Угги. Моя жизнь
Шрифт:
В комнате было нестерпимо жарко. Вместе с пламенем накалялись и страсти. Каждая клетка моего животного организма требовала рвануть прочь от опасности, поэтому пришлось сделать несколько дублей, прежде чем все получилось. Благодаря поддержке Сары и Омара мне всегда удавалось сделать все возможное и невозможное.
Жан тоже много помогал. Он научил меня работать перед камерой и использовать тело как выразительное средство. Работал со мной как с полноценным актером. Никогда не действовал мне в ущерб, не перебивал меня и не вытеснял из кадра. Как истинный джентльмен, предоставлял свободу действий.
Позже он говорил: «Угги умный парнишка! Он великий актер и может без проблем захватить внимание аудитории. С ним легко работать… Единственный минус – нужно постоянно прятать по карманам кусочки сосисок… Иногда из-за пропахших карманов я сам чувствовал себя огромной сосиской».
Интересно, что в этом плохого?!
Когда Жана вынесли из горящего дома и положили на газон, в каждом его кармане было спрятано по кусочку хот-дога. Чувствуя этот пьянящий аромат, я обнюхал его всего, но все же слишком заботился о своей репутации, чтобы шарить по карманам. Когда обнюхивал, мои усы щекотали ему лицо, поэтому в паре дублей он хихикал. Тем не менее, не мешал мне делать свою работу, пока Месье Х не принимался выкрикивать еще одно мое любимое слово: «Снято!».
В одной из самых нашумевших сцен Жан посадил меня на стол во время завтрака. Хочу подчеркнуть: этот ход подсказал именно я. Если вы еще раз внимательно просмотрите этот эпизод, то поймете – это Жан подстраивался под мою игру, а не наоборот. Когда я опустил голову и прикрыл ее лапой, он решил разыграть меня и макнул кончик своего носа в крем. Я сразу принял вызов, поднял голову и облизнул его.
Вживаюсь в роль. На съемках к/ф «Артист»
Наши отношения были именно тем, о чем говорят: «плодотворное сотрудничество».
«У меня плохо получается разговаривать на языке американской собаки, поэтому в нашей с Угги работе мы много импровизировали… Иногда я подстраивался под него, иногда он под меня», – говорил
Теперь можно признаться, что во время съемок размер моего пищевого вознаграждения иногда был предметом острых дискуссий. Один из моих коллег-актеров (я не могу назвать его имени) угрожал уволить своего агента и нанять себе моего, потому что каждый раз, когда у меня что-то получалось хорошо, мне выдавали вознаграждение в виде сосиски. Его же успехи никак не поощрялись.
Иногда это досаждало даже Жану. Он не без зависти вспоминал: «Ему часто делали массаж, угощали хот-догами и косточками. У нас не было таких привилегий».
Думаю, вряд ли существуют организации, которые занимались бы нарушениями прав человека собакой. Единственное сообщество, которое хоть как-то интересуется моими правами, это American Humane Association (организация, занимающаяся соблюдением прав животных во время съемок фильмов), но двуногие актеры их не интересуют.
Человеку свойственно ошибаться, животному – прощать.
Все шло не так гладко, как может показаться. Съемки длились много недель, и все допускали ошибки, особенно когда уставали или речь шла о тонкостях. Жану, как и мне, работа давалась легко, а его неожиданные эксцентричные гримасы всегда были к месту и часто помогали сдвинуть дело с мертвой точки. Беренис была находчивой. Еще она прекрасно играла в теннис и ничуть не уступала в этом мне. Однако когда мы снимали сцену игры в теннис, пришлось сделать бессчетное число дублей. В совместных с Жаном эпизодах она часто хихикала, причем у нее это получалось довольно уместно – когда он говорил что-то смешное или гримасничал. Целых пять месяцев и семнадцать дублей они потратили на то, чтобы раскрепоститься и почувствовать друг друга в танце! Жан бесконечно дурачился, а Беренис поскальзывалась на гладком полу.
Жан рекомендовал съемочной группе веселиться, а Месье Х, казалось, совсем не сердился на них за ошибки.
Я горжусь тем, что редко расстраивал режиссера, съемочную команду или других актеров. Если и приходилось начинать сначала, то чаще всего виной тому были оплошности людей. Когда сюжет фильма затягивал Жана, как зыбучий песок, я подыгрывал ему и звучно лаял, используя свою диафрагму (как учил меня Омар). Я не оставлял его в несущихся автомобилях и качающихся бипланах.
Я допускал ошибки, когда опережал команды. Я знал, что предстоит сделать, и был слишком целеустремлен. Думаю, это и было причиной оплошностей. Меня немного беспокоил мой тремор. Его приходилось скрывать, что было нелегко, особенно когда я уставал. В основном мое заболевание никак не сказывалось на качестве работы. Тем не менее, в одной из сцен мне не удалось его скрыть.
Джордж переезжает из своего большого дома во второсортную квартирку, знакомится с новыми условиями жизни. Я сижу и смотрю на него влюбленными глазами, а мои передние лапы заметно дрожат. Если честно, считаю, что здесь мой недуг оказался на руку, придав сцене больше драматизма и эмоциональности. Нам, актерам, приходится находить применение всем своим качествам.
Когда Омар уехал, для меня наступили трудные времена. У него не было иного выхода, как взять Джампи, Попье, Гордо и Джулио и полететь с ними в Венесуэлу на Шоу невероятных собак .
«Оставайся сосредоточенным, – сказал он перед отъездом, пристально глядя в глаза. – Делай все так, как говорит Сара, и будь хорошим мальчиком. Договорились?».
Я был встревожен, но старался скрыть свои чувства, чтобы Омар не терял уверенности. Я от души облизнул его перед расставанием. Теперь он работал со мной ушами – его глазам предстояло следить за собаками, выступающими в столице Венесуэлы, Каракасе.
Я лишился удовольствия видеть его краем глаза на съемочной площадке, к чему так привык за многие дни и что придавало мне уверенности. Боюсь, иногда я все-таки терял концентрацию и терпел неудачи. В отсутствие своего личного тренера работать стало гораздо сложнее, чем я ожидал: всему, что я знал и умел, научил меня он.
Такая взаимозависимость между учителем и артистом – обычная штука. Вспоминается фильм «7 дней и ночей с Мэрилин », где Мишель Уильямс сыграла Мэрилин Монро, а Зои Уонамейкер – ее наставницу, Паулу Страсберг. Однажды Паула сказала другому театральному педагогу, Стелле Адлер: «Чтобы придать игре нужный оттенок, недостаточно руководствоваться только своим жизненным опытом». Это так.
За мной числится еще один проступок. На этот раз – глупая ошибка. Во мне есть одна вредоносная черта, свойственная, пожалуй, всем собакам моей породы. Из-за нее иногда нас заслуженно называют «джек-рассел-террористами». В отсутствие Омара я мог позволить себе покапризничать и несколько раз не устоял перед этим соблазном и на съемочной площадке.
Сара – знаток своего дела, в работе демонстрирует верх профессионализма, поэтому входит в число немногих, кому Омар доверяет заботиться обо мне. Но если актер моего уровня начинает капризничать, то не спасет никакой опыт. Именно это и произошло.
Я надеялся, что мое бунтарство сойдет мне с лап, но сильно заблуждался на этот счет. Как только фильм получил успех, все сцены моего неповиновения были усердно собраны в один ролик и размещены на портале YouTube. К моему стыду, это увидели тысячи людей. А самое страшное – ролик увидел и Омар. Я чувствовал, что подвел его.
Единственное, что я мог сказать в свое оправдание – что наличие вырезанных фрагментов лишний раз свидетельствует, насколько профессионален актер все остальное время. Невозможно всегда оставаться сконцентрированным, особенно в отсутствие любимого наставника.
В одной из первых сцен из ролика о моих неудачных дублях Жан открывает дверь пустого кинотеатра и ждет, когда я выйду за ним. Обычно я следую за ним, без промедления повинуясь команде «Сопровождать». По каким-то причинам – возможно, я не расслышал слов Сары или был сбит с толку темнотой – я побежал за ней, а не за Жаном. Сара приказала остановиться, и я подчинился. Затем обернулся посмотреть на Жана, который в этот момент активно жестикулировал, подзывая меня. В замешательстве я ждал более четких инструкций. Наконец Жан швырнул на пол шляпу и сделал вид, что пришел в ярость. Все разразились смехом.
Что-то похожее произошло и на съемках эпизода, где Жан стоит на сцене перед огромной аудиторией разодетых статистов. Сара слева от него, а я должен подбежать к нему справа. Вместо этого я, не останавливаясь, пронесся мимо своего нового французского друга. Слава богу, Жан лишь ухмыльнулся и пожал плечами перед смеющейся толпой.
Позже, стоя на той же сцене, Жан прицелился в меня пальцем, как из пистолета. К сожалению, не так, как обычно делал Омар. Я не был уверен, что правильно понял сигнал, не тронулся с места и ждал новых команд. Тогда Жан поднес руку к виску.
Еще в одном дубле, где я по-прежнему не желал притворяться застреленным, Жан сделал нечто неожиданное. Отбросив воображаемый пистолет, он сделал вид, что достает из смокинга огромную винтовку и накручивает глушитель. Он проделывал это с таким видом, словно хотел сказать: «На этот раз я сделаю все как следует». Вот так комедиант! Думаю, пояснять реакцию присутствующих не требуется.
За все время съемок фильма «Арстист» мне не понравилось лишь одно. Как часто случается, мой лучший момент остался за кадром. К счастью, Омар успел вернуться, чтобы увидеть его собственными глазами.
Эпизод, который я считаю оскароносным, должен был стать завершением фильма. Жан засунул в рот пистолет, изображая самоубийство. Я должен был сидеть у его ног и лаять, выражая беспокойство за любимого хозяина. Жан играл великолепно. Он имитировал отчаяние так правдоподобно, что, когда подносил ко рту орудие самоубийства, его руки тряслись.
Полностью вжившись в роль и испытывая соответствующие эмоции, я по-настоящему боялся за своего хозяина, к которому был безумно привязан (мне не всегда удается четко разграничить жизнь и искусство.)
Я воспринял ситуацию всерьез и решил, что мой дорогой Жан в опасности. Игнорируя команды, рванул со своего места, прыгнул к Жану на колени и вцепился зубами в пистолет, пытаясь вырвать его.
Никакой игры – только искренние чувства.
Впервые Жан не улыбнулся. Посмотрел на меня с любовью и восхищением. Знаю: он разделял мою боль.
Позже Омар объяснил: «Мы были ошеломлены, когда Угги стал бороться с Жаном. Угги подумал, что тот в опасности, и пытался помешать ему причинить себе вред. Он сделал это сам, без подсказок».
В этот момент Сара была снаружи, видела сцену на мониторе. Она сказала, что все вокруг были тронуты: «Я расплакалась, как идиотка. Угги моментально среагировал. У него была эмоциональная связь с актером. Это невозможно сыграть. Не понимаю, почему этот потрясающий момент не использовали в фильме».
Позже Омар спросил об этом у Месье Х. Тот ответил, что эпизод вырезал, потому что он оказался слишком эмоциональным. Он потрясал, но сценарий требовал другого.
Увы, следующие поколения актеров не увидят моего театрального триумфа. Утешаюсь тем, что я, как и все мои близкие, запомнили тот день и то, что я тогда сделал.
Таков шоу-бизнес.
Если я не буду играть, то я перестану и дышать.
К всеобщему сожалению, съемки фильма в ноябре 2010 года завершились. Между съемочной командой и актерами установились замечательные отношения, и вечеринка, устроенная по окончании работы, не обошлась без слез. Мне было тяжело прощаться с Жаном Дюжарденом – человеком, стократно превосходящим в понимании животных большинство других и, возможно, стоящим в этом наравне с Омаром. Au revoir, mon amis! [13]
После такой напряженной работы, учитывая состояние моего здоровья, по настоянию врачей я отправился в творческий отпуск. Омар тоже настаивал, чтобы я отдохнул, пока мои юные коллеги поучатся зарабатывать себе на хлеб. Я скучал по работе, но решил не спорить.
Сменив парадный ошейник на повседневный, я большую часть свободного времени проводил возле бассейна или у телевизора. Папа много меня баловал и иногда смотрел вместе со мной боевики или свое любимое ночное ток-шоу с Джеем Лено (который почему-то напоминает мне хаски).
Прерываясь от отдыха, я целеустремленно работал над своей формой: прекрасно знал, что бывает с актерами, которые долго отдыхают от работы (да-да, я говорю о тебе, Дьюд).
Я гонялся за белками, плавал и немного катался на скейтборде, после чего иногда играл с черепахой по имени Флэш – хотя ей это вряд ли казалось игрой. Каждый раз, когда Омар выпускал ее размять лапки, я какое-то время наблюдал за ней, а потом поддавался дьявольскому искушению перевернуть ее на спину. Ее крошечные лапки начинали двигаться, как часовой механизм (я всегда считал это упражнение очень сложным). Когда она уставала, я переворачивал ее обратно и смотрел, как она удирает.
Виню в своей склонности к садизму кота Гизмо. Несмотря на то, что он уже покоится на бархатных облаках, во мне осталось стойкое представление о кошках как беспощадных существах. С виду кошки очень крутые, и все об этом говорят. Так, быть может, эта крутизна основана на их тирании по отношению к меньшим?
Внутри Угги тоже жил пес, который отчаянно хочет стать крутым парнем. Не симпатягой, не очаровашкой, даже не любимчиком, а именно крутым, примерно как Джордж Клуни. Я хотел иметь дом на берегу озера Комо и выглядеть потрясно, даже когда шерсть начнет седеть. Я хотел, чтобы женщины и мужчины плясали передо мной на задних лапах и восхищенно разевали рты, когда мне вздумается залаять. И я знаю: даже Джордж опрокидывал черепах на спину для того, чтобы убедиться в своем превосходстве.
К счастью для Флэш, эта игра мне быстро надоедала, и через несколько минут я бросал. Перед уходом не забывал удостовериться, что черепаха в правильном положении – на лапах. Мое сердце никогда не было жестоким. Думаю, мне просто надо принять себя таким, какой я есть. А я самый очаровательный пес на Земле.
После привычного моциона я снова садился у телевизора и смотрел любимые фильмы: «Тернер и Хуч», «Бетховен» (в его роли снимались целых три собаки одинаковой породы, одна из них – барышня), «Дорога домой: Невероятное путешествие» и «Победители шоу» . Я наслаждался программами кабельного телевидения, но расстраивался, что ни по одному из каналов не шла передача «Dog the Bounty Hunter» о приключениях профессионального охотника за преступниками по кличке «Пес». Раздражало и то, что при выборе собак режиссеры покорно следовали стереотипу, создавая культ огромных псов.
Ребята, когда же вы поймете, что ротвейлеры крупноваты для того, чтобы играть милашек?!
Я следил за всеми новостями Голливуда и вскоре по телеканалу « Е!» услышал, что фильм «Артист» , которому прочили роль ауйтсайдера в мире арт-хауса, стал предметом всеобщего обсуждения и больших надежд.
Слишком много шума для немого кино, как считаете?
Премьера фильма должна была состояться на Каннском кинофестивале в мае 2011 года. Я не поверил своему счастью, когда Омар сообщил, что у нас есть шанс оказаться там. Кроме поездок в Латинскую Америку, куда меня брали для участия в « Шоу невероятных собак» , я не выбирался за пределы США и никогда не был в Европе. А Канны – это не просто Европа. Канны – на юге Франции, в месте, которое издавна считается колыбелью богатства, шарма, пуделей, чихуахуа и мопсов. Короче, это место, где богатые люди почитают маленьких собак. Что тут может не нравиться?
Кроме того, я слышал, что в Каннах установлены весьма притягательные фонарные столбы конца века. Мне не терпелось оставить на них свои метки!
Быть может, мне даже посчастливится понежиться на пляже, где в молодости снималась сама Бриджит Бардо! Эта вихрастая красотка – настоящая героиня в деле спасения собак. Ее Фонд благополучия и защиты животных спас от неминуемой смерти тысячи собак, дельфинов, кошек, лошадей, медведей, тигров, слонов, носорогов и тюленей. Как многие мужчины моего возраста, я страстно желал встретиться с ней и облизнуть ее в знак сердечной признательности.
Когда мы узнали, что американский киномагнат Харви Вайнштейн, увидев на закрытом просмотре фильм «Артист» , купил право на его распространение по всему миру, то поняли: это неспроста. Наверняка нашу стоминутную ленту раньше недооценивали, если теперь она удостоена чести идти не только в Европе, но и во всем мире. Теперь Омар может не беспокоиться, достанется ли ему копия видеозаписи.
Моя симпатичная мохнатая мордашка с отчетливо проступающей сединой будет смотреть с больших экранов всего мира. Меня будут показывать в высоком разрешении с высоты двадцать футов в таких отдаленных местах, как Нью-Йорк и Рим, Лондон и Пекин, Париж и Токио. Я беспокоился, что в высоком разрешении мой нос может показаться слишком большим.
Для шоу-бизнеса характерно, что хорошие новости чередуются с плохими. Моя поездка в Канны не состоялась.
Решение о моем участии в фестивале оттягивалось до последнего момента, поэтому, когда наконец было принято, уже не осталось времени на организацию поездки, условия которой должны были соответствовать непростым требованиям.
Zut alors! [14]
О чем я жалел? О многолюдных бульварах, особенно о знаменитой набережной Круазет, вытянувшейся вдоль морского побережья; о назойливых папарацци, от которых нигде нет спасения; о бесконечных изнурительных фотосессиях и интервью.
Увы, Бриджит придется подождать.
Большинство моих коллег по «Артисту» поехали на премьеру и проделали отличную работу по продвижению нашего фильма. Я был в восторге, когда узнал, что Жан победил в номинации «Лучшая мужская роль».
Я бы с удовольствием поздравил его, черт возьми!
Было очень досадно, что я не смог лично принять самую престижную премию для животных – «Собачью пальмовую ветвь», присужденную мне международными кинокритиками за лучшую роль в исполнении собаки.
«Угги талантливый, обаятельный, остроумный и смешной», – заявили судьи.
«Собачья пальмовая ветвь» ничуть не похожа на «Золотую пальмовую ветвь», которую присуждают людям, это лишь игра слов. На самом деле награда представляет собой кожаный ошейник. Он стал моим любимым.
За одиннадцатилетнюю историю этой награды ее были удостоены пес по кличке Мопс, снявшийся в картине «Мария Антуанетта», Бруно из «Пещеры желтого пса» и Босс из фильма «Неотразимая Тамара».
Я старался быть снисходительным к критикам, которые в свое время присудили премию псу Моисею из кино фильма «Догвилль» (который большую часть фильма был всего-то нарисован мелом на асфальте) и Дагу, псу из мультфильма «Вверх» (от которого вверх у меня поднимается только шерсть).
По моей просьбе премию вместо меня приняла француженка, джек-рассел-терьер по кличке Эпл. Или ее звали Пом? Судьи решили, что порода позволяет ей подменить меня на вручении, а ее владелец, хозяин парикмахерской, вдруг заявил, что мы друзья по переписке. Кто толпится у подножия славы, любит намекнуть на свою связь с тем, кто на Олимпе.
Слухи о моей эпистолярной дружбе с Эпл смехотворны. Несколько лет моей корреспонденцией заведовал Джулио, и я бы обязательно узнал о своей связи с этой собакой.
У собаки так много друзей, потому что она виляет хвостом, а не языком.
Автор неизвестен
Предвкушая прогулку по набережной Круазет и прочим знаменитым местам, все участники фильма, включая меня, радостно готовились к рекламной поездке с целью продвижения фильма в последующей гонке за наградами. Мы были на множестве просмотров, дали интервью на ток-шоу «Q&A» и посетили практически все заметные мероприятия в рамках сезона награждений. Это изнурительное, но захватывающее турне длилось пять месяцев. Я вновь и вновь позировал перед фотокамерами. Я участвовал в этой кампании без отрыва от работы и во время турне отлучался в Южную Африку для съемок в рекламе сидра «Саванна Драй». Дэш снова был моим дублером, и мы летали вместе (по крайней мере, не было скучно в перерывах от работы). Провели в Южной Африке несколько дней, совершенствуя то, чему предстояло стать своего рода классикой рекламы.
Съемки проходили в одном из известных баров Йоханнесбурга под названием «Radium Beer Hall» . Во времена сухого закона здесь нелегально продавали спиртные напитки. Сначала в кадре одинокий мужчина за длинной барной стойкой. В руке бутылка известного сидра, он пьет. Внезапно я проезжаю мимо на скейтборде – и не один раз, а целых три.
В первый раз я просто проехал, во второй добавил разворот посередине, а в последний – ехал на задних лапах, одной из них отталкиваясь от барной стойки. Все, что требовалось от Дэша – сидеть со своим скейтбордом в конце стола, поскуливая, будто желая присоединиться.
Бармен и гость молча наблюдают, как я сную туда-сюда, затем гость спрашивает: «Это терьеры? Джек-рассел?».
Невозмутимый бармен, продолжая протирать стаканы, отвечает: «Это – терьеры. Я – не Джек Рассел».
Выглядит непринужденно, но потребовалось много усилий, чтобы сделать все как должно. На студии в ЛосАнджелесе изготовили довольно правдоподобный узкий лакированный муляж барной стойки – на нем я неделями оттачивал движения, чтобы не упасть и не покалечиться.
После этого прибыли в Южную Африку. Съемочная команда насчитывала более тридцати человек, в числе которых режиссеры, маркетологи и продюсеры. Вот тогда мне и надо было показать, как я могу по команде выполнять доверенные мне трюки. Должен заметить, что все эти люди не оказывали на меня ни малейшего давления. После съемок «Артиста» пришлось вернуться к прежней практике, от которой мы уже отвыкли. Как раньше, Омар не мог вслух произносить команды или говорить со мной во время съемок. Вернулись к системе невербальных знаков и поощрений. Слава богу, все шло по плану, и все, особенно Папа, были довольны. Я думал, что по дороге в аэропорт он зацелует меня до смерти.
Немножко отдохнули – и снова в путь, теперь – на Шоу невероятных собак . Чтобы зрители увидели не только меня, Омар взял в путешествие и других потрясающе талантливых собак: Джампи, Джулио и Гордо. На шоу они должны были продемонстрировать свои навыки в езде на скейтборде и в аджилити. Вместе мы полетели в Мексику, но по прибытии в аэропорт начались проблемы.
Я почувствовал запах надвигающихся неприятностей, как только мы приземлились, и пролаял об этом Омару сквозь прутья клетки, в которую был упакован. Папа очень устал и был слишком занят бумажной работой, чтобы прислушаться.