Зайка мОя зимушкаушки да хвост — холмикив лапищах ели шЫшкив небе трешшыт ой данА холоду Всевышнийзапах смОлы на телебочек да хрусты снегаи огурцов с капустойпостно в лесу и пустотихо поют на серверепесни русского северагрустно блЯстит инейна Клаве да в щелке мышкилось-губошлеп в переднейпонуро стоит. Свищутохотники да их стрелы!вОлки идут к избушкевОют — избушка мелита из трубы трассируютбабы-яги на метлах!На перекрестке в гетрахдвиженье по небу правитгномик — от для зобавыставит «зеленый» бабеи дЕду Морозу, грабле!ПоднЯты! — закрыт шлагбаум!Едет к нам поезд — ВАУ!Везет кока-колы ящик.Иванушка его обрящет…
«Авоська и портфель» (басня)
Авоська встретилась с портфелемв метро, случайно, на пол селиглядели долго друг
на другапортфель покачивался глупоблестя заманчиво замкомв авоське таял сладкий комлюбить, молчать, мешали ногимаршировали понемногуна повороте — шаг впередпри торможеньи — два назадупал портфель — пинали, билиавоську тоже уронили…затих уж топот на конечнойприлег на рельсы поезд, свечипогасли.Авоська сделалась беспечнойно тут же со страху описаласьуслышав лязганье замкаувидев что портфель без днаА за окном шагают крысыавоська сеткой на портфельобнять, помочь и сохранитьпортфель со смеху чем-то прыснулавоську чем-то зацепил…открылись двери, кто-то вышел.Вошел. И вышел. Выше, вышеТянулась сетка-безразмеркабез дна: портфель ее любилтак сладко, преданно и нежно……Надежда умерла прилежно.в Кремле, в квартире, очень вежливоиз норки выглянул заснеженныйв короне, крыс, и положилавоську, рваную, без жилпортфель с секретным донесеньемо том где спрятано варенье.Щелкунчик вышел. И вошелодел слюнявчик, сел за стол…
«Учись, Студент!»
Студенты — черти в лавках и покояхпрокладка между Богом и скамьеюзвереныши в лесу у водопоя, пороюоблепят вдруг сто сот аудиторийи ну давай решать задачу медав горшочке перевернутого стогав который вечно входит и выходитгандон, пардон, резинка небосвода.Студенты — чертят дымом над водоюгалдят на непонятном землю рояраздевшись до белья сексопокрояиз ям кидают бомбы, ромбы, времявыглядывают с языком Энштейнаседые, изможденные, в вареньеиз ягоды морошки, крови, сведенийо роке из таблоида множения.Студентом был и я, пошло брожениена пользу — вдруг закинув уложениязапрыгаю за звездами, за трениемзабудусь, в деревянном углублениидымит уж ебонитовый мой гений,трясусь под током трека с пилорамыО сколько счастья взвешено нам в граммах?Студенты, оттянитесь за пап, мам, на…
«Зима, Крещатик торжествует…»
— Что они там делают?
— Поют…
(с) «Собачье сердце»
Зима, Крещатик торжествует!Всю ночь хрустят в палатках у.е.!«М-москва! Как много в этом звуке!»вдруг кто-то сонный вскрикнет, пукнет…Наутро — лица в пупырышкахот апельсинов, делят «Пи»езда на корочках, на книжкахи микрофоны как мормышкина сцене, тени Рыбаковпо небу снежных облаковна тросе Леся Украинкасо стягом носится пылинкой!Свобода! Руки тянут к крынькеЕвропа, Штаты! Шматы салаЗогарно! Эй, поддай угля!Горилка есть?! — Горит страна…
30.11.04.
«Русский лес»
Велеричаво, зло, витиеватошагают по аллее, в три обхватастаринные, до неба, тополяи словно часовые, к мавзолеюносок, навытяжку… фонарь, пурга…По Тихорецкому (смеркалось) мимо паркашуваловского еду: справа лесграница между городом и бесомасфальт, под ним лежат солдаты. Нет!Ползут! Колышется, сгибается земляпурга затихла, снег уже как ватаИз под асфальта вылезают автоматыползут к домам, по стенам, за панелейрубцы хватаясь мертвыми пальцамиползут по вертикали и бушлатывздуваются на спинах пузырямиблокадные, костлявые солдаты,стучат по стенам, окнам, молоткамииз окон бриллианты выбивают (караты)и гаснут окна от земли до крыш, век.Вам страшно? Ну а мне уж нет.Я отбоялся бед, лесов и реки темной силы тайной — то узбекеврей, чеченец, грустный человекмерещились как сучья над кустамии выли пропуская лунный свет.Я отбоялся широты, страна роднаятраншеи от Невы до Магаданая отбоялся помнить как ипали мамусврхплана бриллианты выбиваякомдивы комсостава коммураяв лесу, из глаз, я светофоры опускаюв них прячутся отцы и пикимоныв них красный, желтый и зеленый стоныих электричество то жгет то выжигаетна просеках, солдатами из зомбия отбоялся трещин и колдобинв лесу-трущебе, на дворцах-опушкахобклеен звездами мой верный белый тракторсо спрятанной на крыше, под брезентом, пушкойлечу на бреющем по питерскому трактуа в бардачке скелет засохший, воблинрулетка и с купюрами по баксустихи, да за окном оглобля…«Эх, прокачу!», — доносится из дубляиз Дублина, Сиднея и Гренобля…
«Идьет, Мессия!»
Народ рифмует кильку в банкуон в шахте светит сердцем Данкоон создает стихий прогрессаон на заводе плавит бесаи разливает по стаканма я шлифую филиграннобольшим шершавым языкомслова, зажатые в зубах и…глотаю комнародной кровью запивая.Чтоб не досталось слово лохуи не кусали меня блохичтобы шахтер на мост не вышелне пала крышадышу кровавым перегаромвключаю фарыресницы свет пускай рассеютпо всей России:ИДЕТ МЕССИЯ!— «Никчемный парень!», — орут шахтеры— «Мошенник слова!», —
картавят воры— «Изменник Родин», — плюются бляди— «Кот в сапогах», — мышь пискнет сзади— «Он кандидат!?», — шумят в «Парткоме»Я отвечаю: «МИССИЯ ПОМЕР.»
«Ода Бушу» (Поздравительная)
Между правой и левой луж, ихчуть касаясь нечетной рукоймордой в вязь мировую, опЕряськак на старте, одной ногойна голов пирамиду из грушБуш и Путин (всегда молодой)как колхозница и рабочий — очень!..ВпрочемБуш задрыгал своей ногой.— СТОЙ!О, первая космическая скоростьу пролетающих свинцовых облаковтак низко что встают на четверенькии небоскребы, юди, табуны ослов!О, первая космическая старостьцивилизации! Понос, Портос, Склерозспасают мир от кардинальных поз:«освенцим, резервация, колхоз»…Душа моя, Людмила… нет, Лауранет, Хилари… нет, ироды, ДУШАу Буша есть, она играет в «кантри»без мантры, уделов, подков, седларанимая, мальчишичья душа!Поверьте, есть! Есть младший даже хочет!И какать, и любить, мой подзащитныйлети, лети, мальчишка беззащитныйбрутелло мой, братишка…ишь как! Ишь как(тут автор трет бок лампы Кирасина)…цивилизация, рогатка, сердце, битаДа не отсохнет у дающего рука!Кидающего, рвущего ласкаянальющего и Путину вины…Да не оставит Бог ни пастбищ ни стада!Да! Да! Да! — Миру. Войне — бе-е-е-е-е-е…
«Она спала на краешке кровати…»
Она спала на краешке кроватибоялась видно Бога поломатьа может ждала конюха в объятьячтобы в затылок мог ей подышатьприжавшись холуем к ее хвостуОна спала на краешке кроватиоткинув руку за спину (не ту)ладошка лодочкой у задранного платьяждала как милостыню теплые яичкив мешочке, чортом данным мужыкуОна спала на краешке кроватиобутая в ботинки-черевичкис второй рукой, засунутой (не той)а на другом краю валялся муж, в бокего был вставлен ключик заводнойвращался ключик медленно, поройказалось что он двигает рукой (той)сейчас ее коснется и погладитона уже проснулась и косит……Не место на кровати Бога красита крылья что муж прячет за спинойвспорхнул он, полетел, она заржалавскочила, замотала головойлегла опять на краешек кровати.Засунула. Заснула. Чорт с тобой.
«Псы»
Стоял на площади, без глаз, с табличкой «киллер»слепой старик и пел о том что видел шиллер,о том что бедные топили в луже вилыим печи виллами топили купцы-поцывтирали в жопы жены их газетный стронцыйстирали пятна на баках соборов овцыно опцыоны не укладывались в опцыина нас идут войной невидимые псы.От них не спрячется ни дочка в главной фирмеот них не спрячется ни почка вербы зимнейдо них и шапкой-невидимкой не докинешьим в будку сунешь щит и мечь — уже не вынешьот них несет одеколоном «boss» и псинойСнимай со стен свое оружье — кол осиновыйвоткни в себя и обернись голодным волкомИ спрячься в сейф и там епись на верхней полке.Стоял на площади Старик и пел и плакалу ног его алкАл то Бог, то голый мальчикСтарик обрезал коготок ему на пальчикеи по лекалу сшил трусы из флага, на колнадел и вдруг преобразился в пса покорногоу ног их сука с течкой, в пасти — непокорныймалыш убил их всех из «стечкина», из джинсовсказав: «Я памятник воздвиг Дзержинский!»(а препинанья знак украл «Нерукотворный»)
«Бабочкин гардероб»
Я не люблю свой черный галстукчто белой линией обводиткрая страны; московский узелон тянет вниз и горло давити даже запонка златаямой Петербург- искус не будит.Люблю чтоб ворот нараспашку!На шее родинка печатьюкак то пятно на промокашкевидна была чтоб на таможнепри въезде женских рук на плечилюблю подчеркнуто беспечныйпомятый вид своей рубашкикак-будто это в зиму пашня.Люблю люблю я брюк помятыхзнакомый вид как две дорогиодна с колддобинами — в водувторая в небо вся в рипеях!Я не люблю как чудо в перьяхходить во фраке руки в бокино вот что странно — вид глубокыйсолидный взгляд осанку (сбоку)мне придают и фрак и брюкии воротник стоячий сучийтакой знакомый вид у бабочкивсе потому что туфли лодочкойдолжны блестеть — как я люблю!Должны блестеть в любое времякогда храплю пускаю семяв кулак сморкаюсь кроя матом(в чужой кулак) и в «Агалатово»в навоз схожу на белом трактореВ Ньюарке с паркером (просыпалось)Но почему но почемуя так люблю и так люблю?— А потому что в прошлой жизниты был Премьером в Какмандусказал мне Бог закинув удочкуи плюнув в морду мотылю.
«Ма…»
На свете, подруга, есть много еще эстэт-туеток — мужчинони в коллективах проспектов, а коллективу ты лишь верна (была)И это значит, что сунет познание (рог) в рот тебе Отец Сатанаа ты, сука с порванным ртом, днем дашь сыну его молока.И он, сыночек твой, преданный правдой на каждый «раз»еще до того как успел обезьяну в себе и тебе предатьвоскликнет Бога в п*зде увидев: «Епана мать!»И кинет тебя и трахнет в твоем лице «Чужую-2».Уже подстелено вам там смердное ложе, за садом, ма… «За!»Иже и с Ним голосуют насиловать всем небеси (их не беси)!То же поет соло «до» и «соль» добавляя в пиво Бог «АлкО»!На же, столкни ссына к себе, ссука, пусть щупает твой лоб в трико!…Ушла в шоколаде как лошадь — на крупе сыночек в мешочке солома, у рта.Утра утрат не видно было давно но вечно над ними висела прикольно типапробитая жур-клином окольным — осиновый лист-блин луна, и тихотолько слышны были в саду романо-финансов звон, частушки да арии горЬ.
