Уездный врач

— Тиф. Некогда было. — отмахнулся от претензий доктор. — Хорошо, что так ещё получилось… Могли и дольше ждать.

В своем Малмыжском уезде он всякого за годы работы нагляделся, а тут, подумаешь, всего-то труп без головы.

— Так и не нашли голову-то? — таким был единственный вопрос, заданный уездным врачом. — Начинайте размораживать, завтра и вскрою…

Доктор от усталости еле стоял на ногах. Вымотался он просто в шитную нитку из-за этой эпидемии. Власти всё экономят, экономят, экономят на штате врачей, а работу им подавай! Ещё и каждый день рискуешь заразиться. Вон, в соседнем уезде доктор Светловский как тяжело болен! Выживет, не выживет — одному Богу известно. Надо бы его навестить, да всё некогда. Пусть и немного странный этот Светловский, нелюдимый, но как судебный врач он хорош. Откуда только что и берется! Статьи в столичные журналы отсылает, такое иногда скажет — почему только и знает?! Нет, в свободный от работы день нужно его обязательно навестить. Только, когда этот свободный день-то будет…

Уездный врач попросил его до утра не тревожить.

— Спать буду. Пусть хоть небо на землю падает, — невесело пошутил Минкевич.

Утром выспавшийся и отдохнувший уездный врач и приступил к работе — после ледника-то труп за ночь отошел, это тебе не в сугробе зимой сохраняемых покойников подвергать судебно-медицинскому исследованию.

Знакомое дело у уездного дела много времени не заняло. Судебно-медицинское свидетельство Минкевич в тот же день оформил, хотя мог начать его писать только завтра.

Тут — труп, а его больные тифом ждут. Живые пока, вот им и торопился доктор помогать.

Свидетельство было передано из рук в руки Раевскому, а сам доктор покинул Старый Мултан. Жители этого села в его профессиональной помощи не нуждались. Словно Мултан кто чудесной чертой обвел — вокруг тиф свирепствовал, а тут про него даже и не вспоминали.

Помощник окружного прокурора сразу же читать судебно-медицинское свидетельство принялся, да и мы из-за его плеча в сей документ тоже заглянем. Много там чего интересного.

«1892 г., iюня 5-го дня, въ 10 ч. утра, при ясной погоде; трупъ раздетъ при предварительномъ полицейскомъ осмотре, — очень крепкаго (атлетическаго) телосложенiя, головы и шеи на трупе нетъ, длина корпуса отъ верхней поверхности плечеваго сустава до пятокъ — 2 арш., кожа бледно-сероватаго цвета съ зеленоватымъ оттенкомъ на умеренно вздутомъ животе, кожица местами слабо соединена съ кожей и легко соскабливается острiемъ ножа; на нижней части живота находятся буроватыя пятнышки, какъ бы обоженныя, по соскабливанiи кожицы они дымчатаго цвета величиною отъ горошины до леснаго ореха, числомъ около 10; по разрезе этихъ пятенъ та же окраска углубляется на 1–2 линiи въ подкожную клетчатку. По разрезе мягкихъ частей на обоихъ голеняхъ спереди и сзади найдены кровоподтеки въ виде небольшихъ кровяныхъ свертковъ, на нижнихъ третяхъ голеней у ладыжекъ на разрезахъ выступаетъ бледно-красноватая жидкость, причемъ мягкiя части представляются какъ бы отечными. На верхнихъ конечностяхъ ни кровоподтековъ, ни отековъ не замечено. На правой руке на мизинце нетъ двухъ конечныхъ суставовъ, место отделенiя зарощено плотнымъ толстымъ рубцомъ. По разрезе мышцъ на туловище, верхнихъ конечностяхъ и бедрахъ они представляются бледными, вялыми, даже крупныя вены (бедренныя) оказались пустыми, опавшимися и крови въ нихъ не найдено. На два поперечныхъ пальца выше ключицъ по горизонтальной плоскости отнята шея. Места отделенiя влажны, грязноватаго цвета, гладки, ровны, повидимому сделаны однимъ круговымъ разрезомъ острымъ ножемъ. Кожа съ поверхностными слоями мышцъ кругомъ отсепарована (отделена), спереди до ключицъ, а сзади, между лопатокъ — до 5-го груднаго позвонка; последнiй у верхней части перерубленъ по косогоризонтальному направленiю: сзади и снизу (подъ угломъ градусовъ 5) кпереди и кверху. Пять левыхъ реберъ и четыре правыхъ отрублены почти непосредственно у позвоночника. Такимъ образомъ сверху (со стороны шеи) проделано большое отверстiе въ грудную полость; места отделенiя реберъ и позвоночника гладки, ровны (безъ осколковъ), повидимому, отрублены топоромъ (вероятно, длиннымъ, узкимъ) со стороны спины. 5-е правое ребро оказалось надрубленнымъ почти на половину толщины у позвоночника, но целость его не нарушена, т.е. оно не сломано. На левомъ краю левой лопатки выломанъ кусочекъ въ квадратный дюймъ. Края перерезанныхъ шейныхъ мышцъ на глубине 1–2 дюймовъ темно-грязновато-краснаго цвета, на дальнейшемъ же протяженiи мышцы очень бледны. С. Внутреннiй осмотръ. Грудная полость оказалась пустой, сероватаго цвета, внизу покрыта повидимому пищевой кашицей, которая при поворачиванiи трупа сочится изъ отверстiя пищевода; грудо-брюшная преграда не повреждена и выдалась куполообразно; пищеводъ, аорта съ лимфатическимъ протокомъ и нижняя полая вена отрезаны непосредственно у грудо-брюшной преграды; средостенiя и сердечной сумки тоже нетъ. Брюшная полость постороннихъ веществъ не содержитъ; сальники и брюшина бледны; желудокъ сероватаго цвета съ красноватою слизистою оболочкою, на которой дымчатая сеть и точечныя кровоизлiянiя; въ немъ найдено съ полстакана серо-красноватой безструктурной (переваренной) кашицы; кишки вздуты, бледны; паренхиматозные органы очень малокровны и ничего особеннаго не представляютъ. Мозговыя оболочки противъ 5-го спиннаго позвонка перерублены съ гладкими, ровными краями; спинной мозгъ сильно погнилъ. Подписано: Малмыжскiй уездный врачъ Ан. Минкевичъ. И. д. следователя Н. Казанскiй. При семъ находились нонятые крестьяне Старотрыкской волости села Мултана Семенъ Ивановъ, Андрiанъ Александровъ и Николай Сергеевъ, — неграмотные. Мненiе: Основываясь на обстоятельствахъ дела и на данныхъ освидетельствованiя мертваго тела крестьянина Мамадышскаго уезда, Абдинской волости, деревни Завода Ныртовъ, Конона Дмитрiева Матюнина, я прихожу къ тому мненiю, что смерть ему последовала отъ тяжелой безусловно смертельной раны шеи какимъ либо острымъ режущимъ орудiемъ. По всей вероятности уже у мертваго Матюнина былъ вырубленъ позвоночникъ и вырезаны внутренности грудной полости умышленно для какой-либо надобности. По моему мненiю умышленно это сделано потому, что вырубить подобнымъ образомъ позвоночникъ и вырезать внутренности, не повредивши кожи спины и груднаго ящика, довольно трудно. Поврежденiя на голеняхъ могли произойти въ предсмертной борьбе съ убiйцами, а можетъ быть и отъ подвешиванiя за ноги во время убiйства съ целью обезкровить трупъ, если бы къ этому случилась надобность (какъ напр. при жертвоприношенiяхъ вотскихъ».

Рязанцев после такого чтения только головой покачал и языком поцокал.

— Как при жертвоприношениях вотских… Во как… — мнение Минкевича заставило его в очередной раз задуматься о произошедшем. — При жертвоприношениях…

В этот самый момент к Раевскому неожиданно пришел урядник Рогозин. Так уж сложилось. Именно сейчас ему приспичило рассказать помощнику окружного прокурора, что вотяки уже не в первый раз приносят в жертву людей. Урядник сегодня вспомнил, как лет эдак двадцать назад, а может — совсем чуть больше, при странных обстоятельствах погиб русский мальчик. Мать точно знала, что его замолили вотяки, но правду не сказала, поскольку была ими запугана.

— Арестовать Дмитриева, — тут же распорядился Раевский.

Глава 17

Глава 17 Выздоровление

Тиф — гадость ещё та…

Как я его пережил, перемог — сам себе удивляюсь.

Впрочем, радоваться ещё рано. Перенесенная болезнь дала осложнение на печень и сейчас я похож на лимон. Ну, не совсем. Лимон-то толстенький, а я после болезни на ходячий скелет похож. Одно у нас сходство — и он, и я — желтенькие.

На скелет… А какая ещё может быть ассоциация у судебного врача?

Сколько же эта зараза у меня годиков съела? На сколько жизнь мою укоротила? Лет на пять, не меньше.

Здесь и так мужики мало живут, а тут тебе такой нежданный подарочек на блюдечке с голубой каемочкой.

Так что выполнением своих непосредственных профессиональных обязанностей я пока не занимаюсь, а вынужденно бездельничаю. Из развлечений — в окно посмотреть, птичек послушать и газеты почитать.

С последними здесь на удивление неплохо. Губернская пресса имеется у меня в полном ассортименте и даже кое-что столичное. Да, удовольствие, это не самое дешевое, но информационный голод-то утолять как-то надо.

Только руки позволили мне газетный лист в руки взять, а голова начала понимать написанное, так развлекаться прессой я и начал.

Батюшки-святы! В соседнем-то уезде какие страсти творятся! Я тут болею, ничего не знаю, а там людей голов лишают!

Местный народ, может к этому и привычен, как так и надо всё это воспринимает, а для меня такие события были как по голове обухом.

Конец девятнадцатого века на дворе, а тут людские жертвоприношения происходят. Причем, не в каких-то африканских племенах, а в России!

Подумал я так, и сам своей мысли устыдился. Что я на африканцев-то качу как самый настоящий расист? Проросли у меня в душе зерна западной пропаганды? Они, империалисты, негров угнетают, а ещё и про них негативную информацию распространяют.

Это — дома, а тут они вообще жителей черного континента в зоопарках в клетках для общего обозрения выставляют.

Вильнувшую мысль я обратно вернул и опять глазами в газету впился.

Похоже, на газетных листах здесь настоящая битва разгорается! Кто-то пишет, что — дичь, это полная, безвинно вотяков оговаривают, кто — всё де верно, язычники они и старым своим богам до сих пор покланяются и человеческие жертвоприношения практикуют.

Всё это происходит на полях местной прессы, столичные же газеты про сие пока помалкивают.

Просмотрев несколько вятских периодических изданий за прошлые дни, я наконец и за принесенное с утра почтальоном взялся. Газета была тоже позавчерашняя, но просто сегодня полученная.

Господи!

Опять!

Снова подкинули вотяки сухонького в разгорающийся пожар…

Кто хоть пишет-то? А, Блинов…

«В селе Кизнери Старотрыкской волости Малмыжского уезда (в 18 верстах от села Старого Мултана) был принесен в жертву вотяк же, кузнец Григорий Анисимов, 56 лет. Для жертвы требуется мужчина „светлый“ — белокурый или рыжий. Если не представляется случая захватить „шатущего“ или безродного человека, жребий кидается между своими. По такому жребию предстояло заклание Григорию Анисимову. Он знал об этом; знал и то, что он никуда не скроется от выпавшего на его долю „моления“; жена его потом говорила, что он хворал, два раза ходил исповедоваться. В июне месяце в этой местности Малмыжского уезда ежегодно по селениям обносится образ Спасителя из Елабужского собора. В селе Кизнери мимо дома Анисимова шли со св. иконою 30-го июня вечером; Григорий пред нею усердно молился, плакал. Как только толпа народа скрылась за домами по пути в Трык, Анисимова немедля увлекли и „замолили“ в мякиннике (сарай, в который ссыпают мякину), сзади двора. В таком виде рассказ циркулировал в народе вслед за происшествием. Голову Анисимову не отрезали, а только сделали два глубоких прокола ножом, проникавших до брюшины, и два меньших прокола концом ножа на левом и правом бедрах (официальные данные). На другой день сельскому старосте заявлено, что Григорий неизвестно куда исчез; а в мякиннице оказался нож и пятна крови на бревнах. Безвестно пропавшего искали всей деревней по три дня, пока не прибыл становой пристав. При нем труп оказался за пахотными полосами, в неочищенном перелеске парового поля. Там пасется скот; за ним почти из каждого дома по человеку или по два вечером обходят весь перелесок вдоль и поперек, а вот никак не усмотрели! Труп был привязан на вязовом суку, вдали от ствола дерева, и повешен на лыко в два аршина длины; причем ноги находились над землей выше на четверть или немного более. При вскрытии раны оказались с кровоподтеками, значит — прижизненные; но на шее, где была петля, борозда плохо выражена, кровоподтека нет, язык за зубами. Вообще, о самоубийстве здесь не могло быть и речи: если покойный сам так энергично зарезался в деревне, то не мог затем уже вешаться в лесу, и наоборот. Однако ж при следствии причиной смерти оказалось именно самоубийство. Вот примерный случай для выяснения причины, почему дел о жертвоприношениях людей не возникало».

Прочитанное навело меня на мысль, что губернские власти после такого… ногами затопают, крыльями захлопают и всем мало не покажется. Навесят всем сестрам по серьгам и так далее.

Это при всем при том, что ещё вой в столицах не поднялся среди просвещенной публики. Выпучив глаза примутся они перстами тыкать в губернскую и центральную власть, блажить, что довели де страну до ручки, до дикости и дремучести средневековой…

Тут и жди беды — полетят клочки по закоулочкам, начнутся перегибы на местах во всей их красе…