Удивительная история освоения Земли
Шрифт:
Дальние отроги… этих земель находятся вблизи пятьдесят шестой параллели. За ними в южном направлении не видно никакого континента или полоски суши, повсюду лишь Атлантика и Южное море, сливающиеся воедино в этом гигантском и ничем не затмевающемся просторе.
Дрейк отнюдь не горел желанием продолжать плавание в этих ледяных широтах, где его спутники безбожно страдали от холода и пронизывающих ветров, а потому немедленно приказал взять курс на север. Тем не менее широкий пролив между Южной Америкой и Антарктидой получил впоследствии его имя, и в какой-то мере это вполне справедливо, поскольку он был первым европейцем, увидевшим крайний юг Американского континента.
Оставив за кормой промозглые широты Антарктики, Дрейк помчался вдоль западного побережья Южной Америки, безжалостно предавая огню и мечу испанские поселения и емкие пузатые галионы. «Золотая лань» летела как на крыльях. Сначала разграблению подверглись безмятежные Вальдивия и Сантьяго, а потом Дрейк обрушился на город Вальпараисо, на рейде которого он взял на абордаж неповоротливый корабль, груженный золотом и вином. Улов превзошел все ожидания, поскольку на судне, кроме всего прочего, удалось найти секретные карты западного побережья Южноамериканского
Корабль Дрейка в полной мере оправдал не только свое первое, но и второе имя (пеликаны, как известно, не упускают возможности как следует набить свое ненасытное брюхо). Поскольку ветхий трюм «Золотой лани» уже буквально трещал по швам от золота и самоцветов, Дрейк справедливо рассудил, что возвращение домой прежним курсом (через капризный Магелланов пролив или вокруг мыса Горн в так называемых «гремящих пятидесятых») смерти подобно, а разъяренные испанцы не упустят случая перехватить одинокий беззащитный корабль. Поэтому, взвесив все pro et contra, он двинулся прямиком на север, рассчитывая отыскать удобный проход в Атлантику по северной кромке Американского континента. Нам в точности не известно, до каких широт удалось подняться английскому каперу. В записках Флетчера фигурирует некий Новый Альбион (по всей видимости, современная Калифорния), где «даже в июне деревья стоят без листьев, а земля лишена зелени». Впрочем, бесплодные земли тянулись узкой полосой вдоль берега, потому что тот же Флетчер свидетельствует, что «местность, лежащая в глубине страны… весьма сильно отличается от побережья. Славная страна, плодородная почва, таящая в себе премногие блага для человека».
Вероятнее всего, Дрейк достиг приблизительно 48° северной широты (южная оконечность острова Ванкувер), где свирепые арктические морозы и уползающий на запад берег остановили его вдохновенный демарш. Когда пахнуло студеным полярным ветром, а потрепанные снасти сковало льдом, адмирал распорядился повернуть на зюйд-вест. Ему опять повезло: если Магеллан полз со скоростью улитки по гладкому, как стекло, морю, то Дрейк, подгоняемый устойчивым пассатом, летел через Великий океан мелкой пташечкой. Его отчаянный прыжок в пустоту Южного моря датируется концом сентября 1579 года, а уже 4 ноября «Золотая лань» неспешно барражирует вдоль Молуккских островов. Поменяв золото и серебро на свежие запасы продовольствия и пряности, он взял курс на Яву, умело избегая встречи с испанскими и португальскими военными кораблями. Между прочим, Ф. Дрейк был первым мореплавателем, который не суетился возле южной кромки Евразии, повторяя причудливые изгибы береговой линии, а направил свое судно прямиком к мысу Доброй Надежды. В конце сентября 1580 года вторая кругосветка благополучно подошла к концу, а «Золотая лань» бросила якорь в гавани Плимута, что на берегу Ла-Манша. Рассказывают, что когда королева Лисси (прозвище английской королевы Елизаветы I) ступила на борт легендарного корабля, дабы пожаловать Дрейку рыцарский чин, вахтенный матрос, не признавший коронованную особу и взбудораженный столь вопиющим нарушением этикета (по старинному морскому поверью, женщина на корабле приносит несчастье), взревел: «Куда, потаскуха?» Но умница Елизавета повела себя по-английски – сделала вид, что ничего не заметила. Впрочем, у нее были все основания для скромности, ибо Дрейк привез товаров и ценностей на сумму в 2,5 миллиона фунтов стерлингов (1,5 миллиона гиней), каковая сумма в 47 (!) раз превышала капитал, ссуженный ему на подготовку экспедиции. Более того, годовой доход британской короны был в ту пору ощутимо меньше.
Наступил звездный час Ф. Дрейка. Во главе флотилии из 25 кораблей (теперь уже по официальному указанию королевы) он сжег дотла испанский город Сантьяго на островах Зеленого Мыса, а потом прошелся огнем и мечом по заокеанским владениям Испании. Кульминацией его поистине головокружительной карьеры стал 1588 год, когда он вместе с Рейли, Фробишером и другими английскими флотоводцами разгромил испанскую «Непобедимую армаду», на борту которой находилось 55 тысяч солдат, 1 200 лошадей, 1 400 мулов, 1 150 корабельных пушек и 200 полевых орудий. Это рыхлое воинство, вознамерившееся призвать Англию к порядку, потерпело сокрушительное поражение в морской битве при Кале, которая вошла в историю под именем сражения при Гравелине, а остатки флотилии, какой еще не видывал свет, рассеялись на просторах Северного моря. В родной Кадис на юге Испании сумели добраться только жалкие осколки великой армады. Подвиг Дрейка оценили по достоинству: по высочайшему распоряжению плечи вчерашнего корсара увенчались эполетами вице-адмирала флота ее величества. Отчаянный адмирал, гроза испанцев и «вооруженная десница Господня», как он нередко сам себя именовал, погиб в 1596 году, во время неудачного Карибского похода, когда жестокая дизентерия и тропическая лихорадка подчистую выкосили экипаж британских кораблей. Говорят, что великолепный цинковый гроб с его бренными останками, обшитый златотканой парчой, был опущен в море близ Портобелло. Для тяжести к нему привязали пушечные ядра из чистого серебра.
Последующие плавания вокруг света (третье по счету – английского корсара Томаса Кавендиша и четвертое – голландца Оливера Ван-Норта) не оставили сколько-нибудь заметного следа в истории географических открытий. Несмотря на разгром «Непобедимой армады» и проникновение голландцев, французов и англичан в Новый Свет (первое
постоянное британское поселение появилось за океаном в 1607 году), испанцы еще довольно долго оставались самой влиятельной силой и на Тихом океане, и в бассейне Карибского моря. После неудачи при Гравелине они извлекли уроки из поражения и отказались от неповоротливых галионов и тяжелых пушек. По примеру северян испанцы стали строить легкие быстроходные корабли, оснащенные дальнобойными орудиями, и англичанам пришлось весьма нелегко, о чем свидетельствует не только гибель Дрейка у берегов Панамы в 1596 году, но и провал нескольких британских экспедиций в Америку. Несколько особняком стоит феномен «берегового братства», своеобразной республики джентльменов удачи, обосновавшейся на островке Тортуга у берегов Гаити, но сия история не имеет прямого отношения к нашей теме. Поэтому не станем вдаваться в подробности, а отметим только, что англичане и французы, стремясь ослабить Испанию, откровенно поддерживали карибских пиратов или по крайней мере не чинили им препятствий. Однако «географический выход» их бравых разбойничьих эскапад был совершенно ничтожен, так что ожесточенную резню на морях Мэйна можно со спокойной совестью здесь опустить. А вот об Уильяме Дампире (1652–1715), странном корсаре, не похожем на корсара, и человеке, совершившем кругосветное плавание, стоит поговорить.Дампира и Дрейка разделяет столетие, но у двух этих людей немало общего, поскольку время в ту пору текло куда медленнее, чем сегодня. Дампир, как и любимец королевы Елизаветы, находился под покровительством британской короны, совершал пиратские набеги на испанские владения в Америке и грабил тихоокеанские порты испанцев. Однако это всего лишь биографическая канва, несущественные внешние черточки, роднящие наших героев. В отличие от «железного корсара» Дрейка Дампир был в первую очередь увлеченным исследователем и открывателем новых земель, а также человеком, обладавшим бесспорным литературным даром. Мы не сильно погрешим против истины, если скажем, что в его лице науки о Земле потеряли первоклассного ученого.
Уильям Дампир
Уильям Дампир родился в семье крестьянина-арендатора из графства Сомерсет, но после смерти родителей нужда погнала его в море. Семнадцати лет он нанялся на английский парусник, а потом довольно долго служил на кораблях, совершавших рейсы к берегам Ньюфаундленда и в Ост-Индию. Известно, что ему довелось принять участие в двух крупных морских сражениях (в начале 70-х годов XVII века Англия вела борьбу с Голландией), но через некоторое время ушел из флота по болезни и осел в Вест-Индии, где пытался работать мелким служащим на табачной плантации. Позже Дампир вновь завербовался на торговое судно и отправился на нем к буканьерам, валившим лес на берегах залива Кампече (Центральная Америка). Буканьеры – это лихие люди, занятые своеобразным промыслом – охотой на диких быков, которых стараниями выходцев из Европы развелось видимо-невидимо на Антильских островах, копчением и продажей говядины. Основными покупателями копченого мяса были «береговые братья» с Тортуги. Впрочем, нередко буканьеры нанимались на пиратские корабли, где их принимали с распростертыми объятиями, потому что они славились как умелые охотники и отменные стрелки. Слово «буканьер» происходит от индейского bucan, которое дословно означает «решетка для копчения мяса на углях».
Вольная жизнь буканьеров пришлась Дампиру по вкусу, и он не раз нанимался к ним на работу, тем более что платили за этот нелегкий труд весьма прилично. В 1679 году он примкнул к «береговым братьям» и долго плавал под началом знаменитых корсаров Свана и Девиса, пока сам не выбился во флибустьерские капитаны. Именно в этом качестве Дампир пустился в кругосветное путешествие на собственном корабле. Конечно, он был неординарным пиратским капитаном, ибо вел подробный дневник, больше всего напоминающий заметки натуралиста, а все свободное время посвящал изучению природы и отслеживанию ветров и океанских течений. Похоже, Дампир занимался морским разбоем исключительно для того, чтобы обеспечить себе средства к существованию. Один из его биографов позже писал:
Он предпочитал наблюдать и описывать природу во всех ее проявлениях: растения, животные, приливы и отливы, ветры или образ жизни разных племен и народов. Для своего времени он проявлял на редкость малый интерес к золоту и пряностям, и, что самое удивительное, к собственному обогащению.
Когда он в 1691 году вернулся в Плимут (английский порт на берегу Ла-Манша), все его состояние исчерпывалось подробнейшим дневником. Приведя в порядок свои путевые заметки, Дампир с головой погрузился в литературную деятельность. Его «Новое плавание вокруг света» произвело эффект разорвавшейся бомбы. За два неполных года книга выдержала четыре издания, а через некоторое время Дампир опубликовал еще два тома своего замечательного труда. В первой половине XVIII века его книга многократно переиздавалась в Англии и была переведена на голландский, французский и немецкий языки. Автора торжественно приняли в члены британского Королевского общества – солидную организацию, подобную академиям наук в других странах. Ученых мужей особенно заинтересовал раздел во втором томе «Нового путешествия…» Дампира, озаглавленный: «Рассуждение о пассатах, бризах, штормах, временах года, приливах и течениях жаркого пояса всего света». Это был серьезный научный труд.
П. Ланге пишет:
В 1699 году вышли в свет его «Рассуждения о ветрах» – вполне научная работа, посвященная одной из областей метеорологии, в те годы практически не изученной и не освоенной. Она была издана как раз в то время, когда его бывший «коллега» Амброуз Коули глубокомысленно заявлял, что разговоры о женщинах, если их заводить на борту корабля, якобы вызывают шторм.
Академические связи помогли вчерашнему корсару, а ныне модному литератору и подающему надежды ученому снарядить корабль и оформить каперский патент. Дампир еще раз обогнул земной шар (всего он совершил три кругосветных плавания), открыл у берегов северозападной Австралии архипелаг, который сегодня носит его имя, прошел вдоль северной кромки Новой Гвинеи на восток, где отыскал незнакомую землю, названную им Новой Британией (впоследствии выяснилось, что это архипелаг). Пролив у берегов Новой Гвинеи, отделяющий Новую Британию от острова Умбой, тоже назван в его честь. Одним словом, Уильям Дампир, несмотря на свое бурное прошлое, внес ощутимый вклад в изучение Океании.