Училка и мажор
Шрифт:
—Да-да все хорошо, — голос срывающийся какой-то.
Ясно, она мне ничего не скажет.
—Вы можете сегодня решать свои вопросы, а насчет новой встречи договоримся чуть позже, не переживайте. Я не буду отмечать эту пару как прогул, — успокаивающе отвечаю, но понимаю, что даже тихий и убаюкивающий голос сейчас не поможет.
Маша кивает и срывается с места, даже не сказав «до свидания», зато, как только тоненькая фигурка скрывается за углом, в коридоре слышатся тяжелые шаги. И спустя пару мгновений появляется Белов-старший, размашистой походкой вышагивая в мою сторону. Взгляд сосредоточен на одной точке, губы сжаты в прямую линию, а напряжение можно
—Здравствуйте, — на автомате произношу, но он меня словно не видит и продолжает нестись в ту же сторону, что и Маша. Взгляд бешеный, алчный, руки сжаты в кулаки, а вслед за массивной фигурой проносятся еще два бугая, пока я стою и понять не могу, что тут происходит. И самое главное, не связаны ли эти события? Да ну, как они могут быть связаны?
Бред. Тогда почему он тут? Из-за Рустама?
—Ну и денек, — бубню как старая бабка, «возвращаясь к своим баранам».
В аудитории тишина, и первое, на что я натыкаюсь, зайдя в аудиторию, темные глаза Рустама, коршуном наблюдающие за каждым моим движением. Руки начинают потеть, а в голове нулевая смысловая нагрузка. Он что-то шепчет, и когда до меня доходит, что именно, по спине проходит горячая волна. «Ты секс», щеки самой начинают наливаться румянцем, но я, превозмогая всю себя, все-таки делаю усилие и заставлю себя отвести взгляд, заглушая рвущуюся наружу улыбку.
Остаток пары проходит спокойно, если не принимать во внимание тот факт, что чьи-то трусики можно выжимать. Пора всюду носить с собой сменную одежду. Дожилась.
Как только пара заканчивается, все студенты покидают аудиторию. Даже рустам. Меня это с одной стороны успокаивает, а с другой злит. И я не пойму, почему. Сама же просила в стенах университета вести себя только в парадигме «преподаватель-студент» и никак иначе, а сейчас вместо облегчения внутри что-то неприятно ворочается.
Я собираю вещи и выхожу из аудитории, но не успеваю пройти и двух шагов, как кто-то уверенно дёргает меня в сторону, и я вваливаюсь на широкую грудь, понимая, что оказываюсь в крепких объятиях Рустама. В темной кладовке, где ощущается стойкий запах моющих средств.
— Ну наконец-то, я чуть не взорвался. В моей рубашке ты смотришься просто пипец как круто, думал, что кончу в штаны. Вообще нихера не помню, что ты там вещала, малыш. Обещаю потом выучить, но сейчас… — с этими словами рустам осторожно расстёгивает рубашку, в один щелчок снимает лифчик, оголяя грудь. И как самое что ни на есть малое дитя, начинает играться с возбужденной грудью, щупая и выводя странные узоры на коже.
—Рустам, мы не можем, — шиплю, стараясь ударить парня по рукам, но он уже расстегнул мои джинсы и развернул меня к себе спиной, удерживая грудь в своих руках. Вместо очевидного возмущения, я снова теряю себя в ощущениях, тону в вязком чувстве наслаждения, понимая, что противиться не смогу.
Длинные пальцы пробираются к трусикам и осторожно смещают мокрую ткань.
—Ох как ты готова, просто огонь, — горячий член касается оголенных ягодиц, а затем плавно перемещается ко входу. — Тихо только, ага?
Господи, что же я делаю в стенах универа?
—Ты делаешь из меня…
—Любимую женщину, — Рустам плавно входит в меня на всю длину и начинает умеренно двигаться, постепенно целуя каждый открывшийся участок тела. Я с силой прикусываю губу, понимая, что с очередным толчком реальность вокруг размывается, остается только тяжесть внизу живота и невозможное наслаждение. Рустам чуть раздвигает ноги шире и прогибает меня в пояснице.
Хлюпающие звуки совсем тихие, а тяжелое дыхание,
наоборот, громче, но Рустам осторожно смещает руку с груди на мой рот, чуть сдавливая.—Малыш, тссс, — хрипло шепчет рваным голосом, ускоряясь, сильнее вонзаясь в меня.
Я возношусь на самую высокую точку и со сдавленным стоном разлетаюсь на миллион осколков, ощущая вязкую жидкость на пояснице. Рустам заграбастывает меня в свои руки и целует в плечо.
—Моя девочка…
Все тело расслабляется, но я все еще вибрирую от достигнутого оргазма. Хорошо и ноль мыслей.
32. Разговоры по душам
ГЛАВА 32
БЕЛОВ
Я хочу ее хочу касаться, хочу ее нюхать и до потери пульса целовать, чтобы в головке, кроме меня, не было ни единой гребанной мысли. Отпускаю свою девочку нехотя, мягко целую в губы и довольно наблюдаю за тем, как пыхтя, Вася пытается застегнуть мою рубашку на своей защупанной ранее груди. Смотрится бомбезно, так что хочется облизать ее за это с ног до головы.
—Рустам, так нельзя! — шипит Вася, в очередной раз пытаясь застегнуть пуговицу.
—Никто не узнает, — тихо шепчу в висок, оставляя мягкий поцелуй на влажной коже. Она пахнет сексом, то есть мною. Прекрасно.
—Я о чем тебя просила? — даже сквозь полумрак я вижу, как сверкают гневом ее глаза. И снова ее хочу. Хочу злой, хочу доброй, всякой хочу. Себе. Навсегда.
—А ты тут видишь свидетелей? Я просканировал коридор, только ты, я и кладовка. Ну парочка швабр теперь уссыкаются от зависти, так и быть.
Вася хмыкает и пытается сдержать смешок, однако выходит так себе. Люблю ее смех, хочется слушать и слушать, может поэтому я несу такую откровенную нездоровую херню в ее присутствии, напрочь забывая о том, что я вообще-то воспитанный мальчик. В теории был.
—Так нельзя, я запрещаю тебе такое вытворять в стенах университета! Это аморально.
—Согласен, но так приятно, и вообще ты во всем виновата, — заправляя все еще пульсирующий член в штаны, с упреком отвечаю своей девочке. — Потому что нельзя быть на свете красивой такой… — пою шепотом, снова крадя поцелуй, сминая мягкие и податливые губки.
—У меня следующая пара, Рустам, а я выгляжу как низкосортная… — отрываясь от меня, шепчет малышка.
—Что я говорил о подобных сравнениях? — хриплю в ответ, наступая на малышку горой. Меня это уже начинает вымораживать.
Вася складывает руки на груди, и мой взгляд сам собой утекает туда. Уф! Как вообще с ней можно говорить дольше минуты, не завалив на кровать сразу же?
—Рустам, это сейчас смотрится именно так. Я просила тебя не выказывать наших отношений в стенах университета. Это мой авторитет, это моя репутация и работа, у меня…кроме моего трудолюбия, нет за плечами ничего, поблажек никто делать не будет, связей тоже нет, — срывающимся голосом умоляюще говорит Вася, а я вдруг застываю. Или в ее слова был намек на что-то, или я просто тупой, и лыжи не едут.
Да и в чем проблема? Я ее связи, ее поблажки, ее выход из любой чертовой ситуации. Мои связи ее связи, и все тут. В конце концов, я не приложение к отцу, и сам стою очень много чего.
—А, то есть у меня будут поблажки в случае чего? Рапунцель, я иду танком вперед сам, без мам, пап и кредитов. Надеюсь, ясно? — сжимаю руки в кулаки и мысленно отсчитывая до пяти. Нихера, крышу начинает рвать.
Вася тяжело выдыхает, а затем опускает голову.
—Я не говорила это в связке с тобой, но ты должен понять, что моя работа далась мне тяжело, особенно с моим прошлым.