Ученица некромага

После изучения комнат и какого-никакого заселения мы все вчетвером собрались в большом обеденном зале. Для меня и парней ещё даже не наступило время завтрака, потому отец обедал практически в одиночку. У самой аппетита не было совсем, а Дайт с Бакеном немного поклевали булочки с чаем.

Завершив трапезу, Дорлен рассказал, глядя на меня:

— Я послал старейшинам драконов запрос о том, когда будет самое подходящее время, чтобы совершить ритуал введения тебя в род. Они пришлют весточку. Но предупрежу сразу, — он посерьёзнел, — промежуток времени обычно небольшой. Не больше пары часов, чтобы всё успеть. Так что будь готова.

— Хорошо, я поняла, — кивнула и улыбнулась. Процесс пошёл — это радует. Бакена тоже, судя по его выражению лица.

Понимаю, мне и самой хочется больше конкретики, но и войти в положение Дорлена могу. Я ему на голову свалилась очень внезапно. Он свалился на мою точно так же неожиданно. Точнее, если вспомнить наше с Дайтом знакомство — то свалился как раз Дайт, а отец уже следом. Я положила ладошку на руку любимого и легонько сжала. — А когда, примерно, это может быть?

— Не знаю, раньше подобными вопросами интересоваться не приходилось.

Ободренный мной, Дайт тоже решил поучаствовать в разговоре. И правильно, если он сделает мне предложение, я уверена, что соглашусь, так что надо налаживать отношения с отцом. Хотя между нами ещё и не было ничего, кроме поцелуев, пусть и не слишком невинных, но сомнений нет: мне понравится.

А может… я так легкомысленно думаю лишь потому, что знаю: Дайт не сделает этого. Я заметила по его поведению, что он, как ни крути, считает себя ниже меня рангом, недостойным. Мы так далеко зашли в лесу только потому, что он заранее думал, будто уже покойник. Вот и дал волю искренним чувствам. Хех, теперь это расхлёбывает: старается держаться уверенно и впереди. Переступает через себя ради меня.

— Должно быть, ухаживать за таким огромным замком весьма накладно, — сказал мой мужчина ровным тоном

Дорлен самодовольно заявил:

— Справляюсь.

— Так почему у тебя нет больше детей? — неожиданно и прямо спросил его Бакен.

Дракон проглотил непочтительный тон и обращение на “ты”, за что я ему признательна. Надо будет провести с Бакеном воспитательную беседу. Но признаюсь, мне тоже стало интересно услышать ответ.

— Так вышло, — коротко бросил Дорлен. — Я не особо-то и хотел. Кстати, благодарен твоей матери, Кайна Линна, что назвала тебя драконьим именем. Не придётся его менять! — Как-то резковато он сменил тему. Небось, за этим кроется какая-то история. Надо будет наедине с ним поговорить.

Не то, чтобы я ему прямо сочувствовала, будучи сама им брошенной ещё в детстве… Но вдруг это важно для моей же безопасности? Решено, вытрясу позже больше деталей. А пока, что там с именем?

— В смысле драконье? Обычное вроде… — удивилась я. Но стоило задуматься, как припомнила: Фрилая ведь не позволила отцу — ой, да что ж такое, Тацуя! — назвать меня по-ваарски. Раньше я не придавала этому значения. А тут вот оно что…

— Драконьи имена, — пояснил Дорлен, — должны заканчиваться на “н” или “на”. А женские — обязательно двойные.

— В этом есть какой-то скрытый смысл? — спросил Бакен, и отец утвердительно качнул головой.

— Когда девушка-дракон входит в род супруга, её начинают звать вторым именем, а до того — в детстве чаще одним первым, позднее двумя.

— Ерунда какая-то, — я нахмурилась, — зачем так делать…

Отец улыбнулся.

— Помнишь, я рассказывал про передачу магии ребёнку от родителей? У драконов цвет чешуи зависит от вида магии. У нас у каждого она своя особенная, чем-то отличная от других. Когда драконица носит ребёнка, магия отца-дракона смешивается с её собственной. Отчего чешуя родительницы меняет цвет. Не сильно, но заметно. По сути, это уже другой дракон получается, способности тоже немного трансформируются. Отсюда и традиция про имя. Но такие перемены, ещё и на фоне беременности… — он неодобрительно поджал губы и покачал головой. — Вот и дают драконицам при рождении сразу два имени, чтобы могли привыкнуть.

— А у ребёнка какого цвета чешуя будет? — заинтересовался Бакен. — Как у отца или у матери?

— Смешивается. Если в цвете матери перемены не существенные, то у ребёнка от каждого половину. У красного и, например, синего драконов будет фиолетовый ребёнок. Но тут ещё важны оттенки, а их великое множество. Другими словами, драконы все разные, но очень похожи, только не каждый на другого в одинаковой степени.

Я задумалась.

— Значит… Раз у меня только один родитель-дракон, то и получила я чистый цвет? У нас с тобой, выходит, чешуя совсем одинаковая?

Отец немного замялся, прежде чем ответить:

— Да, именно так.

— А покажи свою? — тут же попросила его. Бакен усмехнулся, видимо, огоньку в моих глазах, который всегда сопровождает любопытство. Мне все это говорили. — Пожа-алуста!

Дракон хмыкнул и протянул вперёд правую руку. Мы присмотрелись. Секунду ничего не происходило, но затем прямо у меня на глазах начали появляться ярко алые треугольные чешуйки. Выглядело это странно, они вылезали прямо из-под кожи.

— Неужели не больно!? — охнула я.

— Только в первые разы, но и то вполне терпимо, просто необычно. Не бойся, это не страшно, быстро привыкнешь, — успокоил меня отец.

Что ж, раз так, то можно расслабиться.

— Думаю, — подытожила я, — из меня получится красивый дракон!

Бакен

После еды Дорлен сказал, что ему нужно отлучиться по делам. Оставил замок в нашем полном распоряжении.

— Слуги предупреждены, так что каждый из вас может просить у них всё, что нужно, — сказал он напоследок, наградив Дайт неприязненных взглядом, и отбыл в неизвестном направлении.

Кайна зевнула во весь рот и была единогласно отправлена нами спать. Как хорошая девочка, даже не сопротивлялась.

А у меня появилась возможность поговорить с Дайтом наедине. В тот момент, когда мы присели друг напротив друга, я явственно ощутил себя старшим братом. У меня никогда не было сестры, так вот как это, оказывается… Сдержал улыбку, но в душе стало тепло. Решил поделиться этим приятным чувством с хорошим человеком.

— Держишься? — спросил я первым делом.

— Что мне станется, — легкомысленно отмахнулся Дайт. Но я-то вижу, что это напускное. Что ж, понимаю. Ему хочется быть сильным ради Кайны. — Меня не отпускает нехорошее чувство…

— Аналогично, — кивнул я. — Не доверяю этому Дорлену.

— У тебя есть все основания. Он работорговец.

— Оу, — присвистнул я, — даже так… Что ещё ты о нём знаешь?

Дайт скривился:

— Не много. Он редко лично показывался на глаза. Чаще всего, когда требовалось кого-то наказать за серьёзное нарушение.

А это уже о многом говорит…

— Ты всегда знал, что он дракон?

— Нет, раньше считал его просто могущественным магом. Но потом… — И он замолчал, потупившись.