Ученица олигарха
Шрифт:
— Вот урод. Кто-нибудь из наших пострадал?
— Нет. Этих обормотов я знал, наемники из местных. Они даже стволы не успели достать. В общем ликвидаторов мы ликвидировали. А дедушку я отдал в заботливые руки Малыша.
— Да, у Малыша и немой заговорит. Всё разболтал дедушка?
— Нет. Малыш перестарался, и дедушка приказал долго жить. Не успев сказать ничего интересного. Но из всей этой ситуации мы поняли, что тебя надо вытаскивать. Мы пробили по всем базам дедушку, узнали, что его нет на свете и никогда не было. Потом вычислили путь, по которому тебя вывозили, курьерскую компанию,
— Дай догадаюсь. Тогда вы достали контакты курьеров и пилотов…
— Не. Их тоже было не достать. Извини, но мы на тебя забили. Решили, что тобой с какого-то перепугу заинтересовались сверхдержавные спецслужбы. А с ними тягаться, сама понимаешь.
— Вот вы уроды!
— Но потом, кто-то из хакеров, кажется Резет, притащил аудиозапись.
— Ясно.
— Нашел в каких-то сетевых ебенях.
— Понятно.
— Ну, знаешь, ту самую, где «А! А! Еще! Еще! Да! Да! Еби меня!»
— Ясно, говорю!
— А он такой басом «На! На, детка!» и всю спину, значит, тебе…
— Банзай!
— В общем популярная в узких кругах запись. Резет прогнал по базе мужской голос. И вышел на вот этого белобрысого.
Крейн помахал рукой.
— Это вчера было, — сказал он. — Я сначала хотел их послать. Но тут мой родной департамент показал мне козью рожу. Сказал, что не имеет права вмешиваться в корпоративные дела, будь тут хоть сто людоедов. И я понял, что независимая силовая поддержка может пригодиться. В общем, я оформил им вызов и обеспечил транспорт.
— И ничего не сказал мне?!
— Извини. Все так завертелось… И я вообще был не уверен. Этот мужик, — кивнул он на Банзая, — расписал своих людей как каких-то суперменов.
— Так и есть. Супермен в стороне курит. У нас у каждого за спиной по две-три горячие точки. Только у Малыша другая специализация.
— Но зарабатываете вы на педофилах.
— Это бизнес. Чистка леса.
— Вы их обираете и отпускаете.
— Слушай, парень, я тебе уже объяснял…
— Брэк! — Валенсия хлопнула в ладоши. — Давайте вы со своей фигней потом будете разбираться. Сейчас другое важнее. Я одного не поняла. Если все убийства Большой Охоты — бутафория…
— Не все, — сказал Крейн. — Двенадцать человек действительно погибли. Пятеро псевдомонахов псевдожреца. Убиты из одного помпового ружья. Видимо, наткнулись на того, кто не знал, что это инсценировка. Один сбежавший заключенный. По кличке Борода. Его зарезали ножом. Напавшего он скинул с балкона, так что тот тоже в списке. Ну и по мелочи. Кого-то в толпе задавили. Кто-то с высоты упал.
— Меня другое интересует. Митридат Пир. Он тоже жив? Или его действительно на кол посадили?
— Жив, здоров, уже десять лет безвылазно сидит в одиночке в частной тюрьме города Монтгомери, штат Алабама. Здесь никогда не был. Наш Пир тоже бутафория. Это актер, похожий на Пира и загримированный. Никого он никогда не ел. И вообще вегетарианец. Никто его на кол не сажал. Там был чистый фокус, обман зрения. Я пока засунул его в ту же стеклянную одиночку. Потом решим, что с ним делать.
— А Барби? То есть Синти. Девчонка, которую он…
— Вот ее мы найти не можем. То
тело, которое псевдоПир выдавал за нее — очень качественно сделанная кукла, набитая свиным мясом. Со встроенным динамиком. Даже разговаривать умела. И шевелиться. ПсевдоПир хотел ее сжечь, но мы успели ее конфисковать.— Он точно должен знать, кто все это затеял.
— Ничего он не знает, — мотнул головой Крейн. — Связывались с ним через даркнет. Платили биткоинами. С этой твоей Барби он даже не встречался. Она пропала сразу же, как только ты ее отвела вниз к хранилищу.
— Те охранники внизу…
— Пропали вместе с ней. И это не охранники. В списках их нет. Тюрьма кстати тоже оказалась бутафорской. Уголовники, впрочем, настоящие. Но по документам они все на свободе. Кто по амнистии, кто в завязке. Короче, кто-то не пожалел больших денег, чтобы превратить весь небоскреб то ли в театр, то ли в цирк с конями. И все ради одного зрителя. — Крейн сделал паузу. — Тебя.
Валенсия напряглась, затаив дыхание.
— Ты ее в чем-то обвиняешь? — нахмурился Банзай.
— Пока нет. Но вся эта навороченная хрень становится более-менее логичной только в одном случае. Если ее прислали сюда для проверки. Или расследования. И кому-то очень надо пустить ей пыль в глаза. Отправить по ложному следу. Чтобы в ее отчете было то, что надо, а не то, что есть на самом деле. Скажи, Валенсия. Ты ведь не простая шлюха, которой повезло попасть в бизнес-школу. Ты на кого-то работаешь? На какую-то правительственную организацию?
«Убей его, — вылезла из чулана бабка. — Прямо сейчас. Живо»
— Да ну, чушь собачья, — сказал Банзай. — Я ее с тринадцати лет знаю. Из детдома вытащил. Можно сказать, из постели директора. Какая еще правительственная организация. Она и не сталкивалась ни разу… Разве что четыре года назад. Да, солнышко? Помнишь того гэбиста, любителя фигуристых маленьких девочек? И старуху из Интерпола, которая ему свежатинку поставляла? Ты тогда еле от них ушла.
«Его тоже! Быстро! Сейчас всю операцию провалишь, если они два и два сложат! Счет на секунды! Жирная, пошла!»
— Эй! Что с тобой?.. Инспектор, ее всю трясет…
«Хрен с тобой… Оператор! Включай ручное управление. Сама все сделаю.»
Валенсия почувствовала, как теряет контроль над телом. Рука сама потянулась к кобуре на поясе у стоящего рядом Крейна.
Из последних сил она собрала остатки управления, отдернула руку и шагнула назад, упершись ногами в невысокую ограду подъемника.
Мне достаточно отклониться назад. И всё. Костей не соберете. Вон из моей головы!
«Дурить вздумала, шалава? Выполняй приказ!»
Валенсия откинула назад голову.
Я не шучу.
«Стой! Ладно, ладно. Успокоимся. Обе. Позднее поговорим.»
Бабка черной змеей уползла обратно в чулан, кинув напоследок кому-то:
«Продолжайте наблюдение. Она нам пока нужна. И за этими двумя тоже.»
Затем связь вырубилась.
— Солнышко. — сказал Банзай, внимательно глядя на Валенсию. — Отойди от ограждения. Попа перевесит — и поминай, как звали.
— Плевать, — прошептала она. — Если вы мне не верите…
— Верим, верим, — буркнул Крейн. — Но все это очень странно.