Учитель

– Нет,– подумал Александр Петрович. – Не жизнь, не судьба, не злой рок повинны в том, что произошло. Человек, один жалкий человек, один из миллиардов, обитающих на этой сказочной планете. Будь человек более ответственным существом, страданий в его жизни было бы намного меньше... Страдания, опять страдания. Что за чувства испытываю я сейчас, когда думаю о Владимире и его семье? Как назвать их? Не страдания ли это? Достаточно ли изменить отношение к произошедшему, чтобы избавиться от них? Но боль-то никуда не уйдет, боль и сожаление. Они и дальше будут бередить душу, ведь разум, репейником цепляющийся за любой негатив, не позволит им уйти. Он и дальше будет переживать одно и то же, находя удовольствие в этом. Мерзкий... мерзкий разум! Удивительное и вместе с тем примитивное творение обрекающее человечество на страдания. Почему... почему он никак не успокоится?! Как совладать с ним раз и навсегда?! Возможно ли это или он и дальше будет находить удовольствие в страхе и негативе, заставляя человека страдать? Должно быть, таков наш разум. Благо у человека есть сердце. Словно два полюса, две планеты, два мира, в одном из которых ночь существует без дня, а тьма без света, в другом день - без ночи, свет без тьмы. Но так ли должно быть? Ведь день всегда сменяет ночь, а ночь - день. Но тогда не может быть страданий без радости, а радости без страданий. Значит, человек обречен испытывать страдания? Значит, человеческий разум неспроста тянется к негативу? Почему же так происходит? Или может матушка-природа в чем-то ошиблась, создавая человека? Но этого не может быть. Я не верю в это. Матушка-природа слишком мудра, чтобы поступать так... так опрометчиво. Тогда почему человек страдает? Почему человеческий разум обрекает его на страдания? В чем причина? Не в том ли, что страдания - это путь... путь к удовлетворению?

– старик почувствовал, как его тело задрожало. Глаза его распахнулись, рот приоткрылся.
– Так вот в чем дело? Не испытав страданий человек не получит удовлетворения. Так вот в чем задумка матушки-природы? Через страдания человеческого разума обретается удовлетворение человеческого сердца. Как ночь не может существовать без дня, так и разум не может существовать без сердца. И наоборот, как день не может существовать без ночи, так и сердце не может существовать без разума. Когда они действуют заодно, то дополняют друг друга, когда их желания различны, становятся врагами. Получается, что человек обретает себя только тогда, когда его сердце и разум становятся едиными в своих желаниях, начинают стремиться к одной цели, а для того, чтобы сделать это, я вижу только один путь - подчинить свою жизнь удовлетворению, а не удовольствию.

– Хорошо было бы это все записать, - пробормотал Александр Петрович, поворачивая голову к тумбочке, где надеялся найти кусочек бумаги и ручку. Внезапно старик вздрогнул, пораженный мыслью. Рукопись! Рукопись осталась в машине! В машине… в машине объятой пламенем.

– О, нет!
– простонал Александр Петрович и мотнул головой, словно отказывался верить в правдивость случившегося.
– Нет! Долгие месяцы труда, размышлений и озарений, - все пропало.

Александр Петрович схватился за голову и застонал, словно раненное животное.

– Ничего не вернешь. Ничего. Бессмысленны страдания, бессмысленны слезы, - простонал Александр Петрович, вытирая ладонью глаза.
– Не горюй. Смирись. Если это произошло, так тому и быть. Так тому и быть. Боль уйдет, останутся только воспоминания.

Звук открываемой двери заставил старика повернуть голову в сторону двери. В палату вошел мужчина лет пятидесяти в белом халате.

– Здравствуйте, как вы себя чувствуете?
– мужчина подошел к кровати Александра Петровича и остановился.

– Терпимо, - сказал Александр Петрович.
– А вы доктор?

– Доктор, - кивнул мужчина.
– Как ваша голова?

– Болит, доктор. В глазах иногда темнеет.

– Не удивительно, у вас сотрясение мозга и довольно таки сильное. Но, несмотря на сотрясение мозга, несколько треснутых ребер, одно сломанное ребро и множественное повреждение кожи тела, вы довольно таки легко отделались. Судьба благосклонна к вам. Мужчине, который был с вами, повезло меньше.

– Его зовут Владимир, доктор. Что с ним?! Он жив?!

– Это ваш сын?

– Нет, доктор. Мой хороший друг.

– Что ж, ваш хороший друг заработал внутренние повреждения, несколько сломанных ребер, сотрясение мозга, но жить будет. Пришлось его хорошенько поштопать, но выкарабкается.

– Как хорошо, доктор, - улыбнулся Александр Петрович, чувствуя огромное облегчение от того, что Владимир остался жив.
– У него семья, дети совсем маленькие. Он должен жить, доктор.

– Будет жить. Это я вам обещаю. Его перевели из реанимации в палату. Это уже хорошо.

– Чудесно, доктор. Чудесно, - Александр Петрович почувствовал, как в уголках глаз начали собираться слезы.

– Хочу у вас узнать, вы знаете какие-либо контакты его семьи? Надо сообщить его родным о случившемся.

– Я знаю, где он живет. В Борисполе, только вот адрес я не помню.

– Ничего страшного. Не переживайте. Думаю, милиции это известно, вот у них и узнаем. Если желаете, можете оставить мне домашние контакты, мы сообщим о вас вашим родным, чтобы они не переживали попусту.

– Моим родным?
– взгляд Александра Петровича заскользил по потолку.
– Да, да, сообщите им, доктор. Скажите, что со мной все хорошо, что я жив и..., - Александр Петрович хотел сказать "здоров", но запнулся. Каким-каким, а вот здоровым он себя точно не ощущал, - ... и скажите, что... что соскучился сильно.

– Хорошо, хорошо, - улыбнулся доктор, доставая из кармана ручку и блокнотик.
– Но сначала сообщите по каким номерам телефонов мы можем связаться с вашими родными.

Александр Петрович на мгновение умолк, вспоминая номер домашнего телефона. Вспомнив, сообщил доктору. Тот записал номер в блокнотик и сказал:

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вашим родным немедленно сообщили о вас. Сейчас к вам зайдет медсестра и сделает укол обезбаливающего. Кстати, за дверью ждет следователь. Хочет подробнее расспросить вас о ДТП. Вы в состоянии с ним поговорить или мне попросить его прийти в другой раз?

– Пусть заходит, - сказал Александр Петрович.
– Не знаю, чем я смогу ему помочь. Я не знаю, что произошло. Помню крик Владимира, удар и темнота.

– Расскажете, что знаете, - перебил старика доктор.
– Я пойду. Мне надо обойти еще несколько пациентов. Зайду к вам позже.

Доктор вышел из палаты. Александр Петрович остался один. Владимир жив! Как хорошо! Александр Петрович улыбнулся и посмотрел в окно. В желтых лучах солнца, оглашая криками улицу, по подоконнику беззаботно и весело прыгала парочка воробьев. Проблемы и заботы человеческой жизни были неведомы этим маленьким озорникам. Для них не существовало прошлого, настоящего или будущего. У них не было ничего, что могло омрачить их жизнь. Они наслаждались жизнью, радуясь солнцу, гоняясь друг за дружкой или ощущая ветер, играющий их перышками. Для этих маленьких озорников счастьем было само их существование, все остальное было неважно.

– Неважно, - сказал Александр Петрович. Легкая полуулыбка появилась на его лице.
– Совершенно неважно.

Глава 18. Сила жизни

Александр Петрович лежал на кровати и смотрел в потолок. После ухода следователя, старик решил немного подремать, закрыл глаза, а когда открыл их, оказалось, солнце давно уже закатилось за горизонт и теперь только тусклый свет маленькой лампочки мешал уличной тьме пробраться в палату и воцариться здесь с такой же уверенностью, как и снаружи.

Александр Петрович воскресил в памяти разговор со следователем, в ходе которого он узнал некоторые подробности об аварии. Выяснилось, что машина Владимира столкнулась с другой машиной, водитель которой погиб в результате взрыва, произошедшего из-за возгорания бензина после столкновения. Александр Петрович успел оттащить Владимира на обочину и тем самым спас тому жизнь. Но в первую очередь избежать смерти Александр Петрович и Владимиру удалось только благодаря тому, что Владимир каким-то чудом смог вывернуть руль, таким образом, избежав лобового столкновения. Виновником же аварии считают водителя второй машины, так как, по словам следователя, в крови этого водителя обнаружили высокий уровень алкоголя.