Угадай, кто?

– Ты не умеешь, – огрызнулась Эля. – Мне с тобой не о чем разговаривать.

Она задрала нос и отвернулась.

Дан захлопал в ладоши.

– Прекрасно! Вот это взрослый человек.

Я умоляюще взглянул на него. Данила, конечно, не менее нелепо надулся. Но хоть замолчал. Хотя я не очень хотел вариться в этой каше, но придется лавировать между ними.

– Эль, Данила таким оригинальным образом просит тебя остаться во главе проекта, – начал я примирительно.

– Пусть Данила гуляет в задницу с такими просьбами. Я с ним не буду работать.

Дан приподнял бровь, как бы говоря: «Видишь, она невыносимая». Я снова обратился к Эле.

– Отдашь дяде Леше свое детище? – надавил я побольнее. – Можешь представить, какой будет каст?

– Харатьян и Пугачева, – предположил Дан.

Я хохотнул. Эля сжала кулаки. Ей было смешно, но она скорее себе губу прокусит до крови, чем будет смеяться над шуткой Данилы.

– К слову, актеры прекрасные, но Митрофанов совсем не шарит в трендах, – пояснил Дан. – Березина, ну чего ты от меня хочешь? Я уже сказал, что ты придумала шикарный концепт. Что еще должен сделать? На колени встать? Поцеловать, чтобы ты уже скинула лягушачью шкуру и потеплела хоть немного?

Эля ткнула в Данилу пальцем и зашипела:

– Только попробуй меня тронуть.

Конечно, Данила не мог игнорировать ее ультиматум. Он тотчас приблизился и потыкал в Элю пальцем. Она вскочила и врезала ему по плечу. Я собрался вмешаться и растащить их, но слова Данилы заставили замереть.

– Ты не в себе из-за вчерашнего, что ли?

– Вчерашнего? – переспросил я, удивленно глядя на брата.

Он скривил лицо, как будто брякнул лишнего и пожалел об этом сразу.

– Какой ты гад, Данила. Я же сказала, что сама ему объясню. Ты обещал держать свой поганый язык за зубами, – закричала Эля. – Как можно быть таким отвратительным?

– Как можно париться над такой фигней? – возмущался Дан в ответ.

– Да что произошло?! – не выдержал я, вспомнив туфли в ванной, Данилу, который куда-то ездил на ночь глядя, початый виски, одинокий кекс со свечкой.

Эля хватала воздух ртом. Уверен, она бы сказала, но захлебывалась возмущением. Зато Данила ни разу не страдал немотой в сложных эмоциональных историях.

– Да ничего не случилось, Юр. Приехала она вчера, накинулась на меня, разделась. Я не очень сопротивлялся, но потом выяснилось, что стриптиз был в твою честь.

– Стриптиз? – переспросил я, плохо представляя себе Элю в эротическом танце.

– Ну да, я ж сказал. Голая она была. Да и я.

– Гараев! Это… Это…

Эля снова задыхалась.

Голые Эля и Данила вчера. Сегодня она на грани срыва, а у меня в голове только старые фантазии. Что мне со всем этим делать?

– Это омерзительно! Ты обещал мне и снова наврал, – выпалила наконец Эля и умчалась быстрее ветра.

Данила скривил губы.

– Мда, миссия уговорить Березину работать с нами провалена.

– С треском, – подтвердил я.

Очень хотелось догнать Элю, но я тут же отказался от этой идеи. Когда Даня ее доводит, лучше выдержать паузу. Сейчас она наорет и на меня за компанию. Просто потому, что я его близнец, и у меня рожа точно такая же. Лучше заеду попозже, поговорим спокойно. Сейчас намного успешнее можно допросить брата.

– Ты переспал с ней вчера?

– Нет. Мы разобрались до того, как я вставил.

– Разобрались? В чем?

– Она приходила к тебе, Юр. Ты не слышал, что я сказал? – возмутился Даня.

Я честно признался:

– Нет, ничего не слышал после стриптиза. У меня забрало упало, едва ты сказал, что Эля была голая. С тобой.

– Бывает, – понимающе хлопнул меня по плечу Данила. – Я не буду извиняться, старик. Слышать снова, как она зовёт меня Юрой, – так себе удовольствие.

Пожалуй, я понимал. Думаю, ему было не менее паршиво, чем мне сейчас. Осталось узнать про последствия.

– Объясни, что с туфлями. Это ее? Как они оказались в душе?

– Ее. Она билась в припадке. Пришлось немного остудить пыл.

– Она не носит такие каблуки, – сообщил я ему зачем-то.

– Угу. Поэтому и поломала их, пока пыталась свалить голая на улицу. Не смотри так, Юрик. Я ее не насиловал.

– Да я знаю, – махнул я на брата. – Но все равно тянет тебе врезать.

– Серьезно? Хах, у меня симметричное желание.

– С какого бы черта? – возмутился я.

– Она бы не пришла ко мне, будь ты хоть немного честен. Что опять между вами? Я понял только, что ты ее не трахал. Почему-то. Почему, Юр?

– Не собираюсь отчитываться, – бросил я, вставая из-за стола.

Даня закатил глаза.

– Ну еще бы. Много чести. Как всегда.

Я уже уходил, когда он крикнул мне в спину:

– Мог бы и поблагодарить.

– За что? – обернулся я.

– Я остановился, Юр.

Я сжал и дернул ручку двери, но не мог заставить себя уйти молча.

– Спасибо, – буркнул я.

Желание врезать Дане по морде прошло. Захотелось самому врезаться лбом в дверь, чтобы из головы вылетели все глупости и правила, которые мешали мне быть с Элей. Но вместе с правилами я мог лишиться и нужных извилин. Так что я просто вышел из кабинета, не прощаясь с братом. Все равно увидимся дома чуть позже. А пока мне нужно заглянуть к Эле.

Глава 6. Дар убеждения

Эля

Убегая из офиса, я совсем забыла прихватить мусор и теперь переживала еще и об этом. Проще было страдать, что уборщица выбросит все в одну корзину, чем думать о Юре и Даниле.

Когда-то я считала, что сортировка мусора – важная часть плана по спасению нашей планеты. Сейчас думать о глобальном я могла с трудом. Собственные эгоистические мелочи казались мне куда важнее.

К черту парниковый эффект и засранный пластиком океан. Данила, мать его, все выложил брату. Вчера я поверила ему, как идиотка. Не спешила рассказать Юре. Думала, будет спокойный момент после работы, чтобы мы, не отвлекаясь на дела, могли сосредоточиться на нас.

Именно в этот момент Данила бессовестно выложил вчерашнюю путаницу в своем стиле. Самом отвратительном стиле на свете и в самых безобразных выражениях.

Я старалась не стонать и не хныкать, пока ехала в метро. Но думала только об этом.

Оказывается, я накинулась на него.

НАКИНУЛАСЬ!

Стриптиз исполняла. А он сопротивлялся. Сраный рыцарь.

Слава богу, Юра выдержанный и спокойный. Другой мужчина уже потребовал бы объяснений или просто стал бы орать на меня. Но только не Юра. Он, конечно, в шоке, но в воспитанном шоке. Не знаю, какой момент теперь будет удачен для нашего разговора. Не исключено, что никакой. Никто не гарантировал, что, выйдя даже из воспитанного шока, Юрик захочет меня выслушать.