Угольки в долг

— Нас растили с верой в равновесие, и много лет джинны бились во всех войнах людей, но потом родились мои братья и я, и мы принесли в мир новое равновесие. Теперь мы бились только в важных политически войнах. Войнах, что определяли судьбу многих, — Красный потер лоб, словно пытался увидеть воспоминания. — Я всегда знал, что маме не нравится эта ситуация. Я не знал, почему, но видел это. Шли века, рождение сыновей не принесло перемены, на которые она надеялась, и она стала затевать… план разрушения равновесия. Она начала с сыновей. В каждом из нас один из родителей проявился сильнее. В Белом, Тени, мне и Позолоченном больше Азазила. У Стеклянного, Удачливого и Сверкающего — больше от Лилиф. Она напала на Стеклянного, потому что, хоть в нем было больше от нее, он больше всех напоминал Азазила поведением. Иронично, Стеклянный был ее любимцем. Она хотела убить моих братьев, потому что за века мы ввязались в столько судеб, родов, так глубоко вплелись в ткань природы, что наши смерти порвали бы по швам наш мир, как и хотела Лилиф. Представь это царство сделанным из миллионов путей, и эти пути создали миллиарды людей, словно камни. Все эти пути связаны с семью главными дорогами — моими братьями и мной. Представь Азазила как перекресток к семи мостам, что соединяют нас с ним, с этим царством и другими. Если уничтожить дороги по одной, связи нарушатся, и пути разрушатся тоже. Останется пустошь, новый мир, где ничего нет, и выживут только сильные без связей. Этого хотела Лилиф. Она хотела После. Но я спас Стеклянного. Она была нам не ровней. Я предупредил Азазила, пытался предупредить Белого… Белый не поверил нам. Он был отравлен Лилиф. Он верил, что она пыталась защитить равновесие.

— И все еще верит, — печально прошептала Ари.

Красный отвлеченно кивнул.

— Отец поверил мне, но Асмодеуса ему убедить было сложно. Братьев защищал Азазил, и Лилиф перешла к уровню, который никто из нас от нее не ожидал. Она напала на Асмодеуса. Хоть ей было больно, ведь моя мать сильнее всего любила своего брата — близнеца. Но Лилиф верила, что с убийством Асмодеуса она заберет его сущность, и ей хватит сил напасть на Азазила. Они были половинками целого, Асмодеус и Лилиф. Асмодеус был спокойным, мудрым и терпеливым, светлым. Лилиф была страстью, тьмой, она была злопамятной. Вместе они уравновешивали друг друга, потому и не могли друг без друга. Но Лилиф начала отдаляться от Асмодеуса, а потом напала. Отец спас его жизнь, и Асмодеус с тех пор верен ему.

— Но изменился, — Ари отметила отличие Асмодеуса прошлого от нынешнего. — Он стал темнее.

— Он не может без Лилиф. Асмодеус то темный, то светлый. Сейчас, к сожалению, он темный, и мне интересно, что он от тебя хочет, Ари, — он покачал головой и не стал отвлекаться. — Мой отец убил Лилиф. Он украл ее сущность и уничтожил ее. Он похоронил ее тело в гробнице, которую никто не видел. Никто не знает, где она. Белый не простил его. Потому он хочет использовать тебя. Наказать Азазила. Подавить его, не нарушив равновесие.

Ари моргнула, пытаясь воспринять всю информацию. Она взглянула на Джея, он заинтересованно слушал Красного. Что — то тревожило Ари, но она не могла понять, что. Не желая отвлекаться, Ари шагнула к дяде.

— Так эти сны… воспоминания?

— Похоже на то. Откуда тебе такое знать?

— Как такое возможно? Откуда это во мне? Почему мне это снится? Что это значит?

Красный король поднял руку, утихомиривая ее.

— Не знаю. Оставь это мне, Ари. Я поищу, но осторожно. Никому не говори о том, что рассказала мне сегодня.

Несмотря на нетерпение, на тьму в груди, что хотела, чтобы она заставила Красного узнать все как можно скорее — плевать на последствия — Ари совладала с собой. Глубоко дыша, Ари воззвала к спокойствию и смогла получить его.

— Что теперь? — тихо спросил Чарли.

Ари взглянула на друга, ощутила волну облегчения, что он был тут, в царстве смертных, и целый.

— Как тебе мысль о присоединении к гильдии?

Он медленно улыбнулся, кивая.

— Звучит неплохо.

Ари скривилась, увидев восторг в его глазах. Чарли явно хотел вернуться к Джеку и обучению. Она надеялась поговорить с ним наедине в ближайшее время и понять, о чем он думает. Ари все еще цеплялась за надежду, что после страха на суде джиннов он подавит желание мстить.

— Красный, — она медленно повернулась к дяде, — ты можешь поговорить с гильдией? Чтобы нас приняли там. Как охотников.

— Хочешь охотиться?

— Мне надоело ждать, пока со мной произойдет ужас. Я хочу быть той, кого враги боятся.

Тишина была ей ответом, трое мужчин фыркнули. Джей хотя бы пытался скрыть смех, но поздно. Она увидела.

— Что такое? — рявкнула она. — Злодеи будут меня бояться.

— Не сразу, — возразил Красный, все еще улыбаясь. — Но внешность — твое преимущество. Они не будут ожидать твою силу.

Польщенная, но лишь немного, Ари тихо слушала, как Джей обсуждал планы на следующие дни. Красный заберет Чарли в гильдию и объяснит, что им нужно побыть там неопределенное время (Красный не просил, а приказывал), и что Ари хотела стать охотником. А пока Ари отправится с Джеем к его племени в Лос — Анджелесе, чтобы объяснить, что его не будет какое — то время. Джей пытался настоять, что Ари не нужно идти с ним, но Ари не поддавалась. После всего, что она узнала о его детстве под правлением Луки Битара, Ари не собиралась отпускать Джея в тот мир без своей поддержки.

7

Мой жар бьет по ее льду, и падает снег

Блин.

Ари осмотрелась с большими глазами, поражаясь, что они с Джеем вышли из перипатоса в кабинет Луки Битара, и комната уже была полной. Люди сидели полукругом в комнате, стояли за стульями перед столом Луки, и она узнавала там только Никки и Давида Битаров. Лука стоял перед столом, насторожился, когда Ари и Джей повернулись к нему.

Джей кивнул отцу.

— Прошу прощения, отец. Я забыл, что в это время собрание племени.

Ох. Ари придвинулась ближе к своему парню, ее кожу покалывало от жара взглядов группы. Это было собрание племени джиннаев. Оно было… как в школе.

— Извинения приняты, — Лука хмуро смотрел на сына и Ари. — Что — то случилось?

Только Лука, Никки и Тарик знали истинную природу Ари, и она не удивилась, когда Джей ответил:

— Мы можем поговорить наедине?

— Конечно, — Лука посмотрел в глаза жене. — Я вернусь через пять минут. Простите.

Ари ощущала волны любопытства племени, пока шла за Джеем и Лукой из комнаты. Она выглядывала Трея в толпе, но не видела его.

Она была недовольна, ведь знала, что Джей хотел попрощаться с другом.

Дверь за ними закрылась, они оказались в коридоре с черно — белой плиткой, и Ари подумала, что Джей мог хотеть поговорить с отцом наедине о задании. Она кашлянула, остановив двух мужчин. Они оглянулись одинаковым хищным движением. Ари поежилась. Джей в некоторых аспектах сильно напоминал отца. Она надеялась, что Джей знал, что был при этом хорошим.

— Я… ох… я не буду мешать вашему разговору. Я прогуляюсь.

Джей нахмурился.

— Уверена?

— Да, я буду в порядке, — она помахала ему и смотрела, как он с неохотой следует за отцом. Она дождалась, пока они пропадут за углом.

Что теперь? Ари с опаской посмотрела на дверь кабинета Луки. Туда она не вернется. Расслабившись, Ари позволила ногам идти самим, брела тихо по поместью Битаров, радуясь, что они с Джеем заглянули всего на пару минут. В прошлый раз у Битаров ей не понравилось. Джей отталкивал ее, Никки была стервой, Лука осмелился сказать ей не сближаться с Джеем, а брат Джея пытался напасть на нее, и ей пришлось использовать против него силу Печати. Да уж. Радовал в тот раз только Трей.