Удиви меня

— Ты влюбилась, да? — резко произносит Алиса, от чего меня как будто ледяной водой облили.

— Причем тут это вообще? Чушь какая-то, — встаю с дивана, забирая чашку Алисы. — Пойдем на кухню, я есть хочу, да и я тебе расскажу про интересный клинический случай. Есть у нас такой пациент по фамилии Измайлов, так вот там букет из болячек…

* * *

Проводив Алису, я испытала самое что ни на есть облегчение. Изначально легкий разговор о сексе в итоге завел куда не надо и, стоит признать, серьезно пошатнул мое несколько эйфорическое состояние. Уже полчаса я сижу в абсолютной тишине с приглушенным на кухне светом и глажу Симбу. До меня только сейчас дошло, что я бросаю на ночь кота и в реале не хочу возвращения родителей. Это отвратительно. Хотя Симба весьма самостоятелен и ночью я ему не нужна, но ведь вечерами — да! Приехать и покормить кота утром, наспех погладить его и убрать лоток — это совершенно не похоже на заботу. Здравая часть меня понимает, что надо что-то менять, но есть еще и другая часть, которая упорно напоминает о том, что с возвращением папы с мамой — всего этого не будет. Да мне в принципе никто не разрешит ночевать у Сережи. Даже, если я вдруг выпалю всю правду родителям. Мама-то порадуется и, вероятнее всего, разрешит, а папа точно запретит. Да и не буду я им все это говорить. Если еще недавно мне хотелось гордо сказать маме, что я нормальная, как все, то сейчас, с каждой минутой проведенной с Симбой, убеждаюсь, что лучше все оставить в тайне, как можно дольше. Вот поэтому менять ничего до приезда папы с мамой я не буду.

— Ты же еще побудешь несколько дней один, хорошо? — смотрю в упор на Симбу и понимаю, что разговаривать с котом вслух так себе идея. Он мне все равно не ответит. — Ну, прости меня, пожалуйста. Не обижайся.

Симба на мою речь, кажется, отреагировал негативно, судя по тому, как он ловко спрыгнул с моих рук. А я так и осталась сидеть за столом, съедая себя мыслями о происходящем. Лучше бы не оставалась одна, ей-Богу. Как только эта мысль посетила мою голову, я отчетливо услышала звонок. И нет, увы, не телефонный. В голове сразу пронеслась шальная мысль, что это мама с папой. Решили меня так проверить. Дима быть здесь не может, Аня и подавно. Значит точно мама с папой. Иду к входной двери с колотящимся сердцем. Улыбку натянула, волосы распустила на случай, если на шее есть следы «преступлений», и включила видеодомофон. Шумно выдохнула, и улыбка уже приобрела совсем другой характер, когда камера показала мне вовсе не папу с мамой. Не задумываясь, открыла дверь и включила свет, гордо выпрямляя осанку.

— Родители не вернулись?

— Нет, — улыбаясь произношу я, забирая у Алмазова пакет. И тут вдруг до меня доходит.

— Что-то случилось?

— Нет. Почему что-то должно случиться? — скидывая обувь, как ни в чем не бывало интересуется Сережа.

— Ну ты сам пришел сюда ночевать.

— Одному стало скучно. Я есть хочу, накормишь чем-нибудь?

— А тебя родители не покормили?

— Как-то не до этого было. Ну так что?

— Омлет подойдет? У меня холодильник пустой, мы тут просто с Алисой доели последнюю еду.

— Не. Омлет на завтрак, давай пиццу закажем.

— Давай, — соглашаюсь я, понимая, что совершенно не голодна. Вдобавок ели мы с Потаповой именно предложенную Сережей пиццу.

И тем не менее, ровно через сорок минут, когда нам ее доставили, я молча съела кусок, запивая вредной газировкой, полученной в подарок. К счастью, не колой и на том спасибо.

И как-то не сговариваясь, впервые за все время, мы просто легли вместе спать. Забавно что ни я, ни Сережа, не принимали никакой попытки друг другу пристать. Мы просто лежим в обнимку. Подозреваю, что каждый думает о своем. О чем думает Сережа — понятия не имею, я же прокручиваю слова Алисы, которые так и отложились в подкорке: «Ты влюбилась, да?». Так и хочется вскочить с кровати со словами «Да я даже знать не знаю, что это такое!». Ну ведь, правда, не знаю. А что, если это и вправду оно? О, Господи…

Глава 36

Открывать глаза и тем более вставать, пусть и с самого неудобного каменного матраса в моей жизни — откровенно не хочется. Я готов и дальше лежать на этом колчедане, просто потому что дико хочется спать. Не припомню, когда в последний раз сон так брал в свои оковы. Да, я любитель поспать, но чтобы так… Будильник, к счастью, не звенит, по ощущениям еще спокойно можно спать, но то, что в моем лбу прожигают дыру, не дает мне кайфовать в царстве Морфея. Полина совершенно точно сверлит меня взглядом. Один из минусов нахождения рядом с ней в одной кровати — она всегда просыпается раньше меня. Это раздражает. Точнее не это, а то, что после пробуждения она будит меня. Тихонько встать и заняться своими делами, а потом юркнуть в кровать обратно — это не про Полину. И нет, она не встает после пробуждения, она лежит рядом со мной при этом шмыгает носом, ворочается, чешется, откашливается и ведет себя так, как будто в ее теле живет стокилограммовая тетка с заложенным носом и чесоткой. Первые дни реально думал отвести ее к ЛОРу. И только потом до меня дошло, что это все делается для того, чтобы меня разбудить. Полина и тактичность? Нет, она о таком знать не знает. Захотела — получила. Стоило мне только подать голос и признаки жизни, как она тут же переставала быть «больной теткой» и как бы невзначай «О, ты проснулся? Как хорошо. Кто рано встает — тому Бог подает». И подавал, точнее давала Полина, а не вовсе упомянутый ей Бог. Подозреваю, что секс по утрам ее вставляет несколько больше, чем по вечерам. По утрам она вообще живчик.

По факту обвинить мне ее не в чем. Она ведь как бы меня не будит. Да и чего греха таить, не устраивало бы меня это — не подыгрывал. И уж точно не приезжал бы сюда, как вчера, чтобы просто поспать рядом на железобетонном матрасе, который в тайне мечтаю сжечь. В итоге мне грех жаловаться. Вот только сейчас все по-другому. Она не подает никаких привычных для себя признаков, но прожигает во мне дыру. К гадалке не ходи — забивает голову херней. А раз прожигает во мне дыру — мысли связаны исключительно со мной. Дурные мысли, задницей чую. И это очень, очень-очень плохо. Еще вчера я был уверен, что загоны начнутся после возращения любимого папочки, который меня заведомо раздражает даже без личного знакомства. Но хирург всея Руси еще не прискакал с воплем «Какой хер обесчестил мою дочь», а Полина точно в загрузе. Вечером ведь не была? Или уже была? Нет, не припомню, хотя сам был не шибко внимательным.

Нехотя открываю глаза и сразу же попадаю под цепкий взгляд Полины. Лежим в нескольких сантиметрах друг от друга на боку, рассматриваем друг друга, хотя, казалось бы, за двухнедельное почти двадцатичетырехчасовое пребывание вместе, неизученных черт лица и не только лица — не осталось. И тем не менее, мы молча скользим взглядом друг по другу. Радует то, что ее лоб не нахмурен. Она не выглядит надменной злюкой. Я бы сказал — задумчива. Волосы у нее чуть растрепаны, что, если честно, нравится мне значительно больше уложенной шевелюры. Подложила обе руки под щеку и молчит. Еще несколько секунд и обязательно скажет что-нибудь этакое. Я ее уже изучил. Изучил так, как будто мы живем под одной крышей как минимум год. И мне дико не хочется услышать что-то типа «Тебя слишком много в моей жизни, Алмазов. Надо что-то менять. Я справочник давно не открывала, не говоря уже про морг, и вообще брысь из моей постели». Фу, аж передернуло от того насколько живо в моей голове прозвучал монолог Полины. Мне ничего не хочется менять, ну разве что быть на моей территории, ну и матрас поменять, если уж бывать здесь.

— Я много думала ночью…

— А зря, — шутливо бросаю я, напрочь прерывая ее, и натягиваю улыбку. — Много думать — крайне вредно. Опережая хрень в твоей голове, скажу, что все происходящее нормально. Нет у тебя никаких пробелов знаний из-за того, что ты не проводишь время за учебниками. И не бойся приезда и осуждения родителей, ты взрослая девочка. А если боишься, что запретят ночевать у меня — это тоже решаемо. Я могу быть очень убедительным, — заправляю выбившую прядь волос ей за ухо, на что Полина неожиданно улыбается.

— Вообще-то я не это хотела сказать. Хотя об этом тоже много думала, — шумно выдыхает и также громко вдыхает. — Я вот к какому выводу пришла. Мы встретились в пятницу. И в баре ты не женщину снимал, а пил. Проститутка тебе приглянулась разве что в моем лице. Спрашивается, а чего ты пил и был таким уставшим? Думаю, потому что это была пятница. А в пятницу ты едешь в родительский дом и навещаешь свою сестру. Ты вообще угрюмый и другой после родственников. И вчера был… ну снова другим. И вот тут стоит вопрос. Почему тебе не нравится пятница, точнее навещать родственников. Маму ты любишь, это я поняла, сестра, которая мелкая — дрянота, но ты все равно ее любишь, отчим — ну так себе, скорее не любишь, но он и дома-то не бывает, когда ты их навещаешь вроде как. Ты не к нему едешь. Остается сестра, которая никакая тебе не сестра. И вот тут загвоздка. Я погуглила ночью твоего отчима…

— Мама дорогая, как все оказалась запу…, — не дает мне даже договорить, приложив свои пальцы к моим губам.

— Не перебивай меня, пожалуйста. Красивый у тебя, кстати, отчим. Твоя псевдосестра, наверное, в него пошла. В общем, одна информация противоречит другой, но сопоставив некоторые факты, я пришла к выводу, что за рулем машины, на которой разбилась твоя вроде как пьяная сестра, сидел ты. И скорее всего, ты был пьяным, а не она. Но она, вероятнее всего, встала в позу и не сказала о тебе, чтобы тебя не посадили. И ты, естественно, чувствуешь за собой вину, поэтому такой после… после посещения родственников, точнее ее, — убирает пальцы с моих губ и тут же прикладывает руку к груди. А я впервые не знаю, что сказать. Радоваться, что мысли Полины заняты не тем, чего я опасаюсь или огорчаться, что лезет туда, куда не просят? — Ну, чего ты молчишь? Я угадала? За рулем был ты? — перевернувшись на спину, задала вопрос, гипнотизируя глазами потолок.

Прикрываю глаза и через пару мгновений резко переворачиваюсь, нависая над Полиной. Кладу руки по бокам от ее головы и наклоняюсь к ее лицу.

— А ты хочешь услышать «да», чтобы найти пути отступления, потому что струсила от осознания того, что я занимаю все твои мысли? Ответь честно, тогда и я тебе отвечу был ли я за рулем.

— Не хочу, — после секундной заминки тихо отвечает Полина, смотря мне в глаза.

— Я не был за рулем ее машины. Я был далеко от Сони. Но в одном ты права — я чувствую себя виноватым, но только потому что не остановил ее. Хотя мог. Давай мы больше не будем касаться этой темы. Уж лучше неси ерунду про то, что наши отношения мешают строить тебе будущую карьеру, — без какого-либо сексуального подтекста целую ее в губы и снова откатываюсь на спину. — Молчать, — наигранно грозно произношу я, как только Полина приподнимается на локтях, в очередной раз прожигая меня своим цепким взглядом.