Учительница в школе для маленьких магов

Более того, я понимала: после разрыва нитей ничего ещё не закончилось. У врага не осталось его козырей, но он может пожелать вернуться! Наверняка пожелает, это как минимум логично. Попытаться завоевать то, что не удалось отстоять в прошлые разы.

И столкнется он со мной.

Да и какой выбор у Ренци? Остальные учителя, возможно, вообще замешаны в былых делах или прибыли сюда недавно и вовсе ничего не понимают. Да, я не управленец, ну, и педагогического образования у меня нет, но я хотя бы понимаю, что за страсти вокруг происходят. И подозреваемый у меня есть. Не придется посвящать никого постороннего…

Если только лорд Луиджи, разумеется, одобрит мою кандидатуру.

Я отогнала прочь желание написать ему или связаться каким-нибудь иным способом с просьбой отказаться. Наверняка сейчас лордам не до моих капризов, учитывая то, что случилось с Алессандро. Мне показалось, ни Теодоро, ни Луиджи не будут рады случившемуся, им наверняка не хотелось бы запирать Ренци за решеткой.

Тем не менее, закон суров.

Я не знала, что такого страшного в магии, которую применил Алессандро, и полагала совершенное им исключительно полезным, но не мне здесь шептать о колдовстве. Увы, но я как раз совершенно ничего в нём не смыслю, любые мои усилия в данном вопросе совершенно тщетны.

А раз так, надо смириться, заняться делом и разобраться с теми проблемами, с которыми я могу.

Маленький ключик, переданный мне Алессандро, оказался надёжным артефактом. Стоило только прикоснуться к нему и пожелать отворить ту или иную дверь — шкафа, сейфа или кабинета, — как магия моментально теплом отзывалась в ладони и выполняла приказ. Удобно!

Я понимала, что ключ наверняка не спасет против сложных магических воздействий, не зря Алессандро не пользовался им очень часто, но в сейф — заглянула. Обнаружила там деньги, вероятно, финансирование школы, какие-то документы, стопку учительских анкет и некое устройство, чем-то напоминавшее мне планшет.

Разумеется, никакого интернета тут не было, да и электронное устройство весьма сомнительно, но, может быть, это магический коммуникатор?

Я осторожно извлекла учительские анкеты, этот самый планшет, несколько документов, показавшихся мне обязательными к изучению, а деньги надежно заперла в сейфе. Стоило только прикрыть дверцу, как раздался тихий щелчок — подтверждение того, что магия сработала, и сейф вновь заперт.

Это несколько приободрило меня. Я разложила бумаги вокруг себя и принялась их читать. В анкетах не было ничего сверхценного, скорее уж, они создавались для того, чтобы можно было дать учительскому составу краткую характеристику. А вот среди документов, что я прихватила, обнаружилась и инструкция по использованию того, что я обозвала планшетом.

Оказалось — и вправду коммуникатор! Активировался он ключом, который следовало вставить в небольшое углубление. А существовал для связи с учителями.

Парного устройства у них не было, так что просто существовал ряд универсальных сигналов. Например, вызвать в кабинет к директору…

Я активировала коммуникатор с первой попытки, а дальше замерла над простым меню, изучая его возможности. Магия проектировала изображение так, что ощущения возникали, будто это действительно простой планшет. Сенсорный!

Как бы мне ни хотелось отгонять от себя эту очевидную мысль, я понимала: необходимо провести учительское собрание. Вот только с местными учительницами и воспитательницами отношения у меня не заладились ещё с самого начала, и я не испытывала ни малейших сомнений касательно того, что моя кандидатура будет воспринята в штыки.

Что ж… Возможно, об этой проблеме стоит думать не мне, а им. Я же здесь начальство, не так ли?

Звучало не слишком ободряюще, но я заставила себя вцепиться в эту мысль клещами, выделила полный список фамилий, а потом активировала кнопку вызова на собрание.

Лучше я сделаю это сейчас, чем успею передумать!

Учительницы появились не сразу. К счастью, активировать устройство мне хватило ума тогда, когда они уже не спали, но время завтрака ещё не прошло.

Мне не хотелось ни есть, ни пить, наверное, давало о себе знать пережитое ночью — от шока просто так не оправишься! Они же, полагая, что их вызвал к себе Алессандро, ворчали, но постепенно стекались к дверям кабинета. Я слышала шум снаружи, но понимала, что никто не решается войти.

О, я б с удовольствием оставила всю учительскую компанию снаружи, а не представлялась им как новая директриса! Но подобная трусость в моём положении — непозволительная роскошь. Показаться придется, хочу я того или нет, и принять вызов тех, кто будет против моего назначения — тоже.

Потому я оторвала себя от директорского кресла, подошла к двери и распахнула её настежь, притом случайно едва не задев одну из учительниц.

— Доброе утро, господа и дамы, — промолвила я, приметив среди присутствующих и несколько мужчин. — Проходите.

— А где лорд Алессандро? Как это вы туда зашли? — надулась та женщина, которую я случайно атаковала дверью.

Кажется… Леди Лайтнесс? Вроде бы да, если я ничего не перепутала.

— Сейчас я всё объясню. Прошу, проходите, располагайтесь.

Мне не сразу пришла в голову мысль, что в кабинете может быть слишком тесно. Должно быть, Алессандро проводил педсоветы в каком-то другом помещении. Мне не посчастливилось оказаться ни на одном! Лето же.

Поначалу я даже радовалась этому, а теперь, поняв, что сама должна догадаться, как управлять учителями, испытала страх. Словно горло сжала металлическая рука! Во рту сразу появился неприятный привкус, очень кислый, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы проигнорировать ощущение опасности, засевшее в груди.

— Проходите скорее, — поторопила я учителей, устремившись к директорскому креслу.

Стоило сесть, как на меня моментально уставились, не скрывая своего удивления.

— А вам известно, — подал голову один из немногих мужчин-преподавателей, кажется, лорд Антонио, — что это кресло лорда Алессандро? Директорское, стало быть, кресло. Если вам так трудно стоять, вы могли бы занять диванчик…

— Нет, увы, я не могла бы занять диванчик, — промолвила я. — Потому что у нас в кадровом составе наметились определенные перемены.

Меня одарили удивленным и весьма скептическим взглядом, но вслух никаких комментариев пока не прозвучало.

Никакой радости на учительских лицах не было. Я видела, как многие переглядывались, мрачнели постепенно, явно не желая оставаться на совещании и выслушивать меня. Отпечатавшийся на лицах скептицизм не то чтобы больно ранил — я не могла сказать, что ждала иной реакции, — скорее уж, он просто был неприятен.

Тем не менее, постепенно недовольство и гул стихали. Мои коллеги, а теперь уже и подчиненные, разбрелись по кабинету. Кто-то сел, кто-то остался стоять — места хватило не всем. Этот факт лишний раз подчеркивал мою неопытность. Я даже не знала, где надо учительское собрание проводить!