Ученик мясника (сборник)

Быстроногий Хуан вскоре присоединился к компаньонам. В темноте слышался звук тяжелого от бега дыхания. Тропа огибала скалу. Хуан удивился, что компаньоны вдруг замедлили бег. Послышался резкий металлический щелчок, возможно, оттого, что чемоданчик обо что–то ударился. Впрочем, звук можно было принять и за скрежет выбрасывателя в стрелковом оружии. Рядом с тропой раздался еще какой–то металлический треск. Вдруг вспыхнул ослепительный свет, и Фигуэроа оказался в центре растущего радужного круга. Повсюду возникли непонятные огненные вспышки, тело Фигуэроа ухнуло куда–то в темноту. Дальнейшего Хуан не увидел — он почувствовал страшную боль и оказался на земле, пытаясь закричать, но в этот момент его не стало…

Глава 31

Китайчик Гордон проследил, как черный «кадиллак» поворачивает к станции канатной дороги.

— Сколько их там? — спросил он Маргарет.

— Четверо, если не считать этого, справа от Грихалвы.

— И его считай. Значит, пять гнусных негодяев.

— Откуда ты знаешь, что они — гнусные негодяи?

— А кто еще поедет в полночь к канатной дороге в костюмах? Думаешь, это баскетбольная команда выезжает на пикник?

— А что поделывают представители закона?

— Полагаю, они отрежут старине Хорхе путь к отступлению. Да, так и сделают. Очередная ловушка. — Он повернул ключ зажигания.

— Зато мы хорошо пообедали.

— Еще бы — у старины Хорхе отличный нюх на хорошие рестораны. Я имею в виду, был нюх.

— По моим наблюдениям, ты даже не всыпал в свою тарелку с фунт перцу, как обычно делаешь.

— Точно. Я ненавижу перец, — улыбнулся Китайчик.

Маргарет наблюдала за ним искоса, пока он разворачивался по направлению к шоссе. Они ехали на Палм–Спрингс, и Гордон по обыкновению затянул песенку из «Князя студентов».

— Китайчик?

— Гм.

— Послушай, извини, что я лезу не в свое дело, но я ведь люблю тебя и надеюсь стать твоей женой, если, конечно, найду хоть какое–нибудь доказательство, что ты не псих–уголовник. Тогда все твои дела станут моими, к тому же мне так нравится готовить тебе…

— Почувствуй свободу измерить глубины!

— Наверное, раньше ты перчил все потому, что приобрел эту привычку там, где ужасно кормили, — во Вьетнаме, Таиланде, Африке. Я раньше об этом не заговаривала, чтобы не огорчить и не рассердить тебя.

— Черт, вовсе нет. Действительно, пища в тех местах кошмарная. Там делается секретная мировая история, и штука в том, что французы сосредоточились на размещении своих начальников в главных столицах, а британцы заняли все ответственные посты, поэтому они там себе находили приличную еду. Поживешь в Англии — начнешь думать, что все позвоночные состоят в основном из желудка и кишечника.

— Нечего уводить разговор в сторону. Почему ты суешь всюду перец?

Китайчик Гордон въехал на парковку близ мотеля «Каньон Палмз»:

— Здесь годится?

— Да. Так что насчет перца?

— У меня испортилось настроение. Только что я потерял шанс получить миллионы долларов.

— И у меня испортилось. Почему ты кладешь перец?

— Раз тебе непременно нужно знать — слушай: из–за Доктора Генри Мецгера.

— Он что, любит перец?

— Терпеть не может. Поэтому я и кладу — если не положить, он съедает все, что лежит в тарелке, стоит мне отвернуться.

— А собака?

— Она даже не дожидается, чтобы я отвернулся.

Грихалва посмотрел на светящийся циферблат своих наручных часов. Моррисон уже мертв, а ребята с чемоданами идут по дальнему склону горы. Сейчас самое время разделаться с засадой. Две минуты Грихалва и два его спутника вытирали носовыми платками все гладкие поверхности машины, затем Иоахим включил двигатель и фары. В салоне включили маленький свет и открыли дверцы на краю стоянки.

Агент–наблюдатель прошептал по радио:

— Вышли из автомобиля. Идут в кусты, но фары включены, и двигатель работает.

Послышался ответ:

— Ничего не предпринимайте. По мнению наших аналитиков, они вышли за малой нуждой. Готовятся к долгой поездке, — послышался приглушенный смешок.

— У одного в руках что–то вроде ручного чемоданчика…

— Подождите минуту. Что–то сообщают с вершины горы.

Во время паузы агент напрягал зрение, стараясь разглядеть мужчин, вышедших из автомобиля, в инфракрасный бинокль.

— Немедленно выезжайте, попытайтесь их взять. Вы меня слышите? — вновь прорезался голос по радио.

Агент хотел ответить, но голос продолжал:

— Внимание всем: немедленно собирайтесь в условленном месте.

Агент посмотрел вниз на покинутый автомобиль, к которому с разных сторон приближалось шесть машин с включенными фарами. На склонах загорелись яркие прожектора, длинные лучи пересекли пространство стоянки и густой кустарник на обочинах.

— Мы их схватим в минуту, — проговорил агент. — Ну, что там?

— Пустой автомобиль — приманка. Он, судя по всему, краденый. У них есть машина где–то еще.

— Моррисона и Мортона сняли с вершины?

— Нет, какая–то четверка парней, с виду мексиканцы, убили их раньше, чем подоспела эвакуационная команда. Почему мы еще не поняли. Мы полагали, что они дождутся, пока Моррисон спустится вниз.

— Может, они заглянули в чемоданы?

— Нет, они несли их вниз, когда наткнулись на эвакуационную команду.

— Хоть это сработало. Послал Господь легкую удачу.

— Какую еще удачу? Вниз ведут только две тропы, и на обеих — наши люди.

Заслышав автоматную очередь снизу, агент вскочил, глядя на мужчину рядом с автомобилем, который расстреливал кустарник. Из автомата вырывались языки пламени и вспышки.

— Эй, кто–нибудь, велите болвану немедленно прекратить пальбу! — заорал агент по радио. — Эй, вы слышите меня, он же нам всем головы снесет!

Из ближайшей машины выскочил человек и подбежал к мужчине с автоматом, который устроил себе краткую передышку, чтобы перезарядить оружие. Они вернулись к машине вместе.

— Нет–нет, ковбои, не располагайтесь с комфортом, — скомандовал агент по радио. — Время стрельбы еще не прошло. Все слышат меня? Необходимо пять машин и чтобы расставили большие прожекторы с интервалом пятьсот футов. Всем держаться у подножия горы, не дайте им удрать в долину. Вперед!