Участковая для нечисти
Шрифт:
– Половину. Наверное.
– Леш!
– Ну, что?
– Гусар вздохнул.
– Скворцова, ты плохо представляешь себе сущность работы полуночного отряда оперативного реагирования. Мы… вокруг постоянно была грязь. Мне не хотелось даже открывать их. Я берег, ждал… но…
– Леш. Достаточно. Будем считать, что в этом вопросе я благополучно тебе поверила, и на этом мы закроем тему.
– Такая самодостаточная невеста - сущее наказание. Слышишь, Скворцова, ты - мое наказание.
– Ты мне говорил.
– Да?
– растерялся Лешка, - а это когда было?
–
– Скворцова, когда ты успела настолько измениться?
– Я?!
– настала очередь Лиды терять дар речи.
– Ну не я же.
– Да нет, Леш, как раз ты здесь больше всех изменился.
– Я просто повзрослел.
– И поэтому продолжаешь называть меня по фамилии?
– А это уже из чувства ностальгии, чтобы вспомнить те дни, когда я был глупым мальчишкой, и не знал о мире полуночников… Тебя это обижает?
– тихо уточнил Алексей.
И Лида задумалась.
Он всегда ее так называл. Быстрее было дождаться свиста рака с горы в четверг под дождичком, чем услышать от Лешки ее имя. Но действительно ли ее это обижало?
Вот в устах Мельника звучит это «барышня» - мягко-медово, раскатисто. Хочется глаза закрыть и слушать, слушать. А когда Лешка…
Девушка вздохнула.
Дальше думать было опасно.
– Да нет, Леш, не в этом дело. Просто… вроде взрослые люди. Жених и невеста, хотя ты сам сказал, что невеста из меня настоящее бедствие. Но, тем не менее, когда ты меня по фамилии называешь, у меня такое ощущение, что мы чужие люди. Хотя, с тем учетом, сколько мы не виделись… может так оно и есть?
– Нет уж!
– Что нет?
– Ты моя.
– И где связь?!
– потеряла смысл происходящего Лида.
– Прямая. Если ты надеялась, что я скажу, что да - мы так давно не виделись, не общались, стали совсем чужими и от тебя откажусь - ты ошибаешься. Ты моя невеста. И никакому Мельнику я тебя не отдам! И заезжим операм - тоже!
– Добавь сюда еще случайно заплывшего в нашу заводь русала, - засмеялась девушка.
– Лешка, ну, ты же не был таким ревнивым. Собственником, да, был всегда. Но твое «мое» всегда звучало как клеймо. Что изменилось?
– Ты.
Простое слово прозвучало тихо и определяюще.
Лида могла бы сказать, что она совсем не изменилась! Но… это было бы ложью. Она изменилась. Изменения начались с появлением в ее жизни не Мельника - снежного зверя.
Все происходило так быстро, что Лида не успевала опомниться. Полуночники. Существование тех, в кого она никогда не верила. Появление Мельника. Рима. Правда о матери. Правда об отце. Устройство этого мира. Помолвка с Мельником. Бабушка. Возвращение Лешки…
Мир, который еще недавно был простым и понятным, стал многогранным, в котором все для нее было неизвестным, непонятным. Потому что не помнила саму себя.
– Скворцова?
– Леш. Ты вообще зачем звонил?
– вспомнила Лида о первоначальной цели своего молодого человека.
– Пригласить тебя на свидание. И не в плебейское кино, а в нормальный театр.
Потом в ресторан.– Такая программа подразумевает, что мы не вернемся вовремя, - заметила Лида.
– Снимем люкс в отеле.
– Ты разбогател?
– Знаешь, у моей работы есть один плюс. За нее платят достаточно. Я не хотел, чтобы это звучало именно так… Скворцова, давай переедем?
– Что?
– Я зарабатываю вполне достаточно, чтобы ты могла ни в чем себе не отказывать. Переедем в город. Если хочешь - в Брянск. Хочешь - в Москву. Купим квартиру, новую машину. Если захочешь - даже личный самолет персонального класса!
– Леш…
– Я не хочу, чтобы ты была участковой для нечисти, не хочу, чтобы ты была их «матушкой». Я хочу, чтобы моя жена была здоровой, молодой и красивой, а главное - живой.
– Лешка!
– Скворцова. Ну, подумай что ли головой! Некромант на Земле… да что там на Земле, в России - далеко не один. И тварей, которые пойдут на все, чтобы поживиться силой «матушки» полуночного народа, тоже много. Давай мы все бросим? Я могу уволиться. Отработаю срок по контракту и все. И достаточно. Устроюсь на работу. Или открою свое дело. Только бросай! Бросим все и сбежим. Давай?
– Я тебя не узнаю.
– Я не хочу тебя терять. Я не хочу тебя лишаться. Я готов на все, я готов даже убить страшного большого медведя, только чтобы тебя никому не отдавать.
В сердце кольнуло.
Что значит убить?! Что значит большой и страшный? Он ведь на Мельника намекал, да? Нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя!
– Скворцова, - судя по долгому молчанию, Лешка хотел сказать, куда более грубее, и ему пришлось подбирать выражения более мягкие и… деликатные.
– Не делай из меня чудовище, а? Я защищаю добропорядочных граждан, а не убиваю их вместо развлечения. Ревность не повод расчехлять табельный револьвер.
– Леш, мне бы это и в голову не пришло!
– Да?
– Да!
– передразнила сердито Лида, садясь на кровати.
– Я не хочу.
– Что?
– В отель не хочу.
– Значит, я привезу тебя домой. Наверное, так даже будет лучше. И безопаснее.
– Вот про безопаснее ты точно подметил. Лешк… А может, ну его? Этот театр, ресторан? Посидим дома, посмотрим DVD? Я сделаю…
– Нет, - перебил мужчина, даже не дослушав предложение до конца.
– Я помню, что ты научилась готовить пирожки. Это письмо я читал. И про то, что вы купили широкоформатную плазму - тоже помню. Но какое же это свидание, если ты полдня проведешь у плиты, а?
– Обычное…
– Обычное свидание будет, когда уже… Неважно. Этот вариант отпадает, самым решительным образом!
– Лешк…
– Так, мы идем в театр. На Дездемону. Потом мы идем в ресторан. Потом я привожу тебя домой. Заеду за тобой в шесть тридцать. Моя карета будет хоть и черной, но чисто вымытой. И… Скворцова…
– Леш, если ты скажешь хоть слово насчет моего внешнего вида или манеры одеваться, я тебя стукну. Больно.
– И в голову бы не пришло такое!
– вздохнул Гусар.
– Я хоть и… далеко от тебя был, но кое-что не забыл. В том числе и то, что рука у тебя тяжелая!