Удобная жена

– Важно, девочка. Очень важно, - нависаю над ней гипсовым крылом.

– Скажешь, их нет? И ты в «Пирамиду» с ними не таскаешься? — выдыхает яростно жена, пытаясь стукнуть меня локтем.

– А откуда мы знаем про «Пирамиду»?
– усмехаюсь я, прикидывая источник информации. Над моей башкой собираются грозовые тучи. Явно кто-то в моем окружении слил конфиденциальную инфу. Вот только кто?

Тимон и Джо знают точно, с кем я зажигаю в «Пирамиде». Остальным не положено.

Даже догадываться не должны. И почему всплыл именно этот клуб? Очень странно и слишком просто одновременно. По другим я не хожу. Некогда мне тусить.

– Откуда, Николь?
– повторяю вопрос.

– От верблюда, - спонтанно огрызается она, под моим напором растеряв всю прыть.

Смотрит растерянно и даже жалостливо. — Только не вздумай врать, - повторяет как мантру.

Да мне и не требуется!

Жена затихает в моих объятиях. А потом и вовсе прячет лицо у меня на груди

— Давай, рассказывай. А потом я тебе, - шепчу в ушко миролюбиво.

Утыкаюсь носом в макушку. Вдыхаю аромат чистых волос и шампуня с карамельной отдушкой. Прикрываю глаза, млея от тихого счастья, затопляющего душу. Какое то совершенно новое ощущение. И одновременно давно забытое. Это как будто вернуться домой после долгой разлуки.

Чувствую каждый изгиб податливого мягкого тела и понимаю простую истину. Николь -единственная женщина, которую хочется любить. С ума схожу от близости. От жаркого дыхания и запаха. Такого близкого и родного. Кровь быстрее бежит по венам сердце ухает, норовя вырваться наружу. Зарываюсь пальцами здоровой руки в мягкие волосы. Целую заплаканные глаза жены, лоб, щеки. И все пытаюсь понять, кому мог помешать наш брак?

Кому было выгодно разрушить и без того хрупкий союз. Благодаря кому мы тогда даже не поговорили друг с другом? Видимо доверяли гадскому кукловоду и даже не догадались проверить ту ложь, что задули нам в уши. Николь, девочка моя. Почему мы с тобой так по-дурацки распорядились своей жизнью? Как умудрились целых пять лет спустить в унитаз?

Глава 33

Марк

– Мы с подружками как-то пошли, а ты там с девицей отплясывал. Такая фифа вульгарная. Вся в сиськах, - на ходу сочиняет Николь. Не было ее в клубе и быть не должно.

– Брюнетка с короткой стрижкой или блондинка с длинными волосами? — уточняю на всякий случай.

– Так у тебя их несколько? — охает Николь.
– Какая же ты сволочь, Сарматов!

– Ты тоже время не теряла, Николь. Эрики, Филипки, Костики, то есть. Павлики. Целая футбольная команда. Вот только я ни за что не поверю в твои байки. Пришла в закрытый ночной клуб и там увидела меня? Давай, колись. Кто надоумил пойти? Кто доставал билеты?

Как вообще тебя туда пропустили?

– А почему нет? — с вызовом поднимает она голову, опаляет гневным взглядом.

«Врешь ты все», - думаю яростно. — «Не было тебя в «Пирамиде». Никогда не было. А в башке чьи-то наговоры засели. Ну да ничего! Я этого доброхота вычислю. Сука! Почему же я раньше не догадался?»

– «Пирамида» принадлежит нам, - объясняю терпеливо.
– И люди у нас каждый рубль сполна отрабатывают. Тебя бы еще у крыльца срисовали. Препроводили бы к управляющему, а тот бы сразу доложил мне или Джо. А так… просто бред какой-то! Или ты мне свои сны пересказываешь?
– выдыхаю я, стараясь справиться с оглушающим бешенством.

– Я не была там, - покраснев, признается Николь через силу. Прячет лицо у меня на груди.

Кладет ладошку на белый гипсовый айсберг. Все собиралась. Даже не знала, чей это клуб.

– А кто у нас подписывает документы, не читая? — щекочу тоненькие ребрышки, пытаясь хоть немного снизить накал страстей.

– Марк, отвали, - печально вздыхает жена. Вырывается, упрямая девочка.

– Тихо, - шепчу строго.
– Едем дальше, дорогая. Так кто тебе рассказывал про «Пирамиду» и про меня в частности?

– Хочешь сказать, что это глупые сплетни и никаких девок не было? — снова поднимается возмущенная голова.

– Да были девки, были. Признаю, ваша честь.

– Ты так спокойно говоришь!
– вскидывается Николь.

– Ты тоже про ЭриковКостиков не стесняясь рассказываешь, - огрызаюсь яростно.
– Прощалась она! Блин. В обнимку сидели!

– У меня с ними ничего не было!
– кричит жена, норовя откатиться в сторону.

– У меня тоже, - здоровой рукой провожу по плечу и ключице. — Лежи тихо. Я же сказал.

Пока не поговорим, не выпущу.

– Так я тебе и поверила, - хмыкает Николь, обдавая меня шквалом презрения.

– Я могу доказать, - роняю, стараясь сохранить хоть толику равнодушия.

– Ты? — фыркает жена и смотрит уничижительно. — Ну попробуй.

– Легко, - усмехаюсь я. — Только мах на мах. Я тебе рассказываю все о грязных танцах в «Пирамиде», а ты сдаешь своего информатора. Идет?

– Ммм, ладно, - раздумывает Николь.
– Ей уже все равно.

Значит, ей! Догадаться нетрудно, кто это. Женщин, посвященных в эту дурацкую интригу, можно было пересчитать по пальцам. А та, которой уже точно все равно, в коротком списке всего одна. Была.

– Окей, - тяну я и предлагаю, поморщившись. — Ложись нормально, я сейчас.

– Ты куда?
– изумленно тянет жена, когда я поднимаюсь с постели.

– Пойду умоюсь, - роняю устало и шутливо грожу пальцем. — Не вздумай сбежать.

– Ладно, я жду, - обреченно кивает Николь, устраиваясь на подушках. — Только мне нужна правда, Марк. Если хочешь соврать, не советую даже начинать. Не унижай ни себя, ни меня.

– Я никогда не вру, - мотаю головой. — Себе не позволяю и тебе не советую. У нас сегодня вечер вопросов и ответов. Только правда и ничего кроме правды. Идем до конца. Договорились?

– Хорошо!
– порывисто бросает Николь. А я, зайдя в сортир, отправляю сразу два сообщения.

«Лора знала про «Пирамиду>» - брату.

«Мне придется рассказать жене о танцульках, бро. Дальше информация не пойдет» -старому другу Наилю Хафизову.

И не успеваю вымыть руки, как приходят два коротких одинаковых ответа «Да».

Твою ж мать!

Раздраженно кошусь на отражение в зеркале. Бледный худой чувак с загипсованной рукой и глазами-буравчиками.

«А что ты будешь делать, если жена не поймет и сбежит? Ты подумал?»

Найду. Догоню. Верну обратно, даже если придется льстить и шантажировать. Я не могу без Николь. Просто башкой двинусь. Смочив руку в ледяной воде, провожу по затылку.

Холод немного приводит меня в чувства.

«Думай, баклан. Думай! Вся жизнь поставлена на карту», - приказываю своему отражению. И вернувшись в палату, удивленно смотрю на Николь, свернувшуюся калачиком.

– Ты не передумала, Никуль?
– улыбаюсь, усаживаясь на ее постели. Подо мной прогибается матрас, заставляя чьи-то круглые коленки упереться мне в спину.