Ученик

За дверью послышались торопливые шаги. В комнату вошла женщина лет тридцати, за который бежала маленькая девочка. Женщина была одета в длинное платье до пола, такие платья носили в русских деревнях в средние века. На голове у нее был платок, из которого выбивалась темная прядь волос, на ногах сапожки из кожи. Одета она была небогато, но одежда была ухоженной. Увидев, что я смотрю на нее, она подошла и села на постель, на которой я лежал.

— Как ты, сыночек? — спросила она, погладив меня по щеке.

— Женщина, вы кто? Где я нахожусь и как сюда попал? — задал я встречные вопросы.

Женщина охнула, и побледнела, после чего повернулась к девочке.

— Быстро беги к лекарке, скажи ей, что Стэн очнулся, но, похоже, что с головой у него беда, пусть быстрее идет к нам, — сказала она.

Девочка опрометью выбежала из комнаты, женщина повернулась ко мне. Лицо у нее было очень тревожное, я глупо смотрел на нее и хлопал глазами. Первый раз у меня была такая ситуация, я просто не знал, что делать. Краем своего сознания, я заметил, что говорим мы не по-русски, но я все очень хорошо понимал, да и что тело у меня не родное, меня изрядно выбило из колеи.

— Стэн, я твоя мама. Ты что меня не помнишь? Ты находишься в нашем доме, уже пять суток без сознания, после того, как тебя сильно ударило деревом. Тебя лесорубы принесли сюда. Ты только не волнуйся, сейчас придет наша деревенская лекарка и вылечит тебя. Она у нас очень хорошая, даже с других деревень к ней едут. Еще у тебя есть отец и сестра Лана, мы тебя очень любим, а память к тебе вернется! Такое иногда случается при травме головы.

— Дайте, пожалуйста, попить, — сказал я, увидев, что женщина начала впадать в истерику, нужно было ее как нибудь отвлечь.

— Да да я сейчас — вскочила она с кровати и выбежала за дверь, примерно через минуту она возвратилась с деревянной кружкой, и, приподняв мою голову, начала аккуратно меня поить. Видно, забота обо мне ее немного успокоила, она уже спокойнее смотрела на меня, да и бледность лица немного спала.

Голова снова начала болеть, и я прикрыл глаза. В голове проносилось множество мыслей, но что происходит, я никак не мог понять. «Как умудрился вселиться в это тело? На каком языке со мной говорят? Как себя везти? Может у меня шизофрения, и я лежу в больнице и все это мое больное воображение?» — проносились мысли в голове. Немного поразмышляв, я решил изображать из себя потерявшего память, самый беспроигрышный вариант, ничего не помню, ничего не знаю. А дальше видно будет, нужно сначала разобраться куда я попал, немного привыкнуть к новым реалиям жизни. Отвлек меня от раздумий очередной топот ног, я открыл глаза. В комнату вошла девочка, которая, раннее, убежала за лекаркой, а за ней вошла старая бабушка, с клюкой в руках. Я так понимаю, это и есть местная лекарка. Только было непонятно, чем она собирается меня лечить, так как у нее не было с собой никакой сумки с лекарствами. Даже, не поздоровавшись, она подошла ко мне и села около моей головы, предварительно махнув женщине: Мол, давай, уступай место.

— Ну, молодой человек, Как у нас дела? — спросила она у меня.

— У вас не знаю, бабушка. А у меня голова болит, и, похоже, я потерял память, — ответил ей я.

Девочка, услышав мои слова, фыркнула, за что, тут же схлопотала подзатыльник от матери. Бабушка тоже улыбнулась.

— Ну, раз ты шутишь, значит пошел на поправку. Голова сильно болит?

— Если не пытаюсь встать, то несильно, а если встаю, то сразу больно в затылке становится, ответил ей я.

— Сейчас посмотрим, ну как не шевелись, и смотри прямо перед собой, — сказала лекарка, поднимая обе руки над моей головой.

Я выполнил ее приказ, и стал смотреть, что будет дальше, происходящее меня начала немного забавлять. Лекарка что-то забормотала, и я увидел, как вокруг ее рук начал появляться зеленоватое сияние, которое от ее рук начало медленно опускаться на мою голову. От неожиданности я дернулся всем телом, пытаясь убрать свою голову в сторону. Свечение пропала, бабуля сердито посмотрела на меня.

— Ты что не можешь немного полежать не шевелясь? Или не хочешь, чтобы я тебя вылечила? — спросила она меня.

— Что это было? У вас руки светились! — Удивленно сказал я.

— Да уж, сильно тебя приложило по твоей бестолковке. Руки у меня светятся, потому что я лекарка, потому что я пытаюсь твою пустую голову вылечить. — С ехидцей ответила мне бабушка. — Или ты не помнишь, как лекарки лечат? Или ты никогда этого не знал, олух ты деревенский.

— Не помню, — буркнул я. — Ничего не помню.

— Просто лежи и не шевелись, — скомандовала она. — Я все быстро сделаю.

Я послушно замер, уставившись на руки бабки, которые она снова подняла над моей головой. На этот раз, увидев свечение я не стал дергаться и уворачиваться, а после того как это зеленое свечение опустилось на мою голову, я почувствовал, что боль в затылке начала потихоньку уходить. Лекарка еще немного поводила руками над моей головой, после чего убрала руки от меня и повернулась к женщине.

— Все, что могла сделать, я сделала. Память твоему сыну я вернуть не могу, нет у меня такой силы. Но ты не переживай, у людей после удара по голове часто пропадает память, но со временем возвращается. Хорошо, что идиотом не стал. Сейчас свари ему бульон и покорми, уж больно твой сын отощал за пять дней. Но кроме бульона пока ничего не давай, иначе у него живот заболит, а мне к вам бегать постоянно времени нет. — Сказала лекарка женщине. После этих слов она развернулась и пошла к выходу.

— Спасибо вам огромное! — Запричитала женщина. — Не знаю как вас и благодарить.

— Раз не знаешь, я подскажу. С тебя пять медяков! Если опять голова заболит, сразу зовите меня! — Сказала лекарка и вышла из комнаты, женщина пошла ее провожать.

Мы остались вдвоем с девочкой, которая, не отрываясь, смотрела на меня, своими голубыми глазищами. Ей было от пяти до семи лет, одета она была в, когда то голубое, а сейчас в сильно выцветшее платье и в сапожки, такие же кожаные, как у ее матери. Девочка была блондинкой, и мало походила на свою маму. «Наверно в отца пошла», — подумал я.

— Ты, правда, ничего не помнишь? — спросила она у меня.

— Ничего. — Коротко ответил я.

— Я тебе все-все расскажу! — Прощебетала она. Меня зовут Лана, я твоя сестра, а маму зовут Магда, а папу Герф. Мне шесть лет, а тебе тринадцать. У меня есть две подруги Стела и Мегги, одной шесть, а другой семь лет, у Стелы есть красивое платье!

— Стой, стой! — перебил я ее словесный поток. — Ты про нашу семью рассказывай. Чем мама занимается, чем папа?

— Папа у нас лесоруб, он самый сильный в округе, а может в империи, мама самая лучшая швея в деревни. Ты нашему папе помогал, когда на тебя упало дерево. Я очень испугалась, а мама наша два дня плакала, пока лекарка не объяснила ей, что с тобой ничего плохого не случилось, должен очнуться. Я тоже плакала, я слышала, как лекарка сказала папе, пока мама не слышит, что ты можешь умереть, что сильный лекарь нужен! — Девочка замолчала, ее огромные глаза заблестели и из них потекли слезы.

Я с детства не мог спокойно смотреть, как дети плачут, поэтому, встал с кровати, подошел к ней и обнял. Она уткнулась носом в мою грудь и зарыдала пуще прежнего, я же гладил ее по голове, пытаясь успокоить. К счастью вскоре вернулась моя, как выяснилось, новая мама. Увидев, что я встал с постели, она не на шутку встревожилась и закричала: «Немедленно ляг обратно, лекарка сказала, что тебе покой нужен, Лана, хватит хныкать, видишь же, что с братом все хорошо!»

Девочка тут же перестала плакать, я же опять лег в кровать.