Ученье – полусвет, неученье – туши свет и давай по-быстрому

«Не понял? – в самом деле принялся артачиться ученик, резко переключившись с одного непонимания на другое, – В каком ещё переводе? Мы с тобой так не договаривались. И вообще, я тут учусь сексу или иняз заканчиваю? Или это одно и то же?»

– А где ты видел, убогий, чтобы наставник с учеником договаривались о методике преподавания? – начала заводиться белобрысая наставница, как и ученик. – Как потребую, так и будешь тут пляски с бубнами устраивать. А не сможешь, так обезьяной и сдохнешь. Знаешь, сколько у меня таких дебилов по разным локациям сидит? Ты не в том положении, прыщ, чтобы мне указывать.

«Я не понял, что значит перевод», – надулся Дима, идя на попятную, неожиданно вспомнив, что имеет дело с потусторонней сущностью.

– А то и значит. Всё, что буду вдалбливать в твою тупую башку как обязательные для тебя тезисы, будешь раскрывать, сделав перевод с русского на русский в развёрнутой конфигурации. Тогда поверю, что освоил материал.

«То есть пересказ своими словами, что ли?» – выпучил он глаза, продолжая ничего не понимать.

– Внимательно меня слушай. Не своими словами, а другими, несовпадающими с моими и с детальным комментарием.

Накал страстей взаимно возрастал. Похоже, у Джи в теле полуобезьянки, так же, как и у Димы, образовались проблемы с гормонами, поэтому оба уже чуть ли не прыгали, сидя на задницах.

«Как можно сказать другими словами, что многознание уму не научает?» – мысленно орал ученик, пуская пузыри носом. – «Многознание – оно и в Африке многознание. А уму ты только что дала чёткое определение».

– Внимательно. Меня. Слушай. Дебил, – в голос кричала на него Джи, стирая пятой точкой земляную кочку. – Во-первых, это твои проблемы, как ты это будешь делать. Во-вторых, только обязательные для тебя познания на этом уровне. А относительно мужчины-интеллектуала я чётко дала понять, чтобы ты запомнил это на будущее. Каким был обязательный для усвоения закон, который я до тебя довела?

«Не помню», – мысленно рявкнул Дима, сопровождая подуманное мимическим букетом озлобленности с ослиным упрямством, всем видом показывая, чтобы она уже шла лесом со своими нравоучениями и как можно глубже.

Джи не осталась в долгу. Она, скорчив свирепую мордашку, вскочила и замерла напротив, уставившись следственным дознавателем на обвиняемого, словно гипнотизируя.

Диме стало аж холодно от её пронизывающего взгляда. И он, забыв, что эта нехорошая сущность адского замеса читает мысли как по писаному, принялся нецензурно про себя выражаться, пытаясь разгрести в памяти кашу, превратившуюся уже в однородное месиво.

Наконец, сдавшись и вспомнив, что Джи прекрасно слышит все его мыслительные изыскания, резко сменил негативно-эмоциональное мышление на раскаяние: «Ну я действительно не помню. Ты уже столько наговорила, что я запутался».

– Хорошо, – ожила блондинка на всё тело, – но учти. Повторяюсь в первый и последний раз. Основной половой инстинкт – это постоянный процесс выбора в общности предпочтений и аверсивности. Переведи.

Дима замешкался. Он почему-то даже не смог повторить про себя эту фразу целиком. Какой уж там перевод.

«Всё как-то расплывчато. И не совсем понятно», – он принялся растирать виски, стараясь физическим воздействием заставить мозги работать. – «Вернее, совсем непонятно. Я имею право на уточнение?»

– Браво, – неожиданно расцвела Джи в улыбке. – В рамках основной темы я буду отвечать на все твои сопутствующие вопросы, пока ты, тупоголовый, не посчитаешь, что понял суть. После чего или замолкнешь, или сделаешь требуемый перевод.

«Ну хоть на этом спасибо», – облегчённо вздохнул зашуганный ученик, осознав, что появилась отсрочка наказания в виде немедленного ответа у доски. «Что значит основной? Есть ещё и неосновной?»

– Начну с конца, – начала Джи, переходя в рабочий педагогический режим и принимаясь расхаживать, как препод, по аудитории. – Есть. И достаточно много. Но этот даже среди всех законов продолжения рода резко выделяется. Он подобен основанию, без которого вся пирамида остальных законов рассыплется. Любое живое существо стремится к тому, что его привлекает, и сторонится того, что неприятно.

«Понятное дело, – подумал Дима. – Рыба ищет, где глубже. Человек – где халява».

– Правильно. Но это в общем. А ты помнишь, что такое ум?

«Анализатор информации».

– А откуда он её получает?

«От органов чувств и внутреннего блока абстрактного мышления».

– Умница, – не скрывая изумления, восхитилась Джи. – Отсюда следует, что и для глаз есть картинки прекрасные и отвратительные. И для ушей существуют завораживающие звуки и режущие слух. И запахи для носа – благоухающие и зловонные. И прикосновения – приятные и вызывающие омерзение. Притом, заметь, выбор всегда делается неосознанно. Это не говорит, что весь мир поделён на плюс и минус. Наоборот. Информация априори нейтральна и зависит лишь от твоей оценки. Положительно оценённая вызывает ощущение гармонии и порождает то, что называется искусством. Гармония для зрения – живопись. Гармония для слуха – музыка. Гармония слов – поэзия и так далее.

«Ну я с горем пополам разобрался, почему он основной. Потому что является фундаментом. Но с какого перепугу он вдруг стал половым?»

– Он является основой для законов продолжения рода. Потому что самое гармоничное создание по совокупности всех потоков информации для человека – особь противоположного пола.

Тут белобрысая смешно принялась перед ним крутиться, изображая показательные выступления топ-модели на подиуме. Она задрала ручки над головой, выставляя себя во всей красе. При этом продолжила нравоучение в довольно самовлюблённой тональности.

– Самое прекрасное зрелище для мужских глаз было, есть и будет красивое, гармоничное обнажённое женское тело. Нет для мужчины сладостнее звуков, чем щебетание любимой на ушко или её завораживающий смех, – она тут же продемонстрировала и то, и другое. – А её запах? А прикосновение и ощущение упругой плоти на ощупь?

«И нет ничего более отвратительного, чем несуразность этого туловища», – укоризненно подумал ученик, отводя глаза от уродливо непропорционального тела «недообезьянки».

Джи никак не отреагировала на его колкость, продолжая вертеться и, сама собой довольная, продолжила:

– Ты каждую встречную женщину неосознанно оцениваешь: «нравится – не нравится». Даже если заставишь себя этого не делать, ничего не получится. Потому что твой мозг в этом случае работает автоматически. Это очень древний животный рефлекс.

Дима задумался, как бы проверяя данный постулат на собственном опыте, вспомнив почему-то переполненное метро. И был вынужден согласиться. Было такое.

– Кстати, – уточнила Джи, – женщина проделывает с каждым мужчиной то же самое. Она, как и любой человек, всегда стремится к тому, что привлекает, и сторонится того, что вызывает у неё неприязнь. Так формируется её внутренний мир предпочтений. Как бы она ни была внешне безразлична, но женский мозг всегда автоматически поставит на каждом мужчине клеймо: «нравится – не нравится».