Удавка для жрицы любви

У него, очевидно, просто не было сил показывать мне глубину своей обиды, поэтому он после того, как восполнил недостаток жидкости в своем организме, демонстративно улегся на моей кровати и уснул.

Подкрепившись своим любимым кофе с бутербродами, я прилегла на кровать. Дорога все-таки выматывает. В полудреме я продолжала прокручивать полученную информацию. Наверное, следует прибегнуть к помощи «косточек», давно я уже не пользовалась их помощью.

24+33+9 — Вы сможете поправить свое положение лишь двумя способами: с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости.

— Да уж, вы, как всегда, отвечаете чересчур мудрено. — Я устало вздохнула и убрала «кости» на место.

Как ни крути, а придется все-таки думать собственными мозгами. Неожиданно зазвонил телефон.

«Кто бы это мог быть? — прикидывала я в уме. — Может, Ленка решила вернуться раньше времени?»

— Алло! — сняла я трубку.

— Здравствуйте. Татьяна, это вы? — послышался в трубке женский голос.

— Да, с кем имею честь?

— Это Нина Михайловна Гришина беспокоит. Знаете, у нас вчера кое-что произошло, не знаю даже, как сказать… Может, это и не важно, но я решила все-таки позвонить.

— Попробуйте покороче, — попросила я, не считая возможным церемониться.

— Вчера приходил один из друзей Ирины, просил разрешения покопаться в ее вещах…

Ого! Это было что-то новенькое!

— Давайте не по телефону, — предложила я. — Сейчас я подъеду.

Через несколько минут я была уже в квартире Гришиных и разговаривала с Ниной Михайловной.

— Понимаете, — говорила она, — я даже не смогла толком ничего придумать, чтобы отказать ему. Он попросил посмотреть аудиокассеты.

— Вы их ему показали?

— Да, а что я могла сделать? Он сказал, что ему необходимо найти одну кассету, которую он давал Ирине. Это, мол, не его, а чужая вещь. Я сначала не подумала ничего плохого, а потом что-то у меня сомнения появились…

— А вы знаете, как зовут этого парня?

— Это Денис Белозеров, у него еще кличка такая чудная, Гоблин, кажется.

— То есть он вам знаком?

Нина Михайловна горько усмехнулась.

— Да, он в последнее время за Ириной ухаживал. Так сказать, бойфренд. Я, конечно, не в восторге от этого была. Сразу видно, что он такой же непутевый, как мой муж. Но и возражать против их отношений я не считала правильным. Даже Денис все же лучше для молодой девчонки, чем женатые любовники.

В это время из кухни долетел едва слышимый мужской голос.

— Ни-н-на, эй, иди сюда.

— Вот сволочь! Ой, простите. Представляете, вчера дала ему денег, чтобы за хлебом сходил, а он к дружкам рванул, напился, теперь вот уже с ночи нервы мне мотает.

Женщина встала и направилась в кухню. Послышались шлепки и яростный шепот.

— Заткнись, чего ты меня позоришь?

— Д-дай м-мне ч-что-н-нибудь по-поесть. Что ты надо мной издеваешься? — жалобно вопрошал супруг Гришиной.

Снова раздались непонятные звуки, и Нина Михайловна вернулась в комнату, закрыв за собой дверь.

— Какие кассеты он просматривал? — спросила я.

Хозяйка достала коробку, в которой лежало около трех десятков кассет.

— Вот!

— Он что-нибудь забрал с собой?

— Нет, он их все прослушал и ничего не взял. Он часа два сидел здесь, крутил магнитофон.

— Так и не нашел своей кассеты?

— Сказал, что нет. Спросил: «Это все? Больше никаких нет?» Я и говорю: «Это все». Но он ушел жутко недовольный.

Информация о кассете всплыла уже во второй раз. Следует взяться за ее поиски вплотную.

В это время в комнату вошел муж Нины Михайловны. Это был дряхлый человек с мутными глазами. Он еле стоял на ногах и безумно взирал на нас.

— Я же тебе сказала не заходить сюда! — воскликнула женщина. — Позоришь меня!

Муж с тупым выражением лица улыбался и продолжал свое нескоординированное движение к дивану.

— З-здрасте! — обратился он ко мне. — Вот пристала, п-понимаешь! — кивал он на жену. — Чего пристала, п-понимаешь, ну выпил я немного, дочь похоронили, п-понимаешь! Я… — больше он ничего сказать не смог. Лишь молча свалился на диван.

— И вот так уже несколько лет. Однажды по пьянке избили его сильно, после этого нарушилась деятельность мозжечка. И так ходит-то еле-еле, так еще и пьет вдобавок. Ладно бы еще работал, а то ведь на моей шее сидит.

Я почувствовала, что мне самое время уходить. Смотреть на это существо на диване было выше моих сил. Распрощавшись с Ниной Михайловной, я вышла на улицу и решила сразу же начать выяснять судьбу этой загадочной кассеты. Для этого нужно было позвонить, благо время еще раннее, а, значит, Вика дома. Так и оказалось.

— Вика, привет, это Татьяна. Слушай, у меня к тебе один вопрос: Ирина когда-нибудь упоминала о кассете, на которой была какая-то важная запись?

Девушка несколько секунд помолчала, а потом ответила:

— Нет, никогда ничего не слышала.

— Ну ладно, только если вдруг вспомнишь, позвони мне по номеру… — Я продиктовала номер своего сотового.

Теперь надо спросить о том же самом у Елизаветы. Где ее искать, я уже знала.

Прыгнув в машину, я быстро долетела до Набережной.

* * *

Я постучала в обшарпанную дверь и замерла в ожидании. Дверь открыл тот же парень, что и в прошлый раз, который ничуть не удивился моему появлению, а просто молча отошел, оставив дверь открытой. Сегодня в притоне было многолюдно, и царило какое-то странное оживление. Каково же было мое удивление, когда среди толпы неблагополучной молодежи я увидела уже знакомого мне Гоблина.

«Что ему здесь нужно? Он опережает меня или это просто совпадение?» — пронеслось в моей голове, когда я смотрела на него. Он упорно меня не замечал, что было только на руку.

Из кухни выбежала Лизка, которая радостно бросилась ко мне и повисла на моей шее. Судя по глазам, она наверняка была под действием наркотиков.

— Таня, я та-ак рада тебя видеть! С чем пожаловала? Опять что-нибудь про Ирку спрашивать будешь?

Даже она не могла не заметить, что я совсем не похожа на девицу их круга. Наверное, у нее стали появляться сомнения, это я чувствовала интуитивно. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что лучше всего открыть свое истинное лицо. Но это подождет, а пока нужно задать ей несколько вопросов.