Углерод
Шрифт:
– Уже нет, - ответила Екатерина, - может быть завтра. Если есть, что продать, милости прошу. Золото, серебро, оружие. Всё возьму.
– Только часы, и перо, они золотые!
– воодушевился чумазый фингалоносец.
Мужчина принялся судорожно снимать тяжёлые жёлтые часы с пухлой ручонки. Он жаждал денег и пищи. Казалось, если бы защёлка на браслете не поддалась, он мог одним движением хилых челюстей перекусить себе запястье, но часы всё-таки покинули его руку. Пришла очередь пера. Трясущимися руками он принялся искать пишущий прибор по карманам, заверяя всех собравшихся о баснословной стоимости товара. Посмотрев на это действо несколько секунд, Леонид раскланялся:
– Не буду мешать. Через четыре часа здесь, как штык...
Первое, о чём подумал техник, покинув магазин, были
– Это точно курево?
– с недоверием спросил взыскательный техник.
– Конечно!
– заверила продавец.
– Не хуже донского табака! А может даже и лучше, сама-то я не курю, но муж хвалит.
– Конечно хвалит. На что бы я пальцем на прилавке не показал... Ладно, названия почему нет? Ну там, "Кременчуг N2" или "Табачная артель имени такого-то"?
– Молодой человек, вы будете покупать папиросы или нет?
Пара пачек безымянных папирос с, как оказалось, действительно неплохим табаком, подержанный портсигар, десяток пирожков с мясом, продавщица даже завернула их в кулёк из тяжёлой неплотной бумаги моментально пропитавшейся маслом, бутылка молока Дхену - всё это великолепие обошлось в несчастный тридцать один рубль. Леонид уселся на ближайшую скамейку и помянув Андрея добрым словом, принялся поедать пирожки.
С каждым днём техник всё больше и больше убеждался, что не всё так плохо. На ближайшие несколько дней он был богачом. Не прибегая к грабежу или воровству, не опустившись до попрошайничества добудет ещё денег. Каким бы злом не являлись деньги, без них побег был неосуществим. То же оружие при необходимости придётся либо отобрать, либо украсть, либо купить. Последний вариант был надежнее и безопаснее всего. Деньги придётся заработать и точка.
Вопреки ожиданиям, этот гнусный мирок даже обладал промышленностью. Пусть в зачаточном состоянии, но бутылка из мутного стекла рядом с ним, остекление в деревне и, самое главное, обилие стали в комендатуре говорили о многом. День уже удался.
Смоля папиросой, он сидел на скамейке закинув ногу на ногу, разглядывал дома, почитывал зорким глазом надписи на табличках. На одной площади с комендатурой располагалось ещё четыре здания. Прямо напротив располагался сельсовет, о чём свидетельствовала табличка. Левее дом культуры. Выглядел заброшенным. Культура Миру пропавших без вести была не нужна. В двух зданиях правее обретались "Слесарь Степанов: время работы...", парикмахерская "Стиль" и прочие.
Все пирожки съесть он не смог и уже хотел прибрать их с молоком в рюкзак. Но не успел.
– Извините пожалуйста, мне право неловко.
– обратился всё тот же мужчина с золотыми часами, жалобно глядя технику в глаза.
– Я просто хотел...
– Может хватит уже, а?
Техник прекрасно понял, чего он хочет. Протянув ему кулёк с пирожками добавил:
– Приятного аппетита.
Глава N4
– Как и обещал.
Леонид стоял посреди магазина четыре часа спустя. Не сказать, что он провёл это время хоть сколько-нибудь плодотворно, но хотя бы немного развлёкся.
Мужичок, которого он угостил пирожками, рассказал немало весёлого и интересного. Оказался он родом из Новосибирска. Занимался предпринимательством. Отелочные материалы! Прозвучало гордо и только, никакой пользы подобная информация принести просто не могла.
Последнее, что мужичку удалось запомнить так это гулянку в ресторане. Под действием алкоголя, банальное знакомство с такой же пьяной женщиной, переросло в конфликт класса "выйдем-поговорим". Дальше последовал удар по затылку, кажется канализационный коллектор и лес. Помотавшись денёк другой по лесу, он вышел на грунтовую дорогу и пошёл куда глаза глядят. По дороге встретил пару обозов запряжёнными странными животными.
В ответ на просьбу подвезти, добрые люди посылали к чёрту. Двое суток спустя, он подошёл к Митрофан-Дикосту. Уже на входе в деревню, его, так же, как и Леонида, угораздило пересечься с дружинниками, и быть с ними мягко говоря бестактным. Суровые люди в камуфляже пересчитали ему рёбра, после чего отволокли в комендатуру. Почти трое суток за решёткой его морили голодом, давали только воду.Когда выпустили, само собой, после регистрации. Мужичок не придумал ничего лучше старого доброго воровства, залез на чей-то участок, и принялся дёргать всё, что росло на грядках. Так как делал он это средь бела дня, наказание последовало незамедлительно. Хозяин участка решил не предавать голодающего предпринимателя правосудию, а просто одним ударом отправил в нокаут. Синяк под глазом красноречиво говорил о том, что удар был действительно мастерским. В конце концов он подслушал, как хозяйка магазина ищет работника и решил попытать удачу. Здесь на сцене появился техник, зарубив на корню его славную трудовую деятельность.
Будучи человеком хоть и состоятельным, но жадным, мужичок так и не купил себе имиджевые предметы из золота. Сэкономленные, как он выразился, на налогах и "всякой чепухе" деньги, предпочитал вкладывать в недвижимость, а не побрякушки. Провальная попытка продать часы и перо с обыкновенным напылением чуть не обернулась для него огнестрельными ранениями. Екатерина отказалась покупать у мужичка вещи. Он, видимо забыв, что находится не на Земле, попытался "наехать" на несговорчивую хозяйку магазина. Самойлова в долгу не осталась и достала из-за стойки самый настоящий ППШ. Леонид готов был поклясться, что автоматического оружия в магазине не видел. Значит хозяйка была хорошо вооружена и скорее всего могла продать из-под полы игрушку посолиднее двустволки.
Техник смотрел на помятого мужичка и улыбался. Мысль о том, что благодаря обыкновенной сдержанности, удалось избежать заключения и побоев, приятно согревала его.
Доев пирожки и выпив молоко, мужичок начал жаловаться на жизнь, на дружинников, на Самойлову, на всех. Техник некоторое время терпел из вежливости, но не долго. Сначала он просто просил угомониться, но мужичок не сжалился над техником и продолжал блеять. Потеряв терпение, Леонид, заткнул его матерной тирадой, а затем отправился искать кузнеца. Но не тут-то было. Недавний собеседник поплёлся следом. Лишний раз убедившись, что альтруизм должен быть не только избирательным, но и строжайше дозированным, техник решил просто игнорировать мужичка и прибавил шаг. Тот не отставал. Он шёл за техником и постоянно ныл. Вскоре нытьё переросло в попрошайничество. Видимо решив, что наткнулся на сердобольного лоха, мужичок принялся клянчить деньги. Леонид же продолжал игнорировать бывшего предпринимателя и недоумевал. Он поделился с ним едой, совершенно бескорыстно, но даже не услышал слов благодарности.
Преследователь решил сменить тактику и попытался пристыдить Леонида. В краткосрочной перспективе, его ждали: голодная смерть, очередные побои, суицид и прочие радости нищенской жизни - всё из-за скупого техника. Он взывал к человеколюбию и совести. В конце концов, это вывело так и не состоявшегося благодетеля из себя.
Развернувшись он оказался лицом к лицу с мужичком. Не говоря ни слова, ударил предпринимателя в глаз, но уже в другой. Как уже упоминалось ранее, драться техник так толком и не научился, но и этого хватило для того, чтобы попрошайка упал на спину. Церемониться не имело смысла, мужичок был прижат коленом к земле, из кармана явилась серебряная десятка. Он схватил предпринимателя правой рукой за горло, слегка надавил большим пальцем между выступом гортани и перстеневидным хрящом. Надави он значительно сильнее, и жертва произвола местных правоохранительных органов могла бы отправиться на тот свет средь бела дня, почти в центре деревни... Убивать его, техник не собирался, поэтому сильно не давил, а скорее деликатно душил. Мужичок захрипел, открыв рот, чтобы безуспешно сделать вдох даже не думая защищаться. Техник же принялся заталкивать червонец ему в рот. И затолкал. Но одного червонца Леониду показалось мало. Вскоре во рту попрошайки, вкупе с монетой, уместилось несколько пригоршней дорожного грунта.