Ученье – свет. Только объясните это темным

Зазвонил телефон.

Ника еле выудила его из мокрого кармана и онемевшими от холода пальцами нажала кнопку вызова.

– Привет, Даш.

– Ты где ходишь в такую погоду?

– Гуляю, а вы уже дома?

– Давно. Еще до дождя вернулись. Бабушка пирогов напекла, спрашивала, придете ли вы с Ярославом на ужин?

– Вряд ли.

– Понятно. – Даша рассмеялась. – Решили отделиться?

Ника вспыхнула.

– Нет, просто…

– Ник! – перебила ее подруга.

– Мм?

– Я пошутила. Кстати, хочешь новость?

– Хочу. – Ника чувствовала, что у нее от холода уже зуб на зуб не попадает. Ну и погода.

– Сегодня пробежки не будет.

– О-о-о, значит, Роман Евгеньевич решил над нами сжалиться? – Даша выждала долгую паузу, давая ей время расшевелить замершие извилины. И ее осенило. – Или у него оказались другие планы?

– Вот именно.

Девушки замолчали, не решаясь высказывать свои догадки. Как пить дать их телефоны прослушиваются. А говорить мысленно Ника умела только с Ярославом и учителем.

– Я перезвоню ближе к вечеру.

– Это я и хотела от тебя услышать. И Ник!

– Да?

– Я умоляю тебя, будь осмотрительна. Хватит нам одного Дениса.

Не став дожидаться от нее ответа, Даша отключилась. А Ника задумалась. Если Роман Евгеньевич отменил пробежку, это может означать только одно – им удалось разговорить задержанных.

– Черт возьми, Ника! Ты два часа мокла под дождем?

Ника скользнула мимо злющего Ярослава в квартиру и остановилась у порога. Вокруг ее кроссовок тут же начала образовываться лужа, растекаясь по линолеуму.

– Мне надо было.

Парень с силой захлопнул дверь. Ника едва успела разуться, как ее взяли на руки, отнесли в ванную и прямо в одежде засунули под горячий душ.

– Сегодня не выйдешь из дома, иначе заболеешь. Поняла меня? А завтра дам тебе запасной ключ и только попробуй отказаться.

Стянув с головы капюшон, девушка кивнула, соглашаясь со всеми его условиями и прекрасно понимая, что спорить бесполезно. Если Ярослав решил – сделает так, как считает нужным. К тому же было чертовски приятно сознавать, что о ней так заботятся. Горячие струи стучали по макушке, стекая по лицу, затылку и проникая за шиворот куртки, согревали заледеневшее тело. Маленькое помещение ванной быстро наполнилось паром, и только когда воды набралось выше щиколоток, Ярослав стал снимать с нее мокрую одежду.

– Я сама. – Ника хотела воспротивиться. Несмотря на то что парень уже не раз видел ее раздетой, сейчас она дико смущалась и потому пыталась оторвать его пальцы сначала от куртки, потом от футболки и джинсов, но все закончилось только тем, что Ярослав тоже вымок весь до нитки и развеселился.

– Обещаю не приставать. Но не лишай меня удовольствия. – Зеленые глаза блеснули смехом, и парень, успев раздеть ее до белья, опять подхватил на руки и усадил в воду. – Согрелась хоть немного? А то добавлю кипятка.

– Не надо. – Ника блаженно вытянула ноги, чувствуя, что начала отогреваться. – Иначе буду потом красная, как поросенок.

Ярослав вздернул бровь, окинул ее плотоядным взглядом и усмехнулся:

– Очень вкусный маленький поросенок.

Девушка вспыхнула до корней волос, а он расхохотался:

– Шучу. Ты голодная? Будешь борщ?

Настал черед Ники удивляться.

– Сам готовил? А мы не отравимся?

– Обижаешь, мать готовила.

И не успела она поинтересоваться, каким ветром его маму занесло к нему в гости, они же вроде не общаются, как Ярослав оставил ее одну, загремев ложками и тарелками на кухне. И только услышав женский голос, девушка поняла, что он дома не один.

Ника вновь вспыхнула от дикого смущения. Что теперь о них подумают? Одно дело так вести себя, когда они одни, но при посторонних?!

– Убью паршивца.

Кипя возмущением, девушка ожесточенно вымылась мочалкой и, чувствуя, что окончательно согрелась, выбралась из ванной. Волосы замотала полотенцем, соорудив на голове тюрбан. Сорвала с крючка халат Ярослава и буквально утонула в нем. Три раза подвернула рукава и осторожно, чтобы не наступать на слишком длинные полы, заглянула на кухню.

– Здравствуйте, Мария Николаевна. – Чувствуя, что щеки опять покрыл румянец, Ника нашла в себе силы не отвести взгляд и смело смотреть в глаза матери Ярослава.

– Здравствуй, Вероника. А я отпросилась пораньше, вот, в гости зашла.

Женщина нервно теребила в руках кухонное полотенце, тоже ощущая себя в квартире сына неуютно.

А она изменилась. Ника только сейчас заметила, что женщина опрятно одета и волосы уложены в простую, но элегантную прическу. Едва заметный макияж скрыл тени под глазами и придал лицу свежесть, сделав ее очень привлекательной.

Ярослав тоже был не в своей тарелке, не зная, как себя вести, поэтому успел порезать весь хлеб и теперь крошил никому не нужные огурцы.

– Мы обедать будем? – пробурчал он, лишь бы разрядить обстановку.

– Да, конечно. – Мария Николаевна кинулась расставлять на столе тарелки.

Ника забралась с ногами на любимый табурет и еще раз подвернула рукава халата, чтобы случайно не попасть ими в борщ. Кстати, пахло очень вкусно.

Молчание затягивалось, и девушка решила начать разговор хоть с чего-нибудь, благо рассказать было о чем.

– У меня хорошие новости. Сегодня мы не бегаем.

– А кто-то и на тренировку не идет. – Ярослав оглянулся. – Я уже созвонился с Сашей, для тебя сделали исключение.

– А ты?

– Я пойду. – Парень отложил нож и повернулся к ней лицом. – А ты остаешься у меня дома. И никакие возражения не принимаются.

– Разве я возражаю? – Ника немного расслабилась и с улыбкой смотрела на Ярослава, заставляя его дергаться от неловкости. Видимо, присутствие матери действовало на него так же, как и на нее. С одной стороны, здорово, что она пришла в гости, но с другой – как не вовремя.

Мария Николаевна, стараясь не подавать виду, как ее забавляют их смущенные лица, разлила по тарелкам борщ, поставила на стол хлеб и огурцы – зря, что ли, Ярослав их резал – и пихнула сына в бок, чтобы не стоял истуканом.

Пока ели, Мария Николаевна расспрашивала Ярослава о его работе, о клубе. Живо интересовалась, кто такой Красин. Видимо, женским чутьем поняла, как много места учитель занимает в жизни сына. Ника помалкивала по двум причинам. Пока ела, боялась откусить язык. Борщ был безумно вкусным. Еще вкусней, чем варила бабушка. И конечно, ей не хотелось своими разговорами рушить хрупкое начало воссоединения этой маленькой семьи. А потом не заметила, как пригрелась в уголке и уснула.