Учебник русской истории
Шрифт:
Нуждаясь постоянно в средствах и не собирая достаточно денег с населения, еще не оправившегося от бедствий смутного времени, московское правительство думало получить большие выгоды для себя и для народа от торговли с иностранцами в Архангельске. Чтобы привлечь иностранцев, особенно же англичан, в Белое море, царь Михаил дал им большие льготы (1614): англичане совсем беспошлинно, а голландцы с малою пошлиною могли торговать не только в самом Архангельске, но и в прочих городах Московского государства. Торговля от этого действительно оживилась; в государстве появилось много иностранной серебряной монеты (именно среднеевропейских талеров, которые назывались «ефимками» и ходили по полтине). Но все выгоды от этой торговли оказались на стороне иностранцев: они забрали в свои руки внутреннюю московскую торговлю и так затеснили русских купцов, что те не переставали горько жаловаться и просить о том, чтобы иностранцев удалили из государства. Однако государь не мог удовлетворить таких просьб. Необходимость заставляла его постоянно прибегать к иноземцам. Вместе с европейскими купцами в Москву приглашались с Запада всякие знающие люди. Иностранные офицеры обучали московских людей военному строю и устраивали в Москве регулярное войско, целые полки «солдат», «драгун» и «рейтар»: войны смутного времени показали необходимость такого войска. Иностранные техники пытались искать в разных частях Московского государства золото и серебро, медь и железо. Они устраивали даже заводы для обработки найденных железных руд; таковы заводы, оружейные и литейные, Виниуса и Марселиса в Туле. Иностранные доктора лечили царскую семью и московскую знать и завели в Москве первую казенную аптеку. Иностранные мастера всякого дела призывались в Москву ко двору на хорошее жалованье; от имени государя в Москву приглашали даже ученого астронома
§80(1). Война с Речью Посполитою 1632-1634
После многих лет мирной работы над восстановлением порядка в государстве московские государи решились возобновить войну с Речью Посполитою за Смоленск. Поводом послужила смерть короля Сигизмунда (1632) и наступившее в Польше «бескоролевье»: до избрания нового короля поляки и литовцы не могли воевать. Московское войско, состоявшее из новых полков иноземного строя и из старых дворянских ополчений, численностью всего в 32 тыс. человек, пошло к Смоленску, взяло много мелких городов на границе и осадило Смоленск. Так как Смоленск был чрезвычайно сильною крепостью, то осада затянулась надолго, несмотря даже на то, что во главе московских войск стоял тот самый боярин Шеин, который в смутное время был воеводою в Смоленске, геройски защищал его от короля Сигизмунда и знал хорошо как город, так и его окрестности. Через восемь месяцев осады на помощь Смоленску успел явиться вновь избранный король польский Владислав Сигизмундович. Он не только отбил русских от крепости, но и окружил их самих в их лагере. Утомленные долгою войною, московские войска не могли выдержать натиска свежих войск Владислава, и Шеин вступил в переговоры с королем. Он согласился отдать полякам все свои пушки и обоз и уйти в Москву (1634). За это бесславное отступление он был в Москве казнен как изменник, вместе со своим товарищем, вторым воеводою Измайловым. Война продолжалась, но без всякого нового успеха для Владислава. Поэтому летом 1634 г. он начал переговоры о мире. На пограничной речке Поляновке съехались московские и польские послы и заключили «вечный мир». Смоленск и прочие города, захваченные Сигизмундом в смуту, остались за Речью Посполитою. Но Владислав отказался от всяких прав на Московский престол и признал Михаила Федоровича царем. Вскоре затем поляки возвратили в Москву тело умершего в Польше царя Василия Ивановича Шуйского и тело его брата Дмитрия.
§80(2). Взятие Азова донскими казаками (1637) и осада Азова турками (1641-1642)
Только что окончилась война с Владиславом, как стала грозить война с Турцией и татарами. Крымские татары не переставали тревожить южные границы Московского государства, а донские казаки, при первом удобном случае, выходили по Дону в Азовское и Черное море и грабили турецкие и татарские поселения по берегам. Московский государь по этому поводу сносился с крымским ханом и турецким султаном; обе стороны жаловались на грабежи, но унять их не могли. Для того, чтобы не пускать татар внутрь государства, московские власти на украине и на диком поле продолжали строить города и укреплять границы, как делалось это до смуты при Грозном (§61). А турки, имевшие в устьях Дона свой город Азов, настроили около него укреплений и совсем закрыли казачьим ладьям выход в море из Дона. От Азова стало казакам тесно. Они собрались с силами и пошли на Азов войною (1637). После короткой осады город был взят и население в нем вырезано. Казаки засели во взятой крепости и послали в Москву известие о своем подвиге. Однако царь Михаил посмотрел на это дело как на опасное самовольство казаков, которое могло навлечь на Москву вражду сильного султана, и потому не поддержал казаков. В 1641 г. большое турецкое войско явилось отбирать Азов у казацкого гарнизона; но казаки держались с отчаянным мужеством и отстояли Азов. Турки ушли с большими потерями; а казаки, понимая, что им одним не удержаться в Азове, если турки возобновят свои нападения, отправили в Москву послов с просьбою о помощи. Они молили государя принять Азов под его высокую руку и прислать им людей, денег и запасов. Дело было сложное. В Москве желали взять Азов: это был важный военный и торговый пункт. Но взять Азов значило навлечь на себя войну с турками, врагом сильным и опасным. Царь прибег к земскому собору. В январе 1642 г. собрался земский собор и согласно высказался за то, что Азов надо бы было принять. Но в то же время все земские люди, и служилые, и тяглые, объясняли государю, что им очень трудно служить и платить, так как они разорены тяжелыми повинностями и угнетены дурною администрацией. Они очень жаловались на московских чиновников, дьяков, говоря, что они для земских людей хуже турок и татар: «Разорены мы пуще турских и крымских бусурман московскою волокитою и от неправд и от неправедных судов». Узнав настроение собора, государь отказался от мысли взять Азов, считая дело слишком трудным и рискованным. Он приказал казакам покинуть Азов. Те вышли из города, разорив его до основания, и Азов снова стал турецким. Так окончилось Азовское дело.
В царствование Михаила Федоровича развивались сношения московского правительства с западноевропейскими дворами. Торговые льготы, данные англичанам, служили поводом к установлению дружественных сношений с английским правительством. Король Иаков Стюарт прислал царю взаймы 20 тыс. руб. и помогал ему в заключении мира со Швецией, послав своего посредника (купца Джона Мерика). Такое же посредничество между Москвою и Польшею принял на себя Австрийский двор, от которого был прислан посол для того, чтобы наладить мирные переговоры (1615). Завязались сношения с Францией, которая также искала себе торговых льгот в России. Наконец, с Данией началось дело о женитьбе датского королевича Вальдемара (сына короля Христиана IV) на старшей дочери царя Михаила, Ирине. Сватовство совсем, казалось, удалось, и Вальдемар даже приехал в Москву; но дело расстроилось по той причине, что Вальдемару предложили принять православие, а на это он не согласился.
§81. Начало царствования Алексея Михайловича и Соляной бунт 1648
Летом 1645 г. скончались, друг за другом, царь Михаил Федорович и его жена Евдокия Лукьяновна (из рода дворян Стрешневых), оставив единственного сына Алексея. Новому государю было всего 16 лет. Царь Алексей отличался необыкновенно впечатлительным и подвижным характером, обладал недюжинным умом и душевною мягкостью и добротою. По крайней молодости своей он мало вникал в дела и вверил управление ими своему воспитателю боярину Борису Ивановичу Морозову. Морозов же был человеком своекорыстным и принадлежал к числу тех самоуправцев, «сильных людей», на которых так горько жаловались земские люди при царе Михаиле. Вокруг Морозова, когда он начал править государством, собрался круг чиновников, еще более корыстных и самоуправных, чем он сам. Они стали угнетать московское население, не только вымогая с него взятки, но умышленно взводя ложные обвинения на невинных людей и разоряя их дотла. Злоупотребления стали еще сильнее и наглее после женитьбы царя Алексея (1648). Царь выбрал себе в жены дочь придворного И. Д. Милославского Марию Ильинишну. Тотчас после царской свадьбы боярин Морозов женился на другой дочери Милославского, и, таким образом, Милославский получил большой почет и влияние. Сам человек грубый и жадный, он оказывал покровительство своим родственникам и приятелям, таким же грубым и жадным. Заняв места в московских приказах, они дали себе полную волю и окончательно озлобили народ. С величайшею ненавистью относились москвичи к самому Морозову, а также к судье Земского приказа (московского градоначальства) Леонтию Плещееву, главному лихоимцу, и к другим подобным ему приказным чиновникам. Наконец, народное терпение лопнуло, и в Москве, в июне 1648 г., произошел большой бунт [«Соляной бунт»]. Толпа окружила государя во время крестного хода, жаловалась ему и требовала казни Морозова и прочих самоуправцев. Царь спас своего любимца, отправил Морозова с конвоем в Кириллов монастырь. Но Плещеев и другие ненавистные народу чиновники попали в руки толпы и были убиты, а их дома разграблены. Несколько дней Москва была в мятеже: убивали, жгли и грабили всех, кого считали виновником народных обид. Московские волнения отразились и в других городах; по выражению современников, тогда «весь мир качался».
Молодой государь, живший спокойно и радостно в уверенности, что в его царстве все идет хорошо, был поражен происшедшим. Он узнал, что Морозов обманул его доверие, и потому, не лишая его своей близости, уже не пускал к делам. Влияние перешло к другому любимцу царя, боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому, человеку большого ума и способностей.
Царь узнал, кроме того, что народ недоволен не только чиновниками, но и порядками, что о своих нуждах народ давно уже высказывался на земских соборах и в челобитных и что надо не только переменить чиновников, но изменить и порядки.§82. Соборное уложение 1649 г. и его значение
В июле 1648 г. царь созвал у себя свою боярскую думу и совет патриарха («освященный собор») и совещался с ними о том, что надо сделать, чтобы водворить порядок и правосудие в государстве, чтобы «всяких чинов людям, от большого и до меньшего чину, суд и расправа была во всяких делах всем ровна». И было решено поручить боярину князю Н. И. Одоевскому с четырьмя помощниками собрать все старые законы, то есть Судебник 1550 г., дополнительные к нему указы (которых накопилось много за сто почти лет) и статьи из Кормчей книги (§12). Все эти законы надлежало привести в порядок и систему, исправить и дополнить их и таким образом составить из них новый полный свод. Предполагалось, что, когда кн. Одоевский окончит собирание старых законов, в Москве соберется земский собор и «общим советом» обсудит его труд, дополнит и утвердит его. Земскому собору велено было собраться в Москву к 1 сентября 1648 г.
Таким образом, молодой государь хотел утвердить правосудие и лучшие порядки, дав народу новый свод законов. Эта мысль была очень разумною и правильною. Народ тогда не знал тех законов, по которым должен был жить и судиться; это-то главным образом и помогало беззаконию дьяков и воевод. Старый Судебник не был напечатан; его можно было только списывать, и поэтому мало кто его знал. Еще меньше знали Кормчую, которая была так велика, что ее было трудно переписать. Что же касается до дополнительных к Судебнику указов, то их никто не знал, кроме чиновников, потому что указы обыкновенно народу не объявлялись, а только записывались в «указанные книги» московских приказов. В таких условиях дьяки и судьи вертели делами, как хотели, одни законы утаивали, а другие толковали вкривь; проверить же их никто не имел возможности. К такому порядку и относилась старая едкая поговорка: «Закон что дышло: куда повернешь, туда и вышло». Привести в порядок старые законы, сделать из них один свод и напечатать его в общее сведение было делом очень нужным. А кроме того, необходимо было и пересмотреть законы по их содержанию, улучшить их и дополнить, чтобы они лучше соответствовали нуждам и желаниям населения. Все это и решено было сделать «общим советом» на земском соборе.
Собор начал действовать около 1 сентября 1648 г. На нем были выборные представители от 130 городов, как служилые люди, так и тяглые горожане. Они заседали в одной из палат дворца, отдельно от боярской думы и духовенства. Слушая доклады князя Одоевского, собиравшего старые законы и указы по разным отраслям управления (сословное устройство, землевладение, суд и т.д.), выборные люди обсуждали их и входили к государю по поводу их с челобитьями. В этих челобитьях они всем собором просили государя об установлении новых законов в отмену устаревших или неудобных. Государь обыкновенно соглашался, и новый закон, таким образом, утверждался и вносился в собрание князя Одоевского. Важнейшие из новых законоположений были следующие: 1) Духовенство было лишено права впредь приобретать себе земли (§56) и потеряло некоторые судебные льготы. 2) Бояре и духовенство потеряли право селить около городов, в «слободках», своих крестьян и холопов и принимать к себе «закладчиков» (§79). 3) Посадские общины получили право возвратить всех ушедших от них «закладчиков» и удалить из посадов всех не принадлежащих к общинам людей. 4) Дворяне получили право искать своих беглых крестьян без «урочных лет». Наконец, 5) купцы добились того, что иноземцам было запрещено торговать внутри Московского государства, где бы то ни было, кроме Архангельска. Рассматривая все эти новые постановления, замечаем, что они все сделаны в пользу служилых людей (дворян) и посадских людей (горожан). Служилые люди закрепили за собою земли (которые доселе уходили от них к духовенству) и крестьян (которые все еще переходили с места на место). Посадские люди уничтожили закладничество и замкнули посады от посторонних людей, которые отбивали у них торг и промыслы и уводили закладчиков. Поэтому дворяне и горожане были очень довольны новыми законами и говорили, что «нынеча государь милостив, сильных из царства выводит». Зато духовенство и бояре не могли хвалить новых порядков, которые лишали их разных льгот; они думали, что эти порядки допущены «боязни ради и междоусобия от всех черных людей, а не истинной правды ради». Недовольна была и чернь: закладчики, возвращенные в податное состояние, крестьяне, лишенные возможности выхода. Они волновались и были склонны уходить на Дон. Таким образом, новые законы, установленные в пользу средних классов населения, раздражали высшие классы и простонародье.
Законодательные работы были окончены уже в 1649 г., и новый свод законов, названный «Соборным уложением» (или просто «Уложением»), был напечатан по тому времени в громадном количестве экземпляров (2 тыс.) и распространен по всему государству.
§83. Медный бунт
Царь Алексей своим знаменитым Уложением надеялся успокоить народ, но судьба послала ему новые испытания. Всего через год после составления Уложения, в 1650 г., разразился сильный мятеж во Пскове и Новгороде. Он был вызван тем, что, вследствие некоторых условий Столбовского мира (1617), московские власти посылали в шведские владения через Новгород и Псков деньги и хлеб. Хотя в этом не было ничего позорного, псковичи и новгородцы возмущались, обвиняли бояр и воевод в измене и, наконец, перешли к открытому насилию над своими властями и над иностранцами, которые были причастны к вывозу зерна и денег. Особенно пострадал в Новгороде митрополит Новгородский Никон, проявивший большое мужество в борьбе с мятежом. Так как местные воеводы не имели сил восстановить порядок, то к Новгороду и Пскову были двинуты войска. Новгородцы скоро опомнились и повинились, а псковичи заперлись в городе и несколько месяцев сопротивлялись. Царь не хотел кровопролития и передал дело земскому собору. Собор постановил послать во Псков особое посольство, которое именем государя и всей земли должно было уговорить псковичей возвратиться к повиновению и порядку. Псковичи послушались, принесли повинную и выдали зачинщиков.
Прошло пять лет, и настали новые беды. Начав войну с Речью Посполитою, царь Алексей отправился с войсками в Литву, а в это время во всем Московском государстве (1654–1655) развилась страшная эпидемия чумы, или «моровой язвы». Болезнь опустошала страну и совершенно расстроила общественный порядок. Опустели города, остановилась торговля, прекратились военные действия. Чрезвычайные расходы на войну с трудом покрывались и в обычное время; чума же окончательно подорвала средства правительства. В ужасных условиях эпидемии нельзя было собрать денег для содержания войска. Приток иностранного серебра (§79) уменьшился как вследствие общего упадка торговли, так и потому, что торговых иноземцев перестали пускать далее Архангельска (§82). Не зная, откуда достать денег, московское правительство придумало такую меру. Прежде оно из привозного серебра чеканило мелкую серебряную монету – «копейки» и «деньги» (в рубле было 100 копеек и 200 денег). Теперь оно решилось эту мелкую монету делать из меди (которая была раз в 20 дешевле серебра), но выпускать ее по цене серебряной. Иначе говоря, оно устроило из меди такие же условные денежные знаки, какими теперь служат бумажные деньги, «кредитные билеты». С 1656 г. медные деньги появились в большом количестве и имели успех, потому что народ принял их доверчиво. Но прошло года два, и начались затруднения с новой монетою. Пошли слухи, что мошенники стали подделывать в большом количестве «воровские деньги» и что чиновники на монетном дворе стали сами себе и своим приятелям чеканить монету из собственной меди. Хуже, чем подобные слухи, действовало то, что само правительство неумеренно выпускало медные деньги и наводнило ими рынок. Ценность медной монеты стала падать: за 100 серебряных денег стали давать и 130, и 150, и 200 медных. При счете на медные деньги товары начали сильно подниматься в цене. Тогда само правительство испугалось и установило правило, по которому всякий платеж в казну надлежало делать серебряною монетою; из казны же по-прежнему выдавали в народ только медь. Как только установился такой порядок, новые деньги совсем упали: за 100 серебряных требовали тысячу и полторы тысячи медных. Началась чрезвычайная дороговизна, а с нею и голод для бедных людей. «В конец погибаем и помираем голодною смертию», – говорил народ: – «На медные деньги не продают, а серебряных негде взять». Доведенная до отчаяния, московская беднота в 1662 г. подняла бунт и, придя толпою к государю, который тогда был в селе Коломенском, требовала выдачи бояр, виновных, по ее мнению, в общем бедствии. Царь Алексей успокоил народ обещанием разобрать дело. Но вскоре к нему явилась новая толпа, еще более возбужденная и мятежная. Когда уговоры не подействовали, было пущено в ход оружие. Мятежников было много убито и казнено, много утонуло в Москве-реке во время бегства. Однако стало ясно, что нельзя оставить дело в таком положении. «Без серебряных денег все ожидают себе от медных денег конечные нищеты», – говорили государю созванные им представители торговых и ремесленных людей: «Будет те деньги продляться, и нам от них в конец погибнуть». В 1663 г. медные деньги были отменены и даже запрещены. Вместо них казна пустила в обращение свой серебряный запас.