Удачная партия
Шрифт:
Ковард, конечно же, не задавал себе таких вопросов. Он вообще не рассуждал о душе и свете. Но его подсознание, из которого исчез Злобный Я, искало ответы именно на эти вопросы. Вот отчего Ковард обиженно буркнул, а не просто ответил супруге.
— Я рада, — ответила Эльвира Павловна. Она как будто не заметила раздраженного ответа мужа.
Ковард промолчал.
— Знаешь, Кадик, — тихо и задумчиво, глядя куда-то в пространство, произнесла Эльвира.
Ковард поднял глаза на супругу. Такая мягкая интонация голоса была ей совсем не свойственна.
После некоторой напряженной
— На самом деле мы с тобой уже не молодые люди.
— С этим трудно спорить, — согласился Ковард.
— Увы, — улыбнулась Эля. — Мы ведь много прожили и пережили вместе. Зачем нам что-то менять? Разрушить все всегда гораздо проще, чем построить.
— Нет, Эля, — сказал Ковард тихо, но твердо. — Я, конечно, не сторонник разрушений. Но когда отношения заходят в тупик, без перемен не обойтись.
У Эльвиры Павловны заныло сердце: впервые муж разговаривал с ней так спокойно и уверенно.
— У тебя кто-то есть? — испуганно предположила она.
Ковард немного смутился, но тут же взял себя в руки.
— Глупости. Ты же сама сказала, что мы уже не молодые люди. Мы и в молодости не были ревнивы. Зачем сейчас начинать?
— Прости, — проговорила Эльвира Павловна и тут же поняла, что Ковард лукавит. Усилием воли она сдержала внезапную волну раздражения, понимая, что скандалить сейчас недопустимо.
— Да, ты прав, — как можно спокойнее ответила она.
Пришел черед удивиться Коварду. Он заметил гневную вспышку во взгляде супруги и ее волевое усилие над собой. Злобный Я в этом случае не преминул бы вставить свой комментарий, но собственное внутренне молчание еще раз убедило Аркадия Францевича в том, что он стал другим человеком: свободным, уверенным, решительным.
— Хорошо, что мы наконец стали понимать друг друга. Давай начнем все с чистого листа, на котором прежде всего напишем большими буквами: «УВАЖЕНИЕ». Потом видно будет.
— А слово «любовь» мы не будем писать? — улыбнулась Эльвира Павловна.
— Возможно, мы его напишем чуть позже. Слишком глубокие раны мы нанесли друг другу. Невозможно их залечить так быстро. Давай закончим этот разговор. Мне пора на работу. У меня есть чистая рубашка?
Глава 62
Странный подарок
Ковард вышел из дома. Необыкновенное чувство радости внезапно охватило его.
«Раз, два, — начал считать он шаги, — три, четыре, пять, шесть…»
Этот многолетний привычный ритуал возвращал ему силы и надежду на успех.
«Я добьюсь своего… тридцать семь, тридцать восемь… Все мои теоретические предположения найдут практическое подтверждение… сорок три, сорок четыре, сорок пять… Я сделаю открытие мирового масштаба… пятьдесят… Я сделаю счастливыми сотни тысяч, нет, миллионы людей… шестьдесят восемь… Моя вакцина станет открытием века… восемьдесят восемь… Я получу нобелевскую премию! Сто…»
В былые времена этот восторженный монолог непременно был бы прерван Злобным Я, но сегодня Аркадий Францевич, захлебнувшись в своих фантазиях, одернул себя сам: «Это уже слишком! Однако занесло меня в моих мечтаниях. Не ради славы и не ради денег я работаю. Ради прогресса! Нет, ну что ж я
обманываю себя? Ради славы и ради денег. И ради прогресса… Триста семьдесят… Как-то непривычно без Злобного Я. Ну ничего, привыкну. Теперь я сам себе хозяин. И никто за мной исподтишка наблюдать не будет. И никто не будет приставать со своими дурацкими советами. Слава богу! Шестьсот шестьдесят шесть…»Ковард остановился у края проезжей части. Зеленый свет светофора сменился красным. По привычке Аркадий Францевич недовольно поморщился: «Красный…»
— Здравствуйте, Аркадий Францевич! — раздался глубокий баритон за спиной Коварда. — Правильно! Правила дорожного движения нужно соблюдать.
Ковард узнал этот голос. Бродяга. Опять он!
— А вы все меня преследуете! И чем я вам так интересен? — спросил Ковард, не поворачивая головы.
— Вот именно! Интересен! Слово подобрано правильно. И мало того, смею надеяться, что и я вам интересен. Разве не так?
— Так. Я хочу знать: вы реальный человек или галлюцинация?
Бродяга ущипнул Коварда за бок.
— Ой! Что вы делаете? Я боюсь щекотки!
— Я ответил на ваш вопрос. Я не галлюцинация.
— А почему вы сегодня без шахмат?
Бродяга широко улыбнулся беззубым ртом.
— Теперь они не нужны. Зачем их зря тягать. Ваша главная партия уже сыграна.
— Вы говорите о партии, сыгранной во сне?
— Да. Кстати, партия была блистательной. Я получил удовольствие, честное слово! Даже я не мог предугадать исход.
— А если бы я проиграл, что было бы со мной?
Бродяга опять улыбнулся:
— Не будем о грустном. Собственно, я остановил вас, чтобы передать вот этот замечательный учебник жизни, — и бродяга сунул в руки Коварду завернутую в газету книгу. — Полистаете на досуге. Будут вопросы — знаете, как меня найти. О! Зеленый. Путь открыт.
Бродяга ткнул пальцем в сторону перекрестка, резко развернулся и пошел прочь.
Ковард несколько секунд озадаченно смотрел на сверток, но заметив, что зеленый светофор стал мигать, поторопился перейти улицу.
Он больше не считал шаги, его охватило чувство внутренней тишины и покоя. Без мыслей и внутренних монологов вскоре дошел до работы.
Кивнув толстой вахтерше, которая совсем по-домашнему пила горячий чай из блюдца, Ковард поспешил подняться к себе в лабораторию. Ему не терпелось развернуть сверток и взглянуть на книгу. Когда наконец он смог это сделать, то в руках у него оказался хорошо знакомый шахматный учебник А. Нимцовича «Моя система».
«Бродяга сказал: «Учебник жизни», — подумал Ковард. — Что он имел в виду?»
Ковард рассеянно открыл книгу и опять удивился: внутри были чистые белые листы.
«Брак типографии? — первое, что пришло в голову Аркадию Францевичу. — Нет, — возразил сам себе, — все не так просто, нет, все непросто».
Размышляя над непонятной ситуацией, он положил книгу на стол и отошел в хозяйственный уголок — включить электрочайник и заварить чай.
«Все-таки не мое это дело — разгадывать ребусы. Не стоит тратить свои мозги на бесполезные занятия. Сейчас выпью чайку и начну работать. Хотелось бы сразу добиться результата. Да… Это сладкое чувство — надежда…»