Учитель

Только вот что делать было непонятно. Мессенджеры были делом знакомым, я уже написал три примитивные программки по обмену сообщениями и был уверен в своих силах создать что-то покруче, но как это монетизировать — не представлял. Создать мессенджер с возможностью обмена и просмотра файлов через электронную почту? Перспективно, но понадобится мощная защита. Да и опять, вопрос с извлечением прибыли…

В итоге я остановился на двух проектах — на ближайшее и на отдаленное будущее. Первый представлял из себя простенькую надстройку-невидимку на телефон, которая, при достижении трех процентов заряда в аккумуляторе, обнуляла всю память устройства. Подобного можно было добиться и нажатием определенной конфигурации клавиш. Сама программка была элементарной, куда сложнее было дополнить её возможностью ежемесячной оплаты и бэкапа данных через один из сервисов глубинной сети, но и с этим я справился часа за два. В итоге получилась небольшая, но очень удобная страховка для любого, кто не желает, чтобы данные, хранящиеся на его аппарате, стали собственностью кого-то еще. Очень полезно для тех, у кого могут быть тайны. Что касалось второго, куда более перспективного… я решил дать идее отлежаться.

Охваченный вдохновением, я довольно быстро создал еще одну версию программы, предназначенную для персональных компьютеров. Тут всё было чуток посложнее, но вспомнив Каваси, я решил, что подобный полувирус тоже будет пользоваться спросом. Зажать несколько клавиш на три-четыре секунды, можно было увести компьютер в долгую перезагрузку на скрытую и довольно примитивную систему, удаляющую и фрагментирующую данные жестких дисков, затем поверху идёт перезапись… а чтобы потянуть время, на экране видна просьба ввести стадвадцативосьмизначный пароль и грозное предупреждение, что возможны лишь три попытки. Даже в случае, если дверь выбьют, попавшийся субъект может потянуть время, пытаясь «набрать» такой пароль. И всего за триста пятьдесят йен в месяц.

От компьютера я отошел лишь глубокой ночью, залив дистрибутивы на пару серверов, а заодно отправив копии на электронную почту Сенко-групп. День, начавшийся совершенно безблагодатно, кончился неожиданно продуктивно.

///

— Шлюхолюб… развратник… скотина…

— Да хватит уже! — в украшенную каре голову полукитаянки неожиданно прилетел крепкий подзатыльник.

Мана, вздрогнув от звука шлепка, испуганно покосилась на подругу, но та лишь потёрла затылок, беззлобно буркнув что-то в сторону той, кто и организовал ей этот акт насилия. Распускательница рук отвернулась, проворчав:

— Сколько можно! Пока готовили, ты ругалась, жрала — тоже ругалась, воздух потом молотила, сверкая трусами — опять ругалась! И вот, идем отвлечься — а ты продолжаешь!

— Ничего не могу с собой поделать! — почти виновато проскрипела Асуми, — Ну сил моих нет!

Мана испытала укол зависти. Странная рыжая русская и не менее странная хафу сдружились сразу и крепко, став почти моментально… нет, не лучшими подругами, а чуть ли не родственницами. Обе прямые и честные, обе красивые и изящные… не то, что она, громоздкое немое страшилище. И вот сейчас, смотрит Мана на русскую, сварливо выговаривающую смущенно отругивающейся однокласснице, и завидует. Она бы так никогда не смогла.

— А как его еще назвать?! — снова взвилась Асуми, чуть ли не подпрыгивая, — Мы тут из кожи вон лезем, а он что?! А ему плевать! К шлюхе сходил, дела свои сделал, и на всё ему по барабану! И на всех! А ты не делай вид, что такая спокойная, Рена! Не делай! Тебя это сильнее, чем меня задело! Или нет? Или у вас там, в России, это нормально?!

— Ну я хотя бы из трусов не выпрыгиваю, — парировала рыжая, гордо тряхнув гривой своих ярких волос, — Да и Мана вон, тоже, спокойно себя ведет. Это вы с Эной беситесь, как будто бы Акира вам прямо обеим поклялся быть хорошим мальчиком.

— Да даже плохие бабу себе заводят, а не к шлюхам идут! — голосом, полным праведного возмущения, отбрила хафу нападку новой подруги, — А Мане просто сказать нечего!

Последнее утверждение было несправедливым.

— Есть чего, — тихо возразила Мана, сжимая кулачки и внутренне напрягаясь, как каждый раз, перед тем как сделать что-то… непривычное, — Я считаю, что Асуми не… не права.

Черноволосая и синеглазая хафу остановилась в своем решительном продвижении вперед, а потом медленно повернулась к остановившейся подруге. На лице Шираиши (как она надеялась) были написаны решимость и желание отстоять собственное мнение (на самом деле — испуг почти обкакавшегося кролика).

К счастью, даже будучи на взводе, Асуми не могла игнорировать волеизъявление своей робкой подруги, поэтому, вместо того чтобы начать производить шум и негодование, хафу аккуратно заметила:

— Мана, мы знаем, что Акира тебе сильно помог с отцом, но это не повод…

— Нет-нет, — заторопилась Мана, нервно бегая взглядом между пронзительно синими (и красивыми!) глазами Хиракавы и не менее красивыми (хоть и странными!) зелеными глазами русской, — Я не… защищаю. Просто мы сейчас идём… в рам…раменную?

— Ну да, — настороженно кивнула Асуми, — Потому что мы хотим рамен.

— Хотим, — говорить у Маны получалось всё лучше и лучше, хотя предстояло вообще нечто такое, о чем она раньше даже подумать не могла, — Аноо… мы же придем и закажем по миске, так?

— Так… — покивала рыжая девушка со странным именем Рена, — Мы с тобой. А эта прожора съест четыре. Минимум.

— Мы хотим рамен… мы закажем по миске, — торопливо добавила Шираиши, собираясь с силами, а затем выпаливая чуть ли не в полный голос, — Но мы не будем покупать всю раменную!

Дошло до них не сразу, но, когда дошло… Странная русская, не знающая элементарных границ вежливости, просто обняла застывшую Ману за талию и начала смеяться ей в грудь, похрюкивая, а вот Асуми наоборот, взбеленилась и начала ругаться.

— А ведь ты права, Мана-чан! Права! Этот гад не кобель, бегающий по шлюшандрам, а козёл, которому вообще на женщин плевать! Удовлетворил похоть, в книжку уткнулся, и плевать ему на всё и на всех! Вот как он живет! В раменную ходит, скотина! А мы тут выделываемся, красимся, под стол в миниюбках ползаем, тремся об него…

— Продолжай-продолжай, очень интересно, — подбодрила русская разошедшуюся Хиракаву, которая внезапно поняла, что все вышеперечисленные действия совершала в гордом одиночестве, а остальные женщины, как бы, ни сном ни духом, что демонстрирует открытый ротик Маны и ехидно-восхищенные взгляды Рены Сахарава.

— Да… да идите вы! — такой красной Мана свою подругу еще не видела ни разу, — Вас бы на моё место…

— Подробнее! — тут же насела на неё русская, — Нам интересно! И важно!

Разумеется, Хиракава встала на дыбы, возмущенно отказываясь от всего и сразу, но русская была не только хитрой, но и богатой. Пообещав оплатить хафу всё, что та закажет в раменной, Сахарава таки выудила у «надевшей черное» обещание все им рассказать. Мана сама горела от любопытства, предвкушая услышать нечто крайне интересное и смущающее, но гореть пришлось долго — только дойдя до дома Шираиши и убедившись, что рядом никого нет, Асуми приступила к рассказу.

И уши у них действительно загорелись!

Через пятнадцать минут что Мана, что Рена уже давали устные и очень искренние клятвы никогда на свете даже не думать принимать это проклятое Снадобье, потому что уровень пошлости у снов Хиракавы превышал не только высшую планку скромницы Шираиши, но даже познания весьма смелой и очень… очень информированной русской! Та, стоя, мотала головой и говорила, что о таком даже и не слышала, и о присыпках против сморщенной кожи на пальцах ничего не знает, да и вообще теперь побаивается эту жуткую синеглазку. Сама Мана смотрела на свою подругу как на сексуальную маньячку-рецидивистку и была, в общем-то, недалека от правды. Асуми стояла красная как рак и бурчала о том, что зато она может накостылять кому угодно и поднимает штанги более ста килограммов. Наверное, она даже жалела слегка о своей откровенности, но тут прорвало так прорвало.