Углерод

Напоследок, заехав мужичку по зубам, техник поднялся, кивнул двум женщинам, которые стали невольными свидетелями "немой" сцены, и молча пошёл прочь. Мужичок не издал не звука, а Леонид убедился в тезисе, что некоторым людям действительно можно заткнуть рот деньгами. Кузнеца он так и не нашёл.

– Да, я вижу. Долго шёл. Смотри не растряси, это - обед.

Самойлова была снова недовольна. Она вручила Леониду кустарный рюкзак с чем-то тяжёлым внутри. От рюкзака действительно исходил приятный запах. Какой именно, заядлый курильщик разобрать не смог. Ожидая пока Самойлова соберётся, Леонид ещё раз осмотрел стойки с оружием в надежде увидеть что-нибудь автоматическое.

– Если бы ты назначила точное время, я бы пришёл раньше. Но тут же не поймёшь который час...
– Леонид оправдывался сам не зная почему - А это, что за цаца?
– спросил он, показывая пальцем на огромный револьвер.

– Где? А! Это.
– Екатерина поняла о чём он.
– Это - МЦ-255. Точнее обрез от него. В полноразмерном состоянии неплохая штука, барабан на пять патронов, двенадцатый калибр. Никак продать не могу. Для охоты уже не годится, а для защиты дома слишком дорогой. Хочешь купить?

– Не знаю. Я бы предпочёл что-нибудь автоматическое и нарезное.

– Даже полуавтоматического нет, если ты не заметил.

Действительно, за предыдущие четыре часа ассортимент оружия изменений не претерпел и всё так же представлял собой охотничьи ружья и обрезы, но имелась и пара винтовок Мосина.

– Если у тебя есть хотя бы пистолет Макарова, - продолжила Самойлова, - то у тебя его выкупит дружина. И выкупит в добровольно-принудительном порядке, за бесценок. Всё нарезное автоматическое и полуавтоматическое оружие здесь принадлежит дружине. И не нарезное полуавтоматическое тоже. Но если тебя угораздило разжиться чем-то таким... Ну там, солдатика мёртвого нашёл или охотничка с Сайгой или "Помпой"... Неси это мне. Я куплю и деньгами не обижу. Насчёт обреза, за полторы тысячи рублей он твой, даже пять патронов в довесок дам.

– Это же получается тридцать полновесных серебряников. Действительно, недёшево. Если я его куплю, то обязательно обзову Иудой. Так что там со временем?

Леонид любил давать имена харизматичным вещам.

– А ничего.
– ответила Екатерина, показав пальцем на выход.

Они вышли на улицу, Самойлова принялась возиться с замком. Она била по двери ногой, наваливалась на неё всем весом. Две минуты спустя, громко щёлкнув, замок зафиксировал дверь в закрытом положении.

– Пошли. Часы здесь не пользуются особым спросом, особенно электронные. В земных сутках двадцать четыре часа ровно, а в здешних двадцать пять часов двадцать две минуты.

– То есть планета совершает полный оборот за двадцать пять часов двадцать две минуты?

– Ну хоть видно, что в школу ты ходил. Может и не зря техником называешься. Нет, часами-то пользуются, просто возни много. Поэтому и живём по колоколу. Утром прозвонил - значит шесть утра, днём прозвонил - значит час уже, ну и вечером в семь часов звонит. То есть один час в деревне на самом деле равен шестидесяти трём минутам и сорок одной секунде или около того.

– Привыкнуть бы.

Никакого колокола утром слышно не было. Видимо он просто проспал, однако полуденный колокол услышал уже в пути к магазину.

– Привыкнешь. Если всё-таки хочешь пользоваться часами, например, в лесу, просто переводи их каждые двенадцать часов на сорок одну минуту назад и всё.

Шли недолго, Леонид задавал общие вопросы на разную тематику. Тему с ППШ пока затрагивать не стоило. Он снова закурил. Слух уловил слабый звон металла, где-то недалеко занимались ковкой. Позже, он обязательно найдёт где.

– Вот ты, говоришь, казначейство есть, столица на западе. А столица чего? Тут есть какой-то государственный строй? Кто-то им управляет?

– Столица есть, а вот государства нет. Здесь же люди со времён царя Гороха живут. Уже лет сто пятьдесят, не меньше. Просто единственный город люди прозвали Столицей, а так, у нас каждый сам за себя. Управляет Столицей регент. Ну это ещё с царских времён пошло, да так и осталось. Дескать, объявляю эту землю собственностью монарха и прочая чепуха. Самый большой населённый пункт: рулит экономикой, толкает науку, развивает промышленность, подаёт пример остальным, ведёт торговлю практически со всеми...

– Практически? А с кем не ведёт?

– Официально, с работорговцами и бандитами. Но на самом деле столица активно торгует и с теми и с другими. Оружие, золото, наркотики, рабы всех мастей. Хороший бушлат, не жарковато?
– спросила она, потрогав куртку Леонида.

– Есть немного, но зато будет что зимой носить. И продавать я его не собираюсь. Это так, на всякий случай.

– Как хочешь. Пришли.

Место стройки представляло собой каменный фундамент посреди обнесённого редким забором участка, склад брёвен и всё. Бригада строителей насчитывала всего четыре человека. Один орудовал царапкой, двое махали топорами вырубая пазы в бревне, ещё один, словно кот загорал на солнышке. Увидев Самойлову, он даже не встрепенулся чем и навлёк на себя праведный гнев работодателя.

– Ты опять ничего не делаешь? Савелич, почему он у тебя ничего не делает?
– негодовала она.

Высокий худощавый мужчина отвлёкся от работы. Вслед за ним перестал орудовать топором и его напарник. Только работяга с царапкой упорно продолжал трудиться.

– Екатерина Сергеевна, я бы заставил, но сама знаешь, я не по этой части.

– Ты почему не работаешь? Я тебе за что деньги плачу? Чтобы ты тут прохлаждался?
– требовательно спросила она бездельника.

Молодой парень, с редкой бородой посмотрел на Самойлову как на дуру.

– Я всего лишь на две минуты присел передохнуть. Да и чем мне заняться?

– Мог бы ещё с одного бревна кору ободрать!

– Так эта штука, как её, всего одна.

– Лопатой ободрать!
– Самойлова почти кричала на парня.
– Так, умник. Собирай свои шмотки и вали отсюда! Савелич, проверь, чтобы он инструмент не утащил.

– Вообще-то по трудовому кодексу, вы обязаны...

– Нет здесь трудового кодекса! Ты не смотри, что я - женщина... Да я тебя, крысёныш... Ничего не получишь! Ни копейки!

Тут мужики сообразили, что, если ничего не предпринять произойдёт трагедия. Пока Леонид удерживал хозяйку магазина, работяги препроводили парня от греха подальше. Успокоить её удалось не сразу. Хрупкая с виду женщина метала молнии, матерясь, как сапожник. Савелич носился вокруг неё, просил проявить благоразумие и успокоиться.

– Чего это с ней?
– Сспросил техник у работяги на голову ниже его, что было довольно редким явлением.

– Нормально, это у неё характер такой.

<