Ученый в средневековье. Том 6

Учёный в свою очередь повёл себя таким образом, чтобы показать остальным Императорам, на что способны его ораторские способности. И ведь правда, истинным чудом можно назвать факт того, когда никчёмный человек прямо в лицо дерзит Императрице, но та в свою очередь продолжает вести с ним любезную беседу. Это один из признаков того, как легко можно манипулировать людьми, когда им что-то нужно от тебя, даже если это сам Император или Императрица стран девятого ранга.

— Зен Астель, вы должно быть меня неправильно поняли. Я не прошу чертежи кораблей. Мне только нужно несколько ваших кораблей, чтобы пополнить ими мой флот. Чего вы хотите? Денег? Ресурсов? Людей? Назовите цену, и я предоставлю это вам.

Зен, взяв паузу, чтобы ещё больше нагнести атмосферу в комнату, продолжил:

— Императрица Аиша, пожалуйста, не притворяйтесь глухой. Я ясно дал выразиться, что не хочу иметь с вами дел насчёт кораблей. Они собственность Империи Вавилона, и уверяю, если вы попытаетесь насилу отнять их у меня, случится непоправимое.

В глубине души она скрипела зубами от злости, но в реальности продолжала носить маску умиротворения. Казалось, что её вовсе не задели слова Зена, даже несмотря на то, что звучали они как оскорбление.

— Зен Астель, вы меня оскорбите, если решите, что я могу пойти на столь подлый поступок. Неужели вы правда считаете, что высокомерие Императора может пойти на этот шаг?

Учёный посмотрел на неё лисьими глазами, а затем ответил:

— Не сочтите дерзостью, вот только история знает множество подобных случаев. Помимо высокомерия, Императорами часто движет алчность, и кто знает, на что она способна.

С этого момента, можно сказать, началась психологическая битва двух умов. Тот, кто первый сможет поставить врага в тупик, побеждает.

— Иными словами, вы приравниваете меня к алчным Императорам?

— Разве я говорил такое?

— Но ваши мысли текут именно в этом русле.

— Ну зачем коверкать мои слова? Я лишь сказал, что это возможно.

— И тем самым подтвердили мысль того, что я алчный человек, посягающий на ваше имущество?

Даже несмотря на многолетний контроль эмоций, в её голосе слышались нотки злости. Безумной злости…

— И опять вы коверкаете мною сказанное. Думаю все находящие здесь свидетели, что я такого не говорил. Повторюсь, мною было только сказано, что это возможно. То что я говорю возможно, это ещё не значит, что я считаю вас такой, ибо мы живём в таком мире, где возможно всё. Как пример мы можем утверждать, что загробного мира не существует, однако доказать обратное мы не способны.

— Мне кажется, ваши мысли ушли не в ту степь.

— Не хочу вас злить, но тоже самое могу сказать о вас, Императрица Аиша. Вы будто бы намеренно пытаетесь поймать меня на слове.

— С чего бы мне этого хотеть?

— Вам бы стоило обратить своё внимание на тон, в котором вы говорите. Смотрите, не надорвите голос.

Императрица Аиша только было хотеть излить на учёного накопившуюся ярость, как вдруг Император Южных Земель, Корнелиус Корхонен начал в голос смеяться.

— Вот это я понимаю, посадил зазнайку на место. А я ведь ещё помню, как ты отказалась от моего предложения.

Единственный человек, кто мог пробудить в Императрице даже ещё большую ярость, чем ту, которую она сейчас испытывала перед учёным, был Корнелиус Корхонен.

— Предложения? Ты, тварь, ещё смеешь произносить это слово? Да как я, да ещё с тобой? Нет, это невозможно себе представить. Это как если бы я решила выйти за обезьяну!

— Прошу прощения, но не могла бы ты не сравнивать меня с обезьяной? Это, знаешь ли, оскорбительно!

— А делать мне предложение на глазах у всех это не оскорбительно? Да я скорее вышла бы за этого сквернослова, чем была бы с тобою!

Тот, о котором пошла речь, лишь высокомерно хмыкнул и показал неприличный жест Императрице. Впрочем, в порыве гнева она даже не заметила его.

Что до причины, по которой Император Южных земель так поступил, крылась в одном — ему понравился Зен, и он решил во что бы это ни стало сделать его своим союзником. Или если не союзником, то хотя бы быть с ним в хороших отношениях.

Сам Зен воспринял помощь Императора благоприятно. Конечно он и сам мог выбраться из этой ситуации победителем, однако такой исход устраивал его даже больше. Если бы он выиграл в дискуссии, то скорее всего оставил неприятный след на памяти Императрицы. Вряд ли бы это стало играть большую роль в его дальнейших планах, однако всё же лучше, когда этого самого пятна нет.

— Ты так говоришь, будто я тебе какой-то простолюдин. Прошу заметить, что тебе между прочим Император целой страны девятого ранга делал предложение в любви и сердце. Я даже обещал тебя сделать своей главной женой!

В голове учёного мимолётно пронеслась мысль, что этот Император намеренно вставляет гвозди в крышку собственного гроба. Впрочем, улыбка на лице отображала всю его ребяческую натуру.

— Как же мне осточертело слушать ваш бабский базар. Мы сегодня собираемся говорить по делу, или вы так и продолжите вести бессмысленные разговоры? Клянусь, если вы не начнёте вести себя серьёзно, я встану и немедленно покину конгресс. Из раза в раз одно и тоже. С какими идиотами мне приходится сидеть за одним столом, — начал ворчать восьмой участник конгресса.

Глава 417 Разговор о демонах

Наконец подал голос и последний участник собрания. Восьмым был самый старый из всех собравшихся императоров человек, чей возраст варьировал между восьмым и девятым десятком лет. Сам же он больше напоминал сушенный фрукт, однако сидевшие здесь знали, что за прыткость скрывается в теле старика.

— Старый пень, так что ты всё это время молчал, коль тебе разговор так был неприятен? — Спросил Корнелиус, получив неутешительный взгляд от своего советника и уже привычное хмыкание от легата.

— Ещё раз назовёшь меня старым пнём, я тебе все кости переломаю.

— Не уклоняйся от вопроса, иначе не только в моих глазах ты будешь мазохистом.

— Убить тебя мало за такую дерзость. Сказать почему? Да потому что твой обезьяний гогот разбудил меня.

Тут уже не только Корнелиус, но почти все присутствовавшие Император и не только округлили глаза. Каждый видел своими глазами, как на протяжении всего собрания старик как ни в чём бывало моргал. Тогда о каком сне могла идти речь?

— Что как бараны уставились на пастуха? Ждёте, когда я воду в вино превращу или что?

— Старый, в твоей речи мы чуем ложь. Ну и как ты мог спать с открытыми глазами? — Спросил самый молодой из Императоров.

— Как? Очень просто. Взял и спал. Уснул под лепет этой чернокожей мартышки, так и проснулся от её же гогота. Какой идиот ему Императорский престол решил дать?

— И не надейся оскорбить меня, старый врун!

— Клянусь богами, я сейчас его язык в его же задницу засуну. Сил нет терпеть.