Учитель Истории

— А лом-то зачем? — не сразу сообразил я.

— Как зачем? Мерзлую землю разбивать! Ты что, никогда ничего не копал зимой?

— Гениально… Яночка, ты мозг, зря только меня умным называла. Теперь скорее идем!

И мы кинулись в погоню за неизвестным лопатоносцем. Хорошо различимые следы не давали нам сбиться с курса и уводили все дальше и дальше от машины. Мы шагали и шагали, не обращая внимания про холод и усталость. Я уже и думать забыл, что собирался лишь «прогуляться там, где тропинка», поисковый азарт, охватил нас обоих, и Яна, не отставая, бодро семенила следом за моей широкой поступью. Иногда она даже пыталась обгонять, наступала на пятки.

— Ну, скорее же! Что ты плетешься, как больной конь?

Мы покинули территорию усадьбы, обошли с краю погруженную в мрак деревню, откуда приятно тянуло печным дымом, пересекли небольшую рощу, миновали замерзший ручей… Только тут, когда затвердевший снег сменился мягким и глубоким, до меня стало доходить, что что-то не так. Уж слишком далеко получается. Неужели кто-то смог организовать схрон на таком большом расстоянии от усадьбы? Если так, то понятно, почему коллекцию долго не могли найти: площадь поисков оказалась куда значительнее, чем мне представлялось вначале. А следы все тянутся, петляют, пересекаются… Стоп!

— Это еще что такое? — я склонился над новой цепочкой отпечатков человеческих ног, которая, заходя сбоку, аккуратно сливалась с «нашей». — Здесь есть кто-то еще.

— Кто? — Яна тут же перешла на шепот. — Они ждали его?

— Думаешь, их много? — в свою очередь спросил я. — Цепочка всего одна.

— Они могли идти след в след. Так может хоть сто человек пройти, а ты будешь думать, что всего один.

— Тоже верно, — я чуть слышно щелкнул предохранителем на арбалете. — Дальше не торопимся, идем тихо.

— Дальше мы двигаем назад! — девочка вцепилась мне в локоть и зашипела прямо в ухо. — Ты сдурел туда идти? Если они достали Шизика, ему уже не поможешь. И сокровищам вашим тоже. Нужно звать полицию!

— Пока мы доберемся до полиции, пока убедим их, и пока она приедет, ему уже точно никто не нужен будет, — возмущенно зашипел я в ответ. — Нам еще до машины идти!

— Так позвони!

— Блин… Точно!

— И хорош шипеть, словно простуженный удав.

— А ты хорош… — я полез в карман за телефоном. Хорош придумывать обидные сравнения! Тише вообще.

— Ты мне не шикай… Ты мне не мама и не папа. И вообще… Вообще…

— Бежим! — прежде, чем Яна успела произнести еще хоть слово, я схватил ее за руку и потащил под деревья. Шальная ветка больно хлестанула по щеке.

— Ты совсем страх потерял? — едва мы остановились в полусотне метров от точки начала «забега», она чуть не бросилась на меня: настолько была зла. — Мне же больно! Ты чего хватаешься, как маньяк?

— Там люди, — коротко ответил я, пресекая конфликт в самом его истоке. — Уходим.

— Где люди? — девочка завертела головой по сторонам. — Я никого не видела.

— Они нас тоже, я надеюсь.

— Может, тебе показалось?

— Нет. Мы здесь не одни.

— Конечно, не одни! Здесь твой Шизик и… Мамочка дорогая, вон же они!

Ее последние слова слились с громким мужским голосом:

— Вон же они! Слива, стреляй!

— Ложись! — я набросился на Яну, повалил ее в снег, и в ту же секунду правое ухо заложило от резкого хлопка.

Громко, блин! И звук какой-то незнакомый… Не охотничья двустволка.

— Сизов, не прячься! Мы тебя видим!

— За дерево… — я чуть-чуть приподнялся, выпуская из-под себя Яну и давая ей возможность переползти с открытого места за ствол многолетней сосны. — Ты цела?

— Угу, — жалобно ответила она.

Я аккуратно последовал за ней: локоточком — коленочкой, локоточком — коленочкой. Стреляли еще дважды, но все мимо. Достигнув укрытия, осторожно встал на ноги. Сосновый ствол вкусно пах смолой, и я прижался к нему, как к самому родному существу на свете. Сердце бешено колотилось, готовое в любой момент разорвать грудную клетку. Внизу, сжавшись в плотный комочек, разместилась Яна. Она молчала, только время от времени чуть слышно всхлипывала и шмыгала носом.

— Ты нас не слышишь, дурак? Выходи с поднятыми руками! Или положим тебя прямо здесь.

— Сейчас их будет больше, — одними губами прошептал я. — Надо уходить.

— Куда? — жалобно отозвалась девочка. — Я не хочу никуда идти.

— Тогда нам крышка.

— Пусть… Не пойду.

— Нет, пойдешь, — я с силой перехватил ткань куртки на ее плечах и вздернул легкое тело вверх.

— Нет… Пусти… Они ничего мне не сделают.

— Не глупи, — я взял ее за подбородок, запрокинул голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Они убьют любого, кто встанет у них на пути. А с тобой еще и порезвятся напоследок. Нужно идти. Чувствуешь? Воздух влажный. Где-то рядом Волга.

— Мы же не моржи… — голос у нее остался таким же слабым и безвольным, но в зрачках что-то прояснилось: смекнула, чем дело пахнет. — Они догонят нас.

— Догонят, — уверенно ответил я. — Но у меня есть план.

— Они идут!

Выглянув из-за ствола, я увидел, что несколько теней быстро движутся по направлению к нам. Они не скрывались: слаженно перебегали от дерева к дереву, стремясь как можно скорее сократить расстояние. Снег хрустел под ногами, с задетых плечами и головами еловых ветвей сыпались блёстки. Я насчитал четверых… Нет, пятерых громобоев. Верно, думают, что у нас при себе совсем никакого оружия нет. Не хочется вас разочаровывать, пацаны, но…

— Ой… — один из преследователей схватился руками за грудь, повалился на землю и отчаянно задрыгал ногами. — Попали, в меня попали!

— Вперед!

Пока все взгляды обращены на подранка, нужно воспользоваться короткой форой… Бежать, бежать! Это страшно, так страшно, что и словами не передашь: бежать в ежесекундном ожидании выстрела, который прежде срока завершит и сам забег, и всю твою жизнь. В левой руке разряженный арбалет, в правой — воздух. Только бы хватило его, воздуха, только бы не вышел раньше времени из легких… Громкое дыхание, всхлипы, стон. Яне, наверняка, много страшнее. Она еще маленькая, она не привыкла к такому. Да что там говорить, я сам не привык! Но Яна бежала рядом, не отставая ни на шаг и не вынуждая меня замедляться. Она была умничкой, и в тот момент я любил ее, как родную сестру.

Мы справились. Выстрелы все-таки раздались, но запоздалые, далекие… Бессмысленные. А мы вырвались.

— Берег! — Яна бессильно рухнула на колени, жадно хватая ртом сырой воздух. — Все, больше не могу…

— Отлично! — я огляделся по сторонам в поисках погони. — Не падай духом, родная, поднимайся! Давай вниз! Нет, стой… Черт!

В ствол ближайшей сосны угодила пуля, разлетевшись брызгами коры и щепы. Отрыв получился не таким уж капитальным, как я хотел надеяться.

— Вон они! Гаси их, гаси!