Учитель

— Он восьмерых положил, — хмуро пробормотал Джотаро, — Больше меня. Давай уж тут сам, я пошёл.

Они побеждали, уверенно и необратимо, но Огава, кинувшийся наперерез очередным двум придуркам, решившим убиться об краснорукого демона-садиста, вовсе не чувствовал, что у этой победы будет хороший вкус.

Скорее, очень поганое послевкусие самых отвратительных и дерьмовых предчувствий.

Глава 5 Перемены

— Мне очень жаль, старик, но твой внук прав, — нехотя выдал старший инспектор Сакаки, промокая себе лоб салфеткой, — От начала и до конца.

— Вы… с ума там посходили, что ли? — почти через минуту потрясенного молчания выдал Горо Кирью, — Вы действительно собираетесь стравливать их всех, а потом расстреливать?

— Кто-то, и это не мы… — тяжело уронил представитель Комитета, — … выкинул на улицы и популяризует синтетическое Снадобье, Кирью-доно.

— Невозможно…

— Возможно, старый друг. Еще как возможно. То, что произошло у вас… скажу прямо, — инспектор поднял глаза на разъяренного мастера додзё, — Если бы не твой внук, то исход был бы иным. Этот исход и предполагался, тем, кто выше нужен был сильный, звучный прецендент. Аракава подходила больше всего.

— Иным? — мастер Джигокукен грузно обрушился на своё место, — Отвлекающими были «надевшие», да? Нас должны были перерезать притворившиеся избитыми бандиты?

— Да. Или пристрелить. Акира и здесь отметился, — повернувшись ко мне, инспектор поклонился, — Спасибо тебе, Кирью-кун.

— Не за что, — пожал плечами я, — Лучше продолжайте его убеждать. Этому старому пню не хватило даже зрелища тех отбросов с револьверами…

— Ты калечил людей!! Беззащитных!!! — в который раз взревел Горо, вынуждая меня досадливо поморщиться, — Да в кого ты такой?!!

— Заткнись, идиотский мордобойный кретин!!! — выдал почти визг заслуженный сотрудник Комитета, — Не видящий дальше своего носа! Идиотина! Нечего сказать, дуболом старый — сиди и практикуй речь, которую бы готовил сейчас на похороны своих учеников! Прими реальность, старый осел!

Затем инспектор Сакаки схватился за сердце и принялся умирать. Откачать нам его получилось, да и Бивако-сенсей была как раз в додзё, так что всё окончилось благополучно… если не считать совершенно сокрушенного Горо Кирью, до которого лишь сейчас начала доходить вся серьезность ситуации. Старик…

— … я слишком проникся этой жизнью, внук, — горько уронил погрузневший пра-прадед, вновь усевшись за свой стол, — Мне тяжело поверить в то, что всё так резко изменилось. Нас хотели просто зарезать… кто? Кто-то в Комитете? Чтобы создать шумиху? Протолкнуть новые решения…?

— Аракава — один из самых спокойных районов города, — пожал я плечами, — неудивительно. Наибольший резонанс подобное вызвало бы именно здесь.

— Чьими трудами?! — рявкнул старик, — Чьим потом и кровью?! Я этого так не оставлю!!

— У тебя нет доказательств, оджи-сан, — вздохнул я, вынимая телефон с включенным диктофоном, — А вот у меня — есть.

— Ах ты…

Старый боец не мог понять, а вот для мага, прожившего много лет в наблюдениях за массами смертных, все было как наяву. Кто-то неплохо рассчитал операцию по дестабилизации Аракавы. Три волны, три группы интересантов — школьники, бандиты и слабенькие «надевшие», явно прикормленные этими самыми бандитами. Сопротивляться лезвию меча, входящему в твои потроха, даже такие как мы не могут, достаточно лишь устроить так, чтобы удар в принципе был нанесен. Школьники демонстрируют недостаточность угрозы, основные действующие лица валятся на траву, изображая из себя немощных и побитых, а затем, когда внимание большинства отвлечено дуэлями с «надевшими»… рискованно, конечно, но насколько? Например, Асуми, которую притащили мы с Баки, умудрилась вырубить одного школьника, слегка побить одного бандита и намертво сцепиться с другим бойцом так, что Жирному пришлось подкрасться и врезать тому дубинкой по голове, потому как тот был последним из стоящих на ногах.

Затем… затем были машины. Даже вертолеты. Даже «скорые». Нас быстро выдворили с места этой фальшивой «стрелки», размахивая ордерами Комитета. Я не слышал, что там говорили старику Конго, но после того, как половину его людей, пострадавших куда сильнее, чем остальные, увезли врачи, оябун стал тих, печален и задумчив.

О, а вот и звонок от него.

— Акира, как там старый хрыч? — спросил меня еще один старый хрыч, — Уже проорался?

— Да, вроде, — смерил я взглядом деда, — Максимум укусит.

— Ты в курсе, что он один раз загрыз медведя? — со смешком спросил у меня якудза.

— Теперь да.

— Кто там, Конго? — буркнул приунывший дед, — Скажи придурку, чтобы тащил свою тощую жопу сюда. Мне надо выпить и подумать. А еще спрошу с этого хорька, почему он мне не сказал про синтетические Пилюли!!

— Только не натворите глупостей, — произнес я так, чтобы меня слышали оба старика, — Я могу ошибаться, но, скорее всего, всё случившееся — эксперимент, продиктованный отчаянием… и некомпетентностью.

— Вали домой, спаситель, — отмахнулся от меня старший родственник, — и… спасибо.

Последнее он буквально выдавил из себя.

— Будем считать, что за телевизор я с тобой расплатился, — решил я унести немного денег вместо большой человеческой благодарности. В ответ в меня попытались бросить свитком с каллиграфией.

Люди меня иногда удивляют. Он живут, урывая спокойные дни, когда сама страна на грани экономического краха, соседей уже осаждают банды, а на них самих уже точат ножи. Но они закрывают глаза, в надежде прожить еще один день в мире и покое. Я от них отличаюсь? Да. Продать акции, за которые я был должен Коджима очень кругленькую сумму и вывезти семью из страны я могу за пару дней, а многочисленные знакомые отца помогут нам устроиться где угодно.

Но вот Горо Кирью никогда не покинет Японию.

К тому же он не попросил у меня запись признаний инспектора, а это значит, что дед, вполне вероятно, далеко не всерьез рвал и метал, а придуривался для вида. Всё-таки, почти сто тридцать лет. Не возраст, конечно, но для мага, а не для простого смертного со слегка улучшенным организмом. Да и опыт какой-никакой должен у Горо быть.

Вечер, дом семьи Кирью, красная «мазда» у входа. Наглая рыжая русская сидит за столом, ужиная с моей семьей… и с Шираиши?

— Отвали, Акира! — поспешно каркнула при виде меня Ленка, правда, на русском, — Я не к тебе пришла!

Внимательно осмотрел курносую гайдзинку, а затем оценив победно-ехидный вид сестры, я пришёл к выводу, что ситуация требует от меня реакции, неагрессивной, но достаточно убедительной для того, чтобы свернуть эту тенденцию по увеличению женского поголовья в квартире.

— Ока-сан, ото-сан, ваша тринадцатилетняя дочь собирает себе лесбийский гарем прямо в доме, — поведал я сидящим за столом родителям, вынуждая их уронить челюсти, а затем и ушёл к себе переодеваться. Не оглядываясь на неприличные звуки, раздавшиеся за столом.