Удачная охота

Камера встретила меня звенящей тишиной, только старший поинтересовался:

– Ну как, потренировался?

– Да, - коротко пояснил я, несколько покачиваясь, - и не только. Пришлось поддерживать честь офицера северного пограничья в соревновании с южным пограничьем.

С этими словами я завалился на свою кровать, оказавшуюся поразительно удобной.
– "Как же я устал! Воистину, пить - это тоже своего рода искусство, сильно, к тому же, выматывающее".

Когда в застенках становится тесно

Наутро долго долбить в дверь не пришлось, надзиратель сразу меня выпустил, имея, по всей видимости, соответствующие указания. На этот раз тренировка проходила без партнёра, - похоже, бывшему вояке было не до развлечений. Но служба есть служба. А может, он просто ещё не пришёл в себя после вчерашнего, что, впрочем, тоже является частью нашей службы. Даже в купальню меня проводили, не задавая лишних вопросов. Вопросы начались сразу после утренних процедур, в кабинете сыскаря, даже в камеру зайти не удалось, чему я и не особо огорчился.

Сыскарь оказался мужиком средних лет, мощного телосложения, с побитым жизнью лицом. Волевое, кстати, лицо. Выступающие скулы, кустистые брови, и хмурый тяжёлый взгляд чёрных глаз. Не люблю я эту породу! Вообще не люблю сыскарей, а таких идейных - тем более.

– Смотрю, вы неплохо здесь устроились, лейтенант, - холодно начал допрос мужик.

Сыскарь расположился за солидных габаритов столом, облокотившись о него локтями. Напротив стола имелось лишь одно место для "гостей", - дохлая такая табуреточка, на которую я и присел. Мой спокойный взгляд несколько отрезвил сыскаря, по-видимому, хотевшего начать допрос с давления на заключённого.

– Как бы там ни было, я бы предпочёл находиться сейчас в другом месте. А ещё я предпочёл бы в столице своей империи видеть пnbsp;обольше уважения к боевым офицерам, в особенности, пребывающим здесь в заработанном потом и кровью, и жалованном лично императором, отпуске.

– Ваша выходка с требованием тренировки будет доложена по инстанции.

– Да делайте, что хотите, мне глубоко плевать. Надеюсь, эта ваша "инстанция" отметит моё служебное рвение и стремление поддерживать готовность пожертвовать собой во имя Императора даже в застенке, куда меня кинули без всякого внятного повода.

– На границе вы тоже такое себе позволяете?

– На границе боевого офицера не кидают к уголовникам, предоставляя специальную камеру, и сами отводят каждое утро на тренировку, не задавая глупых вопросов. А ещё там я всегда понимаю, за что именно сижу в застенке.

– Вы считаете Ваше задержание бессмысленным? Это решать не вам, можете подать жалобу на имя его императорского величества.

– Капитан, вы собираетесь обсуждать со мной целесообразность моего здесь пребывания или спрашивать по существу? Чем быстрее мы начнём допрос, тем быстрее я отсюда выйду. Давайте уже, не томите, - после моих слов мужик хоть и нахмурился, но зато окончательно понял, что спорить с ним я не намерен, и вообще не спешу предъявлять какие-то претензии.
– "Неужели он думал, что я тут стану топать ногами и кричать о поруганной дворянской чести? Он так решил из-за моего требования предоставить возможность потренироваться? Дурдом какой-то".

– Хорошо, рад, что вы настроены отвечать на вопросы. Тогда давайте приступим. Имя?

– Вереск эль Дарго.

– Положение?

– Лейтенант гвардии его императорского величества...

После очередной серии формальных вопросов, он, наконец, перешёл к основному.

– Зачем вы убили мага?

– Какого мага?

– Разве вы убили не одного мага?

– Простите, но у меня на границе случались дуэли с каждым вновь прибывшим для несения службы магом, иногда они умирали. Всех я не помню, - я решил, что, раз он начал задавать дурацкие вопросы, получит такие же дурацкие ответы.

– Маг, относительно которого идёт следствие - это Фальтос эр Альянти.

– Дуэль.

– Что дуэль?

– Я был вызван этим магом на дуэль, в ходе которой он был убит. Дуэль велась в чётком соответствии с дуэльным кодексом и неписанными правилами поведения боевых офицеров в отношении боевых магов. Такой возможный исход дуэли маг мог предвидеть, но, по всей видимости, не придал ему значения. Теперь он мёртв.

– По имеющейся у следствия информации вы убили мага, когда он уже не представлял опасности и был вами повержен путём, - сыскарь наклонился к бумагам на столе, - "удара рукоятью меча в область лба с последующей потерей сознания". Я спрашиваю вас, зачем было убивать поверженного бессознательного противника?

– Пункт 13 Дуэльного уложения предписывает: "Победитель вправе требовать принесения ему извинений побеждённым, нанести калечащий либо смертельный удар. Запрещается избивать поверженного противника, оскорблять его и причинять ему чрезмерные физические страдания". Ничего запретного я не совершил, лишь использовав своё право нанесения смертельного удара.

– Вы говорили, что раньше дрались с магами. Всегда ли вы их убивали в случае победы?

– Нет. Всё зависело от степени оскорбления и... моего настроения, - мы мило улыбнулись друг другу на мою невинную шутку.
– Кроме того, магов к нам направляют учиться уму-разуму, и кому, как не нам, гвардейцам, их учить? Мёртвый маг ничему уже не научится, поэтому многое ещё зависело от его готовности усваивать науку жизни.

– Тогда какие именно обстоятельства побудили вас именно убить, а не "поучить уму-разуму", как вы выражаетесь?

– Мы не на границе, а маг не мой сослуживец, чтобы я его учил.

– Значит, всех остальных, кроме сослуживцев, вы будете именно убивать?

– Если бы мне не дали возможность тренироваться в Башне, я бы по выходе отсюда убил на дуэли сначала поочерёдно всех надзирателей, которые мне отказали, а затем начальника караула и коменданта Башни. После этого следующее руководство стало бы относиться к боевым офицерам, находящимся к тому же в отпуске, так, как те того и заслужили своей безукоризненной службой. Но руководство вовремя оценило, кто к ним попал, проявило дальновидность и рассудительность. В результате, все живы. Вы поняли мою мысль, капитан?

– Не совсем.

– Если бы маг вёл себя адекватно, достойно своего высокого статуса слуги его императорского величества, и не оскорбил смертельно другого слугу Императора, он был бы жив.

– Значит, дело в смертельном оскорблении? Если вас не затруднит, расскажите подробности.

– Да, капитан, я бы попросил Вас записывать всё, что я говорю дословно. Иначе я протокол не подпишу и припишу внизу о вашей недобросовестности при ведении допроса, - сыскарь чуть не подавился моим замечанием, но быстро взял себя в руки и принялся записывать всё, что я до этого говорил.
– "Выходит, чёткость показаний следствию нужна, и моя подпись под ними будет что-то, да значить. Не лично ли Император будет просматривать документы? Нужно всё чётко до него донести".

Закончив записывать, мужик откинулся на спинку своего кресла и перевёл дух.

– Зачем тебе это, лейтенант?
– не выдержал он.

– Я хочу, чтобы все, кто будет знакомиться с моими показаниями видели, что я из себя представляю реально, а не по выписке из личного дела. Возможно, это поможет им принять правильное решение о судьбе всех участников событий, - мой красноречивый взгляд капитан понял и нахмурился ещё больше.

– Вернёмся к последнему вопросу.