Ученый в средневековье. Том 6

— Напился? — Спросил министр,

наблюдая за тем, как его пленник выкидывает пустую флягу в сторону.

— Благодарить не стану, и не надейся, — сказал министр экономики.

— Будем считать что да, — безразлично ответил министр обороны.

— Ну и зачем ты пришёл ко мне? Насмехаться? Ну давай, смейся надо мной. Чего же ты ждёшь? Ты ведь ради этого спустился ко мне. Или просто решил посмотреть, как я чахну в этой сырой темнице? Честное слово, это место строил какой-то садист. Впрочем, мне уже плевать. Всё равно мои дни сочтены. Не ты, так здоровье добило бы меня в ближайшие дни.

— Не драматизируй лишний раз. Да и не за этим я сюда пришёл, — преспокойно ответил он.

— Да неужели. Ну ладно, можешь сам себя заковать в кандалы и посмотрим, что из этого выйдет. Не думаю, что такой курс лечения положительно скажется на твоём здоровье, — с упрёком ответил заключенный.

— Таков удел проигравших. Уж прости, но из нас двоих эту битву проиграл именно ты. Мог бы иметь совесть и позволить насладиться этим сладостным моментом. Признай, будь ты на моём месте, то вряд ли бы стал поступать как-то иначе.

— Как бы мне не хотелось это отрицать, однако факт остаётся фактом. Впрочем, победителем тебя называть ещё рано. Поймаешь Кольберта и станешь Императором — я лично пожму тебе руку.

— Можно подумать, что мне нужно твоё рукопожатие. Однако отдам тебе должное — ты смог собрать на меня компромат, а я ведь тщательно заметал следы. Браво. Жаль только словам преступника никто не поверит.

— Это было не слишком сложно. Всего-то каких-то десять лет жизни… эх, всё-таки немного тоскливо умирать вот так. Козлом отпущения, — театрально вздохнул министр экономики.

— Кто-то должен был взять на себя эту ответственность. Уж прости, что взвалил ношу на твои плечи.

— Ты бы лучше сказал, зачем всё это делаешь. Есть ли смысл в твоей борьбе? За что ты борешься? Мои мотивы ты знаешь. Может расскажешь о своих?

Министр обороны остановился, закрыл глаза, и открыв их, вновь оглядел собеседника, лишь после чего дал ответ.

— Так и быть. Скажу, прежде чем оставлю тебя гнить в этой камере. Можешь считать меня глупцом, я не против, но всё что я желаю — умереть достойной смертью. Умереть так, зная, что в твоих руках была власть. Власть над всем. Но не простая власть, а доставшаяся сквозь долгие годы борьбы. Я благодарен судьбе, что она свела нас вместе. А теперь прощай, — сказал он, выйдя за дверь и заперев её на ключ.

Глава 433 Убежище

Несмотря на то, что в разговоре с министром экономики не было много смысла, министр обороны многое вынес из него для себя, да и сам его собеседник пожалуй тоже. Как ни посмотри, этот разговор был важен для них обоих, и было бы обидно, если бы один из них так и умер, не поговорив со вторым.

Для людей, а тем более аристократов, такие вещи крайне важны. Они часто ставят себя выше простого люда, из-за чего человечности в них гораздо меньше, чем можно себе представить. Почему же? Да потому что они будут вести общение лишь с себе подобными, да и то далеко не факт, что такой разговор не обернется конфликтом.

Дворяне не просто конфликтуют друг с другом, они враждуют между собой. Такая вражда может длиться не просто годами, а целыми поколениями. Конечно, долгая ненависть может быть и среди простолюдинов, но она не может идти сравнение с высшей кровью.

Назревает всё тот же вопрос — почему? И здесь таится один ответ — в отличие от тех, кого презирает весь род благородной крови, они готовы идти на всё, и убийство, пожалуй меньшее, на что способна знать.

Что получил для себя министр обороны? Что он вынес такого из разговора, ради чего затеял его? Чувство удовлетворения. Да, именно его. То, чего жаждут такое множество аристократов.

Родившись аристократом или дворянином, большинство сразу же наследуют одну вредную привычку, или даже не привычку, а прегрешность. Они жаждут доминировать, стоять над кем-то. Неважно, простолюдин, маг или сам император. Покуда они чувствуют, что преимущество за ними, они будут доминировать до тех пор, пока те не окажутся у их ног.

Стоять под кем-то крайне презренно для аристократа, даже если это сам Император. Каждый считай себя единственным достойным правителем, однако при этом даже не принимает простолюдинов за людей.

В каком положении находятся города, попадаемых под их контроль? Какой там уровень жития? Как часто знать вспоминает о низшем слое человечества? Можно ли назвать такого человека хорошим правителем? Это была бы смешная шутка, если бы не была такой суровой правдой…

Несмотря на весь свой ум, министр обороны был именно таким. Да, самым типичным аристократом. Он мог хоть всю жизнь насмехаться над ними и их складом ума, однако вряд ли бы стал признавать, что сам далеко не лучше их.

Он получил титул самопровозглашенного императора. И что теперь? Что с того? Что изменилось? Стала ли его страна процветать? Задумался ли он, куда направить финансы? Как помочь пострадавшим? Нет, он думал только о себе, как и все дворяне.

Тогда что можно сказать о министре экономики? Разве этот человек хоть чем-то отличается от привычных всему миру дворян? Не совсем. В нём, как и во всех, была своя доля жадности, но как бы странно это не звучало, большинство совершенных им поступков делалось ради страны.

Среди дворян часто бытовало поверие, будто всё богатство министра экономики, Скота Уолтера, построено именно на крови убитых им людей. Пусть никак доказательств этому не было, но подобное высказывание можно назвать правдой. Единственная причина, по которой ни у кого не было на него правдивого компромата, так это его чрезмерная осторожность. Осторожность, которой научил его учитель, которого же он и убил.

Вторая причина, по которой он до сих пор мог преспокойно сидеть в своём кресле министра, это сам Кольберт. Человек, которому можно было доверить все свои дела, и на которого меньше всего падало подозрений. Такого как он нельзя было назвать иначе, как тёмной лошадкой на игровом столе.

Что значит понятие «быть хорошим императором?» Каким должен быть хороший правитель страны? Ответ может быть разный, однако многие сходятся в одном — хороший правитель должен не просто думать о народе, а делать всё возможное для его блага. Как ни странно, министр лучше большинства кандидатов подходил под это перечисление.

Почему? Что такого было в министре экономики, что могло отличить его от дворянина? Что за качество? Как ни странно, отсутствие дворянской крови. Он не родился среди аристократии, как и Кольберт. Ему не приходилось жить жизнью дворянина. Он был тем, кого принято называть низшим слоем общества. В отличие от них, он понимает, какого это, быть презренным всеми.

Если снова затрагивать мир, из которого прибыл учёный, личность министра можно невольно сравнить с Гуинпленом. Вот только если первый, будучи нищим, оказался потерянным сыном лорда, то министру пришлось добиваться признания.