Учебник русской истории

Состояние русской церкви в Литовско-Польском государстве было неудовлетворительно. В XV ст., после Флорентийской унии, Западно-Русская церковь отделилась от Московской митрополии и получила для себя особого митрополита (Киевского). Вместе с тем она лишилась поддержки сильных московских князей и оказалась в полной зависимости от литовских государей, которые все были убежденными католиками. Попытки ввести унию, вовсе не возникавшие после митрополита Исидора в Москве, постоянно возобновлялись в Литве. Не успев, однако, превратить православных в униатов, католическое правительство лишило их своего покровительства и относилось холодно и даже враждебно к своей православной церкви. Оно назначало на архиерейские кафедры лиц, заведомо непригодных для высокого пастырского служения, ограничивало права и материальные средства православных церквей и монастырей. Православные люди чувствовали себя в обиде и унижении. Они или уходили из Литвы в Москву (§41), или, оставаясь на месте, старались своими средствами защитить свою веру и церковь от внешних гонений и внутреннего беспорядка. Конечно, первыми защитниками церкви были удельные православные князья. Особенную славу из них получили ревностные покровители православных князья Константин Ив. Острожский (1460–1530) и сын его Константин Константинович (1526–1608). За князьями и простые люди научились сами заботиться о своей гонимой церкви и оборонять ее. Как паны-землевладельцы, так и горожане имели по закону право «патроната» над своими церквами и монастырями. Они участвовали в избрании пастырей, следили за целостью церковных имуществ, смотрели за порядком в церковных делах, обличали злоупотребления архиереев и духовенства, защищали церковные интересы перед правительством. Прихожане церквей составляли церковные братства , которые в больших городах (Львове, Киеве и др.) достигли большого богатства и силы и стали заметно влиять на управление церковью.

Вмешательство мирян чрезвычайно раздражало высшую иерархию – тех архиереев, которых короли умышленно подбирали из людей, удобных для правительства и равнодушных к благу церкви. Подчиняясь господствовавшему направлению ополяченного западнорусского общества, такие архиереи походили более на светских вельмож и вели недостойную жизнь. Чем более обличала их паства, тем более они искали покровительства у католических властей. Наконец, в конце XVI ст. между такими архиереями созрела мысль о признании унии. Подчиняясь папе, они рассчитывали получить покровительство и поддержку как от папы, так и от короля и стать независимыми от своей паствы. В 1591 г. некоторые епископы обратились к королю Сигизмунду III с заявлением о готовности принять унию. Получив поддержку короля, они увлекли в свое дело Киевского митрополита (старого и слабого характером Михаила Рогозу) и отправили в Рим к папе двух своих вожаков (Луцкого епископа Кирилла Терлецкого и Волынского – Ипатия Поцея) устраивать унию и бить челом папе, чтобы он принял Западно-Русскую церковь под свою власть.

Это было в 1595 г. В следующем, 1596 г. дело разгласилось и возбудило большое негодование среди православных людей, не желавших унии. В г. Бресте был созван церковный собор, на котором присутствовали как униаты, подчинившиеся папе, так и православные, не желавшие унии. Произошел раскол, и образовалось два собора. Официально на одном соборе Западно-Русская церковь была объявлена принявшей унию, причем униатами стали почти все ее архиереи. Но на другом соборе часть духовенства и миряне отказались повиноваться своим духовным властям и поклялись не отступать от Восточной церкви. Обе стороны предавали одна другую проклятию и вступили в открытую борьбу, причем король признал законным постановление униатского собора и потому счел, что православие перестало существовать в его государстве. Так совершилось торжество унии в западной Руси.

Раз православие сочтено было упраздненным, то ревнителей православной веры сочли нужным подвергнуть гонениям как ослушников духовного начальства и еретиков. Православные церкви, особенно сельские, не вошедшие в унию, закрывались; на них не смотрели более как на храмы и отдавали их иногда на откуп, для извлечения дохода, даже евреям, которые за деньги отпирали их для совершения служб. Православные были лишены политических прав, рассматривались как «хлопы» (простонародье), и самая вера их именовалась «хлопскою» и вызывала презрительное отношение со стороны высших классов общества. Предоставленные своим силам и лишенные покровительства закона, православные люди стали на защиту своей веры, как могли. Во главе православных были некоторые вельможи, не покинувшие своей отеческой веры (князь К.К. Острожский), а затем – духовенство (во главе которого стоял с 1620 г. православный Киевский митрополит, поставленный Иерусалимским патриархом). Главную силу гонимой православной церкви составляли городские братства и крупнейшие монастыри (Киево-Печерский). Общими усилиями их были созданы в Киеве и других русских городах прекрасные богословские школы, из которых выходили образованные защитники православия. Они устною проповедью и изданием книг о вере успешно боролись с униею и католичеством и не давали заглохнуть православному делу. Из ряда прочих школ особенно поднялась и развилась Киевская, основанная братством Киевской Богоявленской церкви (еще в 1594 г.). Киевский православный митрополит Петр Могила (1596–1646) образовал из этой школы высшее училище по образцу католических академий. От его имени и школа получила название «Могилянской академии». Так на унию и внешние гонения православная церковь ответила достойным отпором. Внешняя опасность для веры вызвала в юго-западной Руси оживленное умственное движение, подняла православную богословскую науку, образовала целую литературу в защиту православия. Ученые киевские монахи оказали важные услуги не только своей западной Руси, но и Руси Московской, где они явились учителями и просветителями (§§87-89).

§93. Образование Днепровского казачества. Казацкие восстания

Переход в 1569 г. от Литвы к Польше русских земель, лежавших по Днепру на краях государства, способствовал тому, что польские порядки распространялись в этих землях с большою быстротою. Польская шляхта стала селиться здесь на просторных, никакими панами не занятых местах по «украйне» государства. Она призывала сюда крестьянское население и водворяла здесь крепостное право. Но если на Украйне не было тогда землевладельцев, то жители все-таки были. Это были «казаки», такие же выходцы их государства, какие были и в Московской Руси (§61). Московские казаки сосредоточились на Дону, почему и назывались «донскими». Южнорусские же казаки, живя на Днепре, получили название «днепровских»; а еще чаще назывались они «украинскими» казаками, или «черкасами» (по имени города Черкас на правом берегу Днепра ниже Киева). Днепровские казаки отчасти вели оседлое полевое хозяйство, отчасти охотились и «казаковали» в степях, сражаясь с татарами или предаваясь грабежам. Появление среди них шляхты, желавшей обратить их в крепостных «хлопов» наравне с крестьянами, не могло, конечно, нравиться казакам. Казаки уходили все дальше и дальше в степи, недоступные польским властям. На островах нижнего Днепра, за Днепровскими порогами, они строили себе укрепленные засеками городки, получившие название «Запорожской сечи». Там казаки составляли одну общину (кош) с выборным кошевым атаманом во главе и благополучно отсиживались как от своих панов, так и от степных татар. Все попытки польского правительства подчинить казаков и отучить их от грабежей и набегов в татарские и турецкие владения ни к чему не приводили. Чем сильнее становилось в государстве гонение на православную веру и угнетение крестьян шляхтою, тем больше народа бежало на Украину в степь и тем больше становилось там вольного и беспокойного казачества. Польские короли пытались брать казаков в государственную службу; они писали казаков в реестры (списки) и делили их на полки. Реестровые казаки получали землю по полкам, освобождались от подчинения чиновникам и помещикам, судились и управлялись своими казацкими полковниками. Но реестровых казаков вообще было мало, а казацкая вольница все увеличивалась в своем числе, пополняясь выходцами из государства. Недовольство унией и крепостным правом росло на Украйне и само по себе могло возбудить опасное движение. Окончательно же подняло казаков против государства стремление властей во что бы то ни стало подавить своеволие казаков и обратить их в крепостных работников или в послушную военную силу.

В конце XVI и начале XVII в. начинаются казацкие восстания и походы. Под начальством своих гетманов (Косинского, Лободы, Наливайка) казаки с мечом и огнем вторгаются в разные области Польского королевства, а у себя на Украйне выгоняют и истребляют шляхту и, освобождая от нее крестьян, обращают их в казаков. Затем они бросаются на Черное море и там свирепствуют так, что нагоняют ужас на самого султана: они жгут и грабят под самым Царьградом. Занятый Московскою войною, именно покорением Смоленска и Москвы (§§70–71), король Сигизмунд не мог уделить много внимания малороссийским делам. Казачество укрепилось настолько, что казацкий гетман Петр Сагайдачный стал как бы государем всей Украины и покровителем православия. Он не давал в обиду православных в Киеве и содействовал даже тому, что в Киеве была восстановлена православная митрополия рядом с униатскою (§92). Конечно, все это не могло нравиться полякам, и потому при первом же удобном случае против казаков возобновились гонения, а казаки ответили новыми восстаниями (Тараса, Павлюка и др.). Однако им на этот раз не удалось победить поляков, и поляки установили на Украине свои тяжелые порядки. Они казнили много казаков и заняли весь край своими войсками. Реестровых казаков они допустили только 6 тыс. и отняли у них самоуправление, передав начальство над ними шляхтичам. Остальные казаки стали в положение «хлопов», крестьян. Это было в 1638 г. при короле Владиславе Сигизмундовиче. Казачество смогло вытерпеть такой строй не более десяти лет. В 1648 г. оно поднялось всею массою под предводительством знаменитого Богдана Хмельницкого.

§94. Богдан Хмельницкий и отпадение Малороссии к Москве

Богдан Хмельницкий был родом из зажиточной семьи, смолоду служил в казацком войске, достиг в нем видных должностей и стал сотником в г. Чигирине. Служа под начальством поляков, он был жестоко ими изобижен и не нашел на них управы. Тогда он убежал в Запорожье, поднял восстание и успел получить помощь от крымских татар. В 1648 г. он сошелся с польскими войсками, посланными против него, и разбил их наголову (на р. Желтые воды и под Корсунем). Вся Украина оказалась в его власти; он завладел Волынью, Подолией и Галичиной. Когда по смерти короля Владислава королем был избран его брат Ян-Казимир (1648), то Хмельницкий отступил из Галичины в Киев и стал ждать мирных переговоров с новым государем. Но эти переговоры не удались. Хмельницкий чувствовал за собою целый православный народ, который надо было «выбить из польской неволи», а поляки по-прежнему видели в Украине только казачий мятежный сброд. Война возобновилась (1649) и привела к тому, что, наконец, заключен был договор (под Зборовом), по которому число реестровых казаков было определено в 40 тыс.; в Украину не могли быть вводимы польские войска; там не могли жить ни иезуиты, ни евреи; православие получало господствующее положение.

Это был большой успех; но это не было полное освобождение от Польши, которого желал народ. Оставалась на Украине шляхта; оставалось крепостное право ее на русских крестьян; оставалось католичество и уния рядом с православием. Недовольный Хмельницким народ толпами стал уходить на восток, на р. Донец, в Московскую (так называемую Слободскую) Украину. Условия Зборовского мира нельзя было исполнить; да и поляки не хотели их исполнять, потому что считали их унизительными для себя. Началась поэтому новая война (1650). Она шла неудачно для Хмельницкого: вследствие измены помогавших ему татар он должен был согласиться на плохой мир (под Белой Церковью), по которому число реестровых казаков было условлено только в 20 тыс. Так как хранить этот мир было трудно и нельзя было надеяться на татар, которые то и дело изменяли Хмельницкому, то Хмельницкий решился просить помощи у Москвы и втянуть ее в войну с Польшею. К Москве тяготела и народная масса, видевшая в ней опору православия и убежище от польского насилия.

Когда Хмельницкий обратился к царю Алексею Михайловичу с просьбою принять Малороссию под свою высокую руку, царь Алексей передал дело земскому собору. Вопрос был трудный: война с Польшею страшила Москву, еще не оправившуюся от собственных затруднений. Собор обсуждал дело много раз (1651– 1653) и, наконец, вместе с государем решил Малороссию принять. К Хмельницкому был отправлен посол (боярин Бутурлин) объявить об этом. В январе 1654 г. в г. Переяславле на общей раде (народном собрании) совершилось присоединение Украины к Московскому государству. Рада вся согласно кричала: «Волим под царя восточного, православного!» По договору с Москвою, Малороссия сохранила свое внутреннее самоуправление, а число реестровых казаков устанавливалось в 60 тыс.; выбранный гетман имел даже право внешних сношений, с тем только исключением, что без ведома царя не мог ссылаться с польским королем и турецким султаном.

Так совершилось важное событие – соединение Украины с Москвою. Естественным его следствием были войны Москвы с Польшею за Малороссию.

§95. Русско-польская война 1654-1667

Весною 1654 г. началась война Москвы против Польши и Литвы. Московские войска одержали ряд блестящих побед. В 1654 г. был взят ими Смоленск, в 1655 г. – Вильна, Ковна и Гродна. В то же время Хмельницкий взял Люблин, а шведы вторглись в Великую Польшу. Речь Посполитая погибла совсем. Ее спасла только ссора Москвы со Швецией. Не желая допустить успехов шведов, царь Алексей заключил перемирие с поляками и начал войну со шведами, в которой, однако, успеха не имел.

Тем временем умер Богдан Хмельницкий (1657) и в Малороссии началась смута, направленная против Москвы. Когда происходило присоединение Малороссии к Москве, московское правительство понимало дело так, что малороссы идут в подданство русскому царю. Поэтому из Москвы посылали гарнизоны в малороссийские города (особенно в Киев), желали держать в Малороссии своих воевод и думали подчинить малороссийскую церковь Московскому патриарху. В Малороссии же смотрели на это косо. Малороссийские вожаки, казачья «старшина» (гетман, его выборные помощники, затем полковники и сотники отдельных казацких полков) желали себе полной автономии и смотрели на свою страну как на особое государство. Видя московскую политику, они не желали подчиняться ей и уже мечтали об отделении от Москвы и о новом договоре с Польшей. В этом направлении и повел дело выбранный по смерти Хмельницкого в гетманы Иван Выговский. Однако против «старшины» стали простые казаки, не желавшие возвращения к Польше. Началось кровавое междоусобие. Выговский открыто восстал против Москвы и с помощью татар нанес страшное поражение московским войскам под г. Конотопом (1659). Москва была испугана и удивлена неожиданной изменою, но не пожелала отказаться от Малороссии. Московские воеводы успели заново договориться с новым гетманом Юрием Хмельницким (сыном Богдана), который сменил Выговского, и Малороссия была за Москвою, пока на гетманстве сидел этот Хмельницкий. Когда же он оставил должность, Малороссия разделилась на две части. Полки, бывшие на левом берегу Днепра, избрали себе особого гетмана (запорожского атамана Брюховецкого) и остались за Москвою. Они получили название «Левобережной Украины». А вся «Правобережная Украина» (кроме Киева) отпала к Польше со своим особым гетманом.