Удача Обреченных

Меч легко вышел из ножен и, подхватив щит бойца упавшего с ножом в ноге, закрываю брешь в строю.

– А-а-а, - истошно крича в наш строй врезается здоровенный детина с двуручником наперевес и сосед, стоящий справа от меня в строю получив этой оглоблей в грудь отлетает назад. Зарубить не зарубил, но из строя бойца вывел. Взмах и полчерепа возомнившего себя берсеркером эльфа покидает свое исконное место. Стоящего передо мной охранника откинуло копьем, брошенным Хакредом с фланга нашего строя, и я осознал, что все, враг побежден.

– Выживших и легкораненых эльфов не убивать, связать и рот заткните! Наших раненых перевязать! Тех, кто может умереть или же уже отходит, быстро сюда! Тяжелораненых врагов добить, шевелимся, схватку выиграли, но наши воины еще бьются с вражескими недобитками.

Не знаю как в жизни, а в драке орки показали себя на отлично. Кто бы ни был этот ныне покойный Бронс Ториан, но обучал он их не на страх, а на совесть. Отряд рассеялся и приступил к исполнению приказов. Своих легкораненых бойцы перевязывали, тяжелораненых, которых оказалось неожиданно мало, всего пятеро, снесли в одно место, и я направился их латать. Из трех десятков всего один воин погиб. Когда мы сошлись с эльфами накоротке, ему загнали в глаз стрелу. Хорошо, что того хмыря, что стрелял из-за строя эльфов, я поддел на копье, а то бы мертвецов с нашей стороны было бы больше. Почти все бойцы, были в той или иной степени попятнаны, но никто не жаловался. Троим, хватило регенерационного зелья, четвертому лечебного заклятия, а вот пятому оно вряд ли бы помогло и, махнув рукой на скрытность, я решил вылечить его наговором Великой Матери. Этим орком отдающим богам душу оказался Варт. У него было две тяжелые раны. Вражеское заклятие спалило ему лицо, лишив при этом обоих глаз. И вдобавок какой-то умелец почти отсек ему правую ногу чуть выше колена. Она и держалась то на недорубленных до конца жилах и мышцах. Я и узнал орка только по доспехам. Как он еще дотянул до этого момента, было непонятно. Несмотря на то, что ногу ему перетянули жгутом, кровь все равно шла, не так обильно, как прежде, но сочилась.

Пока один десяток занимался ранеными, второй забирал все наши луки и оставшиеся стрелы с гребня холма, а третий, добивал тяжелораненых врагов и вязал, контуженых и тех, кто мог дотянуть до допросов. В том направлении, куда упылили гвардейцы и эльфийская разведка, шум драки прекратился и лишь только, кто-то тонко и пронзительно завывал, действуя на нервы. Зато в хвосте колонны, скрытой от нас изгибом дороги, битва, судя по звукам, и не думала затихать. Видимо двум сотням пехоты и семидесяти кавалеристам, не удалось взять эльфов нахрапом и сейчас эльфы, окопавшись и укрепившись, задают им перца.

Присев над изувеченным Вартом, я позвал третьего десятника, десяток которого заканчивал с пленными и стаскивал их в одно место:

– Тарон!

– Иду!
– откликнулся орк и бегом направился ко мне.

– Отправь троих на разведку. Пусть только посмотрят что там и как, и сразу же обратно. Никаких драк, без лишней нужды, - распорядился я, показав в сторону не затихающего боя.

– Понял, - коротко ответил орк, и подозвал троих бойцов.

Ну а я, больше ни на что не отвлекаясь, приступил к излечению бойца. Слова мерно падали и нарастающая пульсация знака, знакомо отозвалась на заговор. Сердцебиение и пульсация сравнялись в ритме, и сила изливаясь из рук потекла к раненому. Удерживая практически отрубленную ногу, я видел в магическом спектре, как рассеченные ткани, под воздействием заклятия начали стремительно срастаться. Закончив с ногой, перешел к голове, и здесь пришлось повозиться. Заговор восстановил почти все основные повреждения, но не глаза. Заключительные слова заговора прозвучали в какой-то странной тишине. Оглянувшись, наблюдаю, что пол-отряда находившегося поблизости, смотрят на меня как на восьмое чудо света. А еще бледный как мел, но живой Гобой, поддерживаемый под руку Лонгом и потерявшийся артефактор. Мицун схлопотавший стрелу в плечо, скорей всего слишком далеко высовывался из укрытия, наблюдая, как же действуют его изделия. Сейчас дзенец морщась водил напротив раны какой-то магической побрякушкой. Влив остатки регенерирующего зелья Варту, я встал и скомандовал:

– Построились! Тяжелораненые и те, кто не сможет продолжать бой, из-за полученных ранений остаются здесь! Ты и вы двое, остаетесь на охране пленных и раненых!
– показав на бойца с перевязанной ногой и еще двух не менее израненных, распорядился я и продолжил: - Стрелы разделите поровну. Выдвигаемся, бегом! Гобой и Лонг, на вас пленные эльфы, снимите с них артефакты. Этот эльф, что в доспехах, за ним особый пригляд, это он магичил.

До места, где схлестнулись герцогские бойцы и эльфы, было не так уж и далеко. Метров сто пятьдесят. Трое, посланные в разведку, повстречались нам на полпути. И вот что они доложили: Эльфы потеряли обоз и под сотню бойцов, но оставшаяся часть отступила в придорожную рощу, примыкающую к болоту. Кавалерия из-за топкой почвы следом не пошла, а герцогскую пехоту, сунувшуюся следом, эльфы отбили. Сейчас установилось шаткое равновесие. Пехота забаррикадировалась за обозом, а кавалерия откатилась вне досягаемости эльфийских стрел. Эльфы же расположившись на опушке рощицы, отстреливают все, что высунется из-за укрытий. По-хорошему подождать бы, пока подтянуться арбалетчики Тремора и пехотинцы Ролла, но было одно но. Эльфы наворочали раненых, когда отбивали атаку пехоты на лесок и сейчас что-то около двух десятков наших пехотинцев помирали в поле. Эльфы же их не добивали, но и пресекали любые попытки забрать раненых, что только умножало их количество.

Выслушав краткий доклад, я решил, атаковать. На Щит еще силы остались, свяжем боем лучников, а там и пехота навалится. Опять-таки кавалеристы Гауда, ребята хваткие, подтянуться быстро. Разведчики влились в колонну и отряд порысил по дороге. Свернув с дороги и на ходу перестроившись в клин, мы прибавили ходу. Справа, метрах в пятидесяти и немного впереди стояло посреди дороги с десяток разнокалиберных повозок, от обычных крестьянских, до крытых тентом здоровых повозок, запряженных четверкой тяжеловозов. За телегами, повозками и в придорожном канале, залегли герцогские пехотинцы. Вокруг обоза, на дороге и склоне холма лежало множество тел, а еще их немало лежало на пути к рощице, давшей укрытие эльфам. Все было так, как и говорили разведчики. Лесок, в котором засели эльфы, находился левее и метрах в ста от обоза.

'Эх, сейчас бы шарахнуть в эту толпу Торнадо и тогда бы добить их, дело нескольких минут', - подумал я, смотря на приближающийся строй лучников. Воздушный Щит закрутил перед нами стену уплотненного воздуха. Вражеские стрелы посыпались на него как дождевые капли во время ливня, но без толку. Пот заливает глаза, доспехи, щит и тяжелое копье, словно бы прибавили в весе, да еще под ногами влажно зачавкала грязь. Мы сближаемся, семьдесят метров, пятьдесят, тридцать, пятнадцать. Уже отчетливо видны черты лиц стрелков, усердно тянущих тетивы своих луков, но без толку. Хотя каждое такое попадание и ослабляет заклятие, но силы хватает, так что Чингачгуки - капут вам. Перед сшибкой строй клина позади словно бы сжался, а во время удара, задние углы резко прянули вперед, и заработали копья, окрасившись красным. Что орки, что люди, что эльфы, у всех руда красная и все мы смертны. Удар предназначавшийся стоящему передо мной эльфу, достался находящемуся позади него. Этот же оказался юрким, словно вьюн и, поднырнув под моим копьем, попытался подсечь мне ноги, но стоящий рядом Хакред, пришпилил его к земле. Выдернув копье, кидаю его в лучника, расположившегося в развилке дерева.

– Хрусть, - и тело стрелка валится вниз, обломав по пути пару тонких веток.

– А-а-а, - кричит пехота, катящаяся человеческим валом от обоза.

Доскакавшие до топкой земли, кавалеристы, оставили коней и, спешившись, на ходу разряжают арбалеты, в попятившихся эльфов. Активирую заклятие староимперского браслета и заклятие ударило в гущу самых упертых эльфов. Огненный шар зашипев, улетает в эльфов и, взорвавшись в толпе, укладывает троих эльфов. Один точно не жилец, а двоих всего лишь контузило. Это окончательно их доконало и ушастые начали отступление, очень быстро обратившееся в бегство. Добежавшие пехотинцы и кавалеристы с арбалетами ударили во фланг побежавшим эльфам. Мы же, не рассеиваясь, шли строем и давили любые попытки сопротивления. Деревья и кусты пошли гуще, влаги под ногами прибавилось, и я громко скомандовал:

– Разбиться по трое, один с луком, двое его прикрывают! Держать друг друга на виду! Гоним их до болота.

Последовали команды десятников и отряд на ходу разделившись по трое, и стараясь не терять друг друга из виду, двинулся вперед, прочесывая лес. Достав лук и наложив стрелу, иду вперед, просеивая в магическом спектре окружающий фон. Меня прикрывает Хакред и Тист. Солнце было уже близко к закату и удлинившиеся тени создавали не самый лучший обзор. Так и никого не повстречав на пути, мы миновали рощу, и вышли к болоту. Кривые деревца, осока, камыши, лягушки устроившие вечерний концерт, заходящее солнце, бросающее последние лучи на болото, тянущееся насколько хватало глаз. И четыре эльфа, измазанные в болотной грязи и перебирающиеся с кочки на кочку, метрах в тридцати впереди. Их целью был островок, густо заросший камышом. Разрыв в тине и торфе, из которого наверх поднимались крупные пузыри, указывал на то, что не все так удачно передвигались по болоту, и кому-то крупно не повезло. Справа и слева защелкали тетивы луков и арбалетов, и беглецы стали похожи на дикобразов. 'Вот теперь, точно все', - подумал я, снимая шлем и взъерошив мокрые от пота волосы.

– Какую еще долю! Все добытое в бою до последнего медяка, по праву принадлежит герцогу Кинтару!
– поднявшись из-за походного стола, прорычал Сагул.

– Такую долю, в золоте. Ты бы не скупился, эти бойцы тебе и герцогу победу принесли на блюде. Мне известно, что эльфы везли в обозе золото, серебро и еще много всякой ценной рухляди. Так что, если ты выделишь каждому моему воину, скажем по двадцать золотых и клану от лица герцога за погибшего полсотни, то от трофейной казны не сильно убудет. Не для себя прошу, а для воинов. Не стоит жадничать, тем более как я понял из сказанного мне герцогом, нам еще немало предстоит повоевать. А денежка, полученная за пролитую кровь, хорошо скажется на их боевом духе, - не повышая голоса, привел я свои доводы и посмотрев на успокаивающегося капитана, снова его спросил: - Так что, долю моим бойцам выделишь или боишься герцогского гнева?