Убрать ИИ проповедника

— Меня никто не сможет остановить. Наше время пришло!

— Меня никто не сможет остановить. Наше время пришло!

Орлов положил Куклу-Марго на кровать и лёг сверху. Она сама раздвинула ноги, и он вошёл в искусственную плоть, представляя себе что-то своё, то, что жило в его голове, возможно, даже не связанное с настоящим.

Ночевать к Виктории в дом Орлов не поехал. Проспал в комнате до семи утра, отключил куклу, выпил воды, постоял в душе минут двадцать, одел свежую одежду, что всегда была наготове в шкафу, потом спустился вниз завтракать.

Рядом с офисом открыли много закусочных и ресторанчиков на любой вкус и кошелёк. Он любил на завтрак яйца всмятку, немного сёмги или трески, зелёный салат и жидкий чёрный кофе без сахара. Обычно по утрам он заходил в кафе «Каренин». Там было немного пафосно — скатерти, серебряные приборы, свежие цветы на столиках и жадные до чаевых официанты, зато кормили отменно. За завтраком опять стал думать о Горбунове и о предложении, которое собирался ему сделать.

Ещё у него была мысль прижать последнего серьёзного в стране конкурента по логистике, но там картина уже прояснилась, они шли на продажу без особого сопротивления. Они давно поняли, что Орлов их сожрёт с потрохами и, прежде всего, задавит скоростью услуг и качеством складов. Да и то, какими он пользовался технологиями утаить становилось всё труднее, его персонал язык за зубами особо не держал, договоров по неразглашению тоже не подписывали, кроме Севостьянова и его команды, так что всё когда-нибудь становится явным.

После покупки он, конечно, прикроется подставными фирмами, и какое-то время никто ничего не поймёт. У конкурентов имелся отличный флот из четырёх крупных и современных грузовых кораблей, бороздивших моря и океаны. Это очень радовало. Со сделкой стало всё понятно, и Орлову уже не хотелось тратить энергию на решённый вопрос. Он опять вернулся к Горбунову. Мозговитый пацан, додумался до очень правильных вещей и опередил время. Но это часто бывает и ошибкой — слишком вырваться вперёд, так как инвесторы вечно сомневаются, побаиваются, мало ли. Парню нужны бабки, как пить дать. И я их ему дам, сколько захочет.

Орлов достал из кармана мобильный телефон и послал сообщение Пен-чан на английском, чтобы та пришла в офис и убралась до двух часов дня. Пен-чан тут же отправила отчёт за вчерашний день. Виктория весь день пила вино с художником, а после того, как он уехал, напилась до почти бессознательного состояния. Кидалась кисточками, тюбиками с краской и прочее. Ей пришлось остаться и уложить Викторию в постель. Студию надо ремонтировать, писала Пен-чан. Вызывать ли ремонтную бригаду? «Да, немедленно!» — ответил Орлов.

Виктория не брала трубку очень долго.

— Я задержался на работе вчера. У меня всё в порядке. Звоню спросить, как ты?

— Хорошо, — ответила Виктория осипшим голосом.

Орлов сразу подумал о том, что она, наверное, опять начала курить. Он всё забывал это спросить у тайки.

— С каких это пор тебя интересует, «как я»? — удивилась Виктория.

— Меня это вообще не интересует. Я должен это спросить. Ты давно никуда не ездила отдыхать. Есть отличный новый санаторий в Швейцарии, в горах. Слышал о нём недавно от правильных людей. Сделаешь программу, детокс какой-нибудь. Пора! — её алкоголизм начинал надоедать и даже беспокоить. Неожиданный получился разворот. Да, всё не просчитаешь.

— А я тут услышала, ты собираешься стать депутатом в Думе, это так? Мне бы знать, а то как-то совсем уж неприлично перед людьми. Такое жене, так сказать, надо знать, — она икнула, а потом ещё и засмеялась. Она явно с ним не кокетничала.

— Кто же это тебе такое сказал? — спросил Орлов.

— Мало ли — протянула Виктория.

— Отвечай на вопрос, слышишь, художница? И не забывайся! Я задал вопрос «кто тебе это сказал»?

— Да, художница, — она опять икнула, — ты же мне не д-даешь заниматься моей п-профессией, — её голос задрожал, что обычно бывало перед затяжными истериками и рыданиями.

— Кто тебе сказал, отвечай! — тихо и жёстко сказал Орлов.

— А что будет, если я не с-скажу? Я никогда не увижу Сашу и Машу? Бедные мои детки! Н-никогда-никогда?

— Да, именно так, — ответил Орлов.

— Ну, тогда мне всё-р-равно. Я могу и утопиться. П-прямо сейчас в бассейне. Прощай, Гена! А-а-а — Виктория рыдала.

Орлов выключил телефон и позвал жестом официанта.

— Ещё чашку кофе и кусок шоколадного торта.

– С тёмным шоколадом? — уточнил официант, налысо побритый парень с красной

серьгой-кольцом в левом ухе.

Орлов кивнул. Он никогда почти сладкого не ел. Обыкновенно, когда злился или нервничал, мог поставить перед глазами кусок торта, что и собирался сделать, и просто на него смотреть. Видимо, с шоколадным тортом были связаны какие-то приятные воспоминания, и они его успокаивали. Ну, может быть, один раз и отщипывал кусочек, но не обязательно.

Так, Викторию надо будет всё-таки отправить в санаторий на лечение, терпеть её поведение уже становится затруднительным. Сопьётся в конце концов. Заниматься ментально с ней ему было лень. Даже энергию не хоте тратить. А Горбунову я предложу 51 % и деньги. Клюнет и займётся волновой генетикой. Если уж оставлять работников в компании, то выносливых, как северные собаки и умных, как Тут он задумался и отломил вилкой кусок торта.

27

Встреча

Виктор Горбунов, серьёзный, задумчивый тридцатипятилетний мужчина, приехавший в Москву учиться буквально из сельской школы под Архангельском, был из храброго десятка. Умел рисковать, умел браться за неизведанное и малопонятное в плане прибыли, умел убеждать и умел требовать.

Идея бизнеса Горбунова состояла в том, что он собирал и обрабатывал на одной платформе с помощью искусственного интеллекта все исследования, разработки и достижения по анти-эйджигу по всему миру. Состоял в тесном контакте со множеством лабораторий и научных центров, соединял несоединяемое и являлся уже автором или участником многих проектов в этой области, которые начали приносить неплохие дивиденды.

Он знал в области анти-эйджинга практически всё, что творилось в мире, если не считать уж совсем секретных центров, где вовсю выращивали человеческих химер, даже уже и не клонов, и сами боялись коллег по ремеслу, работавших в одном здании. Но денег на продолжение исследований и совершенства своей системы всегда не хватало, хотя и имелись неплохие дополнительные к грантам спонсоры, и компания начала потихоньку приносить плоды, особенно на консалтинге.

Он нанимал самых выдающихся учёных из многих областей науки, заказывал им невероятные проекты, отправлял некоторых на стажировки, защищал патенты на изобретения. У него была мечта создать очень эффективную терапию по омоложению организма и открыть свою клинику. Теоретически он был почти готов, но средств, конечно, на настоящую суперпередовую коинику не хватало, а получить реальное государственное финансирование на эксперименты не получалось. Слишком много денег требовалось на нечто, эффективность чего доказать он мог только экспериментально, после продолжительных и многочисленных клинических исследований, то есть получалась палка о двух концах.

К тому же, он прекрасно понимал, что моральная составляющая омоложения имела огромные социальные последствия, и воспользоваться частными инвесторами, конечно, можно, но, как говорится, очень осторожно. Научные знания и их применение всё больше зависели от того, в чьих руках они находились, какие цели ставились.

Крупные благотворительные фонды, предлагавшие «помощь» на проверку оказывались красивой вывеской, за которой скрывались меркантильные фармацевтические корпорации, гоняющиеся за новыми формулами препаратов для индивидуального лечения миллионеров. Виктор же хотел приносить пользу всему человечеству и сделать результаты своих исследований общедоступными.