Удача Том 2

— Хорошо, — кивнул Олесь и взял в руки автоматический, многозарядный арбалет и чуть не рухнул под его тяжестью. — Тяжеленный какой.

— Ничего, привыкнешь к его тяжести, а потом ещё мне спасибо скажешь, что именно его в твои руки вложил, — довольно ответил Павлович и пригласил к столу Мирона. — Ну что, лежит душа к чему-то?

— Да, — едва приблизившись к филиалу оружейной, ответил Мирон. — Мне эти метательные ножи нравятся.

— Хорошо, — кивнул Павлович, — но одних метательных ножей для тебя мало юный мастер рун. Подбери ещё что-то. И не переживай, ножами пользоваться я и так вас всех научу.

Мирон приступил к выбору и, взяв в руки одноручный меч, вытянул его вперёд и замер. Остолбенел, поразившись ощущению того, что на несколько мгновений оружие показалось ему карандашом в руке. Не отпуская это ощущение, Мирон сделал привычные движения рукой, словно чертя карандашом, знаки в воздухе перед собой и затрепетал, всей душой затрепетал. Меч, откликался ему, проводя через себя эфир из тела молодого человека, превращая его в яркие знаки, висящие в воздухе. Он так увлёкся написанием рун, что позабыл, где находится и зачем сюда пришел. И неизвестно сколько бы он ещё так упражнялся с мечом, если бы Пётр Петрович не опустил ему руку на плечо, возвращаясь в реальность.

— Эко как ты быстро с клинком общий язык нашел. Вот уж сказано твоё оружие, значит твоё, — довольно похвалил молодого человека мастер и взглянул на Генку. — Ну, теперь ты иди, выбирай, герой.

— Мне не нужно выбирать, Пётр Павлович. У меня уже есть личное оружие — парные клинки. Я буду обучаться искусству владения парным оружием, — ответил Генка и встретил странный, недоверчивый взгляд нового учителя.

— Наслышан о том, что ты уже выбрал для себя оружие, но что-то мне мало в это верится. Будь так любезен, покажи свои парные клинки и продемонстрируй как ими владеешь.

— Хорошо, — спокойно ответил Генка и Павловича, словно током ударило от догадки. У этого паренька точно есть учитель, раз он так спокойно отреагировал на предложение спарринга. Словно много раз слышал подобное и знал, что за этим последует.

Генка призвал клинки из кольца и взял их в руки. Белый в правую, чёрный в левую. Убедился в том, что новый мастер смотрит на него, и показал самую простую цепочку шагов и ударов, которой его обучил воевода.

— Хорошо, — одобрил Павлович. — Вижу, у тебя уже азы есть. И оружие на первый взгляд не плохое. Дайка их мне, поближе рассмотрю.

— Нет, — твёрдо, решительно и весьма спокойно ответил Генка.

— Что это значит — нет? — тут же возмутился мастер.

— Никто не смеет прикасаться к моему личному оружию кроме меня. Нечего на него смотреть, они не картины на выставке, — дерзко заявил Генка. — Если хотите взять их в руки, придётся отобрать силой, если получится.

— А если получится? — спросил мастер и неожиданно, схватив первый попавшийся на столе клинок, атаковал Генку.

Удар. Удар. Выпад. Павлович нападал не жалея мальчишку, но и не прибегая к демонстрации своих лучших умений. Обычно юнцы, впервые взявшие холодное оружие в руки пропускали первый же простой удар, но этот вот уже десяток блокировал. И не просто блокировал. Опытный мастер боевых искусств чувствовал, что мальчишка изучает его. Блокирует удары и выжидает, хотя он давал ему пару возможностей нанести ответный удар. Но он не воспользовался ими и не потому, что не заметил или не мог. Просто не желал нападать.

— И как это понимать? Почему не атакуешь? — подначил парня Павлович. — Считаешь меня недостойным противником? Или думаешь, что твоё мастерство владения мечами лучше моего?

— Проявляю уважение, — спокойно ответил Генка. — Вы же просто решили проверить мои навыки, а не убить.

— Уверен? — спросил мастер и выполнил быстрый, неожиданный для Генки выпад из высокоуровневой техники владения мечом и слегка порезал запястье паренька. Нарочно нанёс небольшую царапину, так чтобы выступила кровь.

— Уверен, — ответил Генка, и мастер замер на месте.

Павлович на мгновение опешил. Как так получилось? Он не может пошевелиться, не может двинуться, словно мгновенно окаменел.

— Пётр Павлович я уверен, что вы проверяете мои навыки. Иначе давно бы перерезали мою глотку, — спокойно ответил. — Ваше искусство в разы лучше моего. Мне есть чему у вас поучиться. Но прошу вас, мастер не делайте больше так, — Генка продемонстрировал ему порезанную руку. — Иначе не просто временным остолбенением отделаетесь. Могу ведь убить невзначай, и высокое мастерство мечника вам не поможет, мастер.

— Не слишком ли самоуверенно? — усмехнулся Павлович, чувствуя как способность двигаться понемногу возвращается.

— Не слишком. Объясню почему, — немного смущаясь, решил объясниться Генка. — Я не почувствовал в вас и вашем оружие достаточного количества эфира. Следовательно, даже если вы лучше меня владеете холодным оружием, то хуже по эфирному развитию. И то, что моя кровь едва появившись, остановила вас своей аурой, тому доказательство.

— Понятно. Ладно. Будем думать, как тебя обучать, — вздохнул Павлович, вернув подвижность и вновь замер от удивления. Ведь ровно из того места, куда упала капля Генкиной крови, вырвался чёрный сгусток, принял человеческий облик и грозно посмотрел на него.

— Не нужно тебе мастер думать. Это мой ученик. Я начал его обучать я и завершу начатое, — заявил прямо ему в лицо злой дух.

— Уважаемый воевода, — поспешил вмешаться в ситуацию Николай. — Пётр Павлович не собирается отбирать у вас воспитанника. Он просто хочет обучить его тем навыкам боя, которыми обладает. Поймите, с момента вашего упокоения прошло так много времени. И всё это время человечество развивалось и развивало боевые умения.

— И что? — рявкнул на Николая злой дух. — Я должен отдать ему своего ученика ради пары новых приёмчиков? Даже не подумаю. Ваш Пётр Павлович и одного спарринга не смог нормально с ним провести. Подумаешь порезал! Толку то, если сам чуть не погиб. Разуй глаза и включи мозги, Колёк, — обратился к мастеру экипировки воевода. — Генку я начал обучать. А это означает, что я уже вложил в него азы своего тёмного мастерства. Он просто не сможет хорошо обучиться, если каждый спарринг партнёр каменеть начнёт. А именно так и будет после каждого пропущенного удара. А знаешь почему? А всё потому, — ехидно заявил воевода, — что я учу его не медальки на спортивных состязаниях получать, а убивать. Убивать всеми возможными способами.

— Конечно, я понимаю это, — стараясь проявлять терпение, молвил Николай. — Поэтому хочу предложить вам работать вместе с Петром Павловичем. Если вы объединитесь, то наша команда школы света, будет лучшей и самой результативной.

— Хорошая идея, — согласился Павлович, всё это время изучавший злого духа, о котором ему уже много чего рассказывали. — Если я передам им свои навыки вдобавок к вашим знаниям, и попутно спарринговая практика с вами в качестве противника, точно сделают ребят сильнейшими.

— А вот это мудрое решение, — расплываясь в довольной улыбке, молвил злой дух. — Уж что — что, а отменных бойцов я умею воспитывать. Ладно. Будь по-вашему.

С этой минуты неделя обучения в эфирной школе света для ребят превратилась в сущую пытку. До обеда их гоняли воевода с Павловичем, а после обеда приходилось превозмогая усталость слушать лекции и практиковать эфирные технологии. Даже после ужина наставники не оставляли подопечных в покое, отправляли накапливать эфир и медитировать, постигать свою сущность.