Удар

Забираюсь на кровать и ложусь к Рей лицом. Подперев голову одной рукой, пальцами другой благоговейно очерчиваю ее скулы, спускаюсь к подбородку и обвожу ее мягкие, темно-розовые губы.

— Детка, ты невероятно красива. Я тебя не достоин. — И это истинная правда.

Рейган кладет мягкую ладонь на мою щеку.

— Ноа, думаю, ты прекрасен и снаружи, и внутри. Я не хочу быть ни с кем другим. Тебе от меня не отделаться. — От ее улыбки у меня ноет в груди. Если бы я только мог остаться с Рей…

Неожиданно, она толкает меня на спину и забирается сверху.

— Я устала ждать. Возьми меня. Я вся твоя.

От этих слов и ощущения теплой влажной плоти, прижимающейся к члену через боксеры, из груди вырывается хриплый стон, который переходит в тихий рык. Я сдаюсь. Понимаю, что не хочу, чтобы кто-то другой был у Рей первым. И постараюсь все сделать правильно. Ведь лучше, если первым будет тот, кто ее любит?

Перекатившись, нависаю над Рейган и придавливаю ее своим весом. Смотрю вниз и теряюсь в карих глазах. Она притягивает мою голову, обхватив затылок и приникает губами к моему рту. Взаимное желание между нами вспыхивает, как спичка. Я еле сдерживаюсь, когда членом прижимаясь к горячей промежности, даже через ткань чувствую, насколько Рей влажная от возбуждения. Приподняв бедра, стягиваю трусы вниз, и Рейган помогает мне ногами. Мне жизненно необходимо быть внутри нее, и это все, о чем я могу думать.

— Нам нужен презерватив, — выпаливаю, понимая, что оставил бумажник в брюках.

— Нет, не нужен. Я уже два месяца на таблетках, — говорит Рей с гордой улыбкой.

— Детка, я никогда раньше не обходился без защиты. Со мной ты в безопасности.

— Знаю. Ноа Нолан, я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Рей, и буду любить всегда. — Борюсь с желанием повторять снова и снова, чтобы она помнила об этом всегда. Вожу головкой по горячей и влажной щелке, а затем прижимаюсь к тесному входу. Медленно толкаюсь внутрь, а затем выскальзываю. Не торопясь, с каждым разом погружаюсь все глубже, пока не вхожу на всю длину, и это чувство неописуемо. Прижимаюсь лбом к ее лбу и стону.

— Рей, черт, внутри тебя так приятно. Хочу, чтобы это продолжалось вечно. — Я начинаю двигаться быстрее и сильнее, занимаясь любовью с единственной девушкой, которую люблю и буду любить всегда.

***

Суровая реальность утра и понимание того, что готовит сегодняшний день, заставляет закрыть глаза и взмолиться вернуть меня обратно в сон. Чувствую тепло Рейган в своих объятиях и готов лежать с ней вот так сколько угодно. Но что толку… Теперь, проснувшись, только и думаю о предстоящем разрыве. Не стоит себя обманывать, что это не конец. Лишить Рей невинности, а затем бросить на следующий день… Уверен, она больше никогда со мной даже не заговорит. Как низко я пал. Ненавижу себя за то, что прошлой ночью занимался с ней сексом. Когда дело касается Рейган, я становлюсь слабаком. Не уверен, что смогу придерживаться плана.

Мы съедаем завтрак, заказанный в номер, быстро принимаем душ и выписываемся. Я закидываю старый черный рюкзак, когда-то принадлежавший отцу, на заднее сиденье джипа и забираюсь на водительское место. Наблюдаю, как Рей пристегивается. Каждое ее движение грациозное и точное.

Завожу машину, глубоко вдыхаю и молю дать мне сил довести дело до конца. Сжимаю черную кожу руля с такой силой, что костяшки пальцев белеют. Пока едем к дому Рейган, я весь напряжен. Как натянутая струна. И ужасно беспокоюсь за Рей. Как хотелось бы знать наверняка, что без меня ей будет лучше.

Поездка проходит в полной тишине. Чем больше размышляю, о чем поговорить, тем меньше приходит в голову. Я столько хочу сказать в те последние десять минут, что мы проведем вместе. Но это невозможно. Главное — это памятные моменты, пережитые нами за прошедшие шесть месяцев. Эти воспоминания станут моим утешением.

Очень скоро я сворачиваю на подъездную дорожку возле дома Коллинзов. Пока паркуюсь, на мой телефон приходит сообщение.

Джимми: Но-Но, не разочаруй меня. Не хотелось бы искать на твое место другого бойца.

Вот же сукин сын. Тру лоб и пытаюсь подобрать нужные слова. Так лучше для Рейган, и это самое главное. Может, однажды мы снова будем вместе, но сейчас мне нужно сделать все возможное для ее благополучия. Я не стану преградой на пути к ее мечте. Если для ее исполнения она должна уехать в Калифорнию, то так тому и быть.

— Я много думал, — говорю, глядя прямо перед собой. — Мне необходимо полностью сосредоточиться на тренировках. Мое призвание — смешанные единоборства. Рей, они мой единственный вариант. — Я бросаю на нее взгляд. Рейган рассматривает свои сцепленные на коленях руки и, судя по напряженным губам, она расстроена. Твою ж мать. Сглотнув ком в горле, продолжаю: — Тебя ждет блестящее будущее. Для меня там места нет. Я хочу, чтобы ты поступила в колледж, о котором мечтаешь, и добилась успеха. А я буду делать то, что умею лучше всего, — драться.

«Любить тебя — вот что я умею лучше всего. Черт, Рей, ответь что-нибудь. Наори на меня. Скажи, что ненавидишь меня».

Молчание в ответ пугает больше, чем любые слова. Знаю, что Рей шокирована. Разрушена. Уничтожена. Сломлена. Нужно убираться отсюда. Я больше не могу быть с ней рядом. Видеть ее слишком больно. Слезы одна за другой текут по ее щекам и, скатываясь с подбородка, капают на джинсы. На ткани быстро расползаются темные влажные пятна. Рейган продолжает смотреть вниз и молчать.

— Ну, мне пора, — произношу, изо всех сил стараясь скрыть эмоции в голосе.

Она наконец поднимает голову и поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются в последний раз, я вижу отражающуюся в глазах Рей боль и почти готов во всем признаться. Но вместо этого наношу последний, сокрушительный удар по нашим отношениям: подхожу к пассажирской двери и открываю ее для Рейган. Затем улыбаюсь и подмигиваю:

— Спасибо, что все понимаешь, — говорю я. У меня желудок сжимается от боли, когда она игнорирует протянутую руку. Хватаю Рей за запястья и притягиваю к себе для прощального поцелуя. Она как бревно в моих объятиях. А губы больше не мягкие и податливые, а чужие и будто мертвые.

Отдав Рейган сумку, быстро возвращаюсь на водительское место и сдаю назад, пока не передумал. Она даже в дом не успевает войти, как я бесследно исчезаю.

— Черт! Да чтоб тебя! Твою ж мать! — кричу в тишине машины. Убираю одну руку с руля и сжимаю ноющую грудь. — Рей, прости. Мне так жаль, — повторяю снова и снова, пока добираюсь до своего дома. Зайдя внутрь, сбрасываю туфли и падаю на кровать. — Прости, Рей, — шепчу в безмолвии комнаты. А затем не выдерживаю и впервые в жизни даю волю слезам.

ГЛАВА 15

РЕЙГАН

Четыре года назад. Утро после выпускного бала

Ноа стискивает мои руки и прижимается теплыми губами к моим холодным. Оцепенев от отчаяния, я, потрясенная его словами, не реагирую. Резко втягиваю воздух, но едва могу дышать, а в голове все крутится вопрос: Ноа что, только что меня бросил?

Ему нужно сосредоточиться на тренировках… Спасибо, что все понимаю…

Хочу заорать, но онемела. Нет, не понимаю! Почему ты так с нами поступаешь? Ради меня? Мне хочется рвать и метать, пинать, вопить. Но я не могу. Язык будто прилип к небу, а в горле встал ком размером с теннисный мяч. От всех этих вопросов в голове полный хаос.