Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем

– Женщина, - говорил старик, - не надо меня благодарить, ступайте домой! То, что я совершил, я делал от имени Того, Кто сказал: "Возлюби ближнего своего, как самого себя!".

Старик удалился. Арман-Луи уже знал теперь, что это был капитан корабля. И тут ему в голову вдруг пришла идея, и, не раздумывая, он догнал старика и заговорил с ним:

– Оба мы поклоняемся одному Богу Израильскому, который послал на землю Сына своего для того, чтобы напомнить нам о наших грехах, - сказал г-н де ла Герш.
– Но вот большая опасность угрожает мне и той, кого вы назвали вашей дочерью. Могу ли я обратиться к вам с такими словами: "Брат мой, я нуждаюсь в вашей помощи!"?

– Говорите, - кивнул моряк.

Г-н де ла Герш назвал себя и открыл имя м-ль де Сувини.

– Ах вот как!
– сказал моряк.
– Не ваше ли имя я прочел на объявлениях, расклеенных на стенах городской ратуши? За вашу голову назначена цена?

– За мою голову назначена цена, потому что я защищал свою жизнь, защищал свою честь дворянина.

Арман-Луи рассказал капитану о том, что произошло в трактире "Мальтийский крест", не упуская ни единой детали, о том, как за ними, - за ним и его спутниками, - гнались, как за хищными зверями. На суше они не могли больше оставаться, не рискуя жизнью, но и море также не безопасно было для них.

– Мне доверена жизнь женщины, - в заключение сказал Арман-Луи.
– Не поможете ли вы мне спасти ее?

– Вы не напрасно взывали к Богу праотцов наших, - ответил ему кальвинист.
– Мой корабль отплывает завтра во время прилива в Гамбург. Ради вас я дойду до берегов Норвегии, откуда вам будет легко добраться до Швеции. Приготовьтесь к часу дня. Мой корабль стоит на якоре посередине реки, вы узнаете его по белой полосе, которая опоясывает его.

– Как он называется?

– "Добрый самаритянин". Меня зовут Авраам Каблио.

Арман-Луи пожал руку старому капитану.

– Авраам Каблио, - повторил он его имя.
– Я запомню то, что вы сделали сегодня для меня. Вы и ваши близкие отныне священны для меня, - сказал он.

– Для меня на свете есть одна лишь дочь, - продолжал Авраам.
– Богу было угодно, чтобы ребенок этот, плоть от плоти моей, ни в чем не нуждался, жил безбедно. И если вы позволяете мне быть должным вам в чем-то, примите эту мою помощь как дар тем, кто нуждается в ней.

Большими шагами добрался Арман-Луи до трактира и сообщил своим друзьям о результате встречи с капитаном Авраамом Каблио.

Сборы к отъезду были недолгими. Каркефу взял на себя продажу совсем новых лошадей, которых г-н де ла Герш недавно купил.

– Продать, даже не испытав их?
– удивился Рено.

В глубине души г-н де Шофонтен сожалел, что не расквитался с сеньором Матеусом Орископпом.

– Выходит, что я не сдержал своего слова, - сказал он.
– Это нехорошо.

Единственное, что немного утешало Рено, так это мысль о том, что во время путешествия он будет располагать досугом и добьется того, что заставит Авраама Кабалио отречься от кальвинистских заблуждений.

"Жаль, - подумал он, - если такая добрая душа станет добычей сатаны!"

Каркефу клялся всеми богами, что тотчас, как он попадет в Швецию, откажется от дальнейшего путешествия по той лишь причине, что не в силах больше встречаться ни с доном Гаспаром д`Альбачетом, ни с капитаном Якобусом, ни с Матеусом Орископпом.

Доминик выражал свое согласие с ним молчанием.

Они покинули трактир ещё до восхода солнца и воспользовались кратчайшим путем, чтобы дойти до берегов Шельды.

Каркефу, который беспрестанно был начеку, приглядывался ко всему, что справа, и прислушиваясь к тому, что слева, был очень недоволен звуком шагов у них за спиной.

– Успокойся! Это не шаги, это пьяный матрос дубасит в городскую стену кулаком, - сказал Рено.

– Пьяный или нет, но от этого матроса у меня прямо мороз по коже пошел.

Густой туман окутал реку, дома, корабли. На их пути встречались неясные очертания каких-то предметов, сооружений, с реки доносились всплески воды и трение лодок одна о другую. Прилив быстро поднимался.

Какой-то призрачный силуэт прошел совсем вплотную с Рено и, не открываясь сказал:

– Поторопитесь! Сеньор Матеус неподалеку...

И призрак этот растворился в серой мгле тумана, плывущей вокруг.

Услышав предупреждение, беглецы пристально огляделись: ничего, кроме густой пелены тумана, который окутывал реку, они не увидели. Каркефу все же разглядел неясный предмет, движущийся на воде, почти у самых ног.

Он наклонился ближе к нему:

– Лодка!
– крикнул он и ухватился за веревку, чтобы вытащить лодку на берег.

М-ль де Сувини заняла место первой, затем уселись все остальные. От толчка Рено, только что вошедшего в тишину, лодка поплыла. Ударом кинжала он отсек швартов и взялся за руль.

Арман-Луи, Доминик и Каркефу налегли на весла, и лодка легко заскользила по реке.

– Наконец-то, - прошептал г-н де ла Герш.

Вдруг подул легкий ветерок, и туман приподнялся над водой, точно занавес.

Черный человек, который шел по берегу реки, поднял глаза на звук весел, которые были по воде, и заметил беглецов. Одним прыжком он вскочил в лодку, стоявшую рядом с той, которую нашел Каркефу.

– Все ко мне!
– скомандовал черный человек громовым голосом.

Десять человек выскочили из тумана со всех сторон. Десять других сбежались, выскользнув с соседних улочек.

Сеньор Матеус жестом показал им удаляющуюся лодку.

– Плачу сто пистолей, если поймаете этих наглецов!

Десять пар весел ударили по воде и взлетевшая из-под них пена забрызгала его шляпу. Рассекая воду, лодка рванулась вперед, тогда как два солдата с мушкетами в руках стояли на корме, готовые открыть огонь по первому сигналу Матеу - са.

– Ложитесь!
– крикнул Арман-Луи.

М-ль де Сувини, которая водила глазами, сосредоточенно сравнивая скорости обеих лодок, удивленно спросила:

– А зачем?

– Затем, что если пропадет хоть один волосок с вашей головы, два французских дворянина будут обесчещены!
– сказал ей Рено.

Адриен легла на дно лодки. Теперь могли свистать пули.

Налегая на весла, Арман-Луи, Каркефу и Доминик быстро заставили лететь их челнок. Рено, державший все это время руль управления, высматривал, не покажется ли на серой поверхности Шельды, среди туманных призраков, корабль с белой полосой.