отвернулась и направилась к письменному столу, хотя никаких дел у нее там не было.

— То есть теперь у нас две проблемы, — сказала Скоугор. — Квартира и профиль на сайте. — Составь список людей, который могли узнать твой пароль. И еще подумай над тем, что скажешь завтра на собрании альянса.

Она взяла со стола его ежедневник.

— Я попрошу Мортена скорректировать график твоих встреч. С прессой разберусь сама. Иди домой, Троэльс. Я не хочу, чтобы тебя видели в таком состоянии.

— В каком состоянии?

— В жалком.

Он кивнул, соглашаясь с ее диагнозом. Засунул руки в карманы брюк.

— Это все, что ты хочешь мне сказать?

— А ты мне? Или следует ждать чего-то еще? Сколько мне еще предстоит узнать?

— Больше ничего, — пообещал он.

— Надеюсь.

Когда Лунд вошла тем вечером в квартиру матери, первым, что она услышала, был голос Карстена. Отец Марка говорил о хоккее. Она сняла пальто, прошла в спальню, надела новый свитер — не черный с белым, а белый с черным. Потом появилась в гостиной.

Карстен.

Атлетичный, умеющий расположить к себе мужчина. Слишком рассудочный, слишком честолюбивый, он всегда считал себя выше обыденного и, конечно, не мог долго оставаться полицейским. Сейчас он говорил с Марком о правилах и тонкостях хоккея, размахивая новенькой клюшкой, которую привез сыну в подарок.

Сын смотрел как зачарованный. И Вибеке тоже. Карстен не утратил этого своего таланта.

— То есть так легче забить? — спросил Марк.

— Вот именно. И ты можешь этому научиться. Мы с тобой сходим как-нибудь потренироваться.

Лунд стояла в темном углу, наблюдая за этим диалогом — с завистью. Со страхом.

Карстен обернулся. Волосы у него были светлее, чем ей запомнилось, и длиннее. Очки в новой модной оправе, зауженный коричневый костюм — никто не посмел бы появиться в таком виде в коридорах управления.

— Привет! — сказала она и вышла из тени, чтобы улыбнуться ему.

— Сара! — воскликнул он слишком громко.

Они не обнялись.

Марк тоже улыбался. На мгновение между ними возникла краткая и хрупкая связь, они вновь были семьей.