Уголовное право России. Общая часть

Состав преступления и уголовно-правовая норма. Как известно из общей теории права, норма права – это общеобязательное правило поведения, обладающее определенными признаками. Нормирование человеческого поведения всегда предполагает потенциальную многократность применения соответствующего правила к некоему кругу субъектов, определенному лишь в общем виде. Поэтому и состав преступления – это не совокупность признаков конкретного преступления, а совокупность типичных признаков, характерных для данного вида общественно опасных деяний (для всех простых убийств, государственных измен, заведомо ложных сообщений об акте терроризма и т. д.), это результат абстракции, т. е. мысленного отбрасывания бесконечного множества индивидуальных несущественных, по мнению законодателя, признаков, характерных лишь для некоторых индивидуальных преступлений. Тем самым (и это еще одно значение состава преступления) обеспечивается отраслевой правовой принцип формального равенства граждан перед уголовным законом: каждый, кто совершит деяние, содержащее в себе все признаки какого-либо состава преступления, вне зависимости от других обстоятельств, в том числе признаков личности правонарушителя, подлежит уголовной ответственности в пределах, установленных уголовным правом.

Вопрос о соотношении нормы уголовного права и состава преступления является дискуссионным в научной литературе, хотя, по существу, эта дискуссионность упирается в вопрос о структуре уголовно-правовой нормы: является ли она двухчленной или трехчленной. [86] На наш взгляд, следует исходить из того, что, как и всякая правовая норма, норма уголовного права имеет трехчленную структуру и состоит из гипотезы, диспозиции и санкции. Согласно меткому классическому высказыванию, «без гипотезы правовая норма бессмысленна, без диспозиции немыслима, а без санкции – бессильна». [87] Роль гипотезы, т. е. условий выполнения требований диспозиции, выполняют условия действия уголовного закона во времени (ст. 9–10 УК), в пространстве (ст. 11–12 УК) и по кругу лиц (т. е. признаки уголовной правосубъектности – ст. 19–21 УК). Роль диспозиции отводится описанию остальных (помимо признаков общего субъекта преступления) признаков запрещенного общественно опасного деяния. В санкции уголовно-правовой нормы указываются пределы наказуемости запрещенного общественно опасного деяния. При таком подходе часть признаков состава преступления, а именно признаки общего субъекта преступления, находит свое место в гипотезе уголовно-правовой нормы, остальные признаки состава – в диспозиции уголовно-правовой нормы.

86

См. подробнее о структуре уголовно-правовой нормы, например: Бойцов А. И. Уголовный закон // Уголовное право России. Общая часть. Учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 233–234.

87

Жицинский Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж, 1968. С. 44.

Как известно из общей теории права, уяснение содержания нормы права – это результат толкования (интерпретации) [88] правового текста. Вопрос о круге формальных источников уголовного права, т. е. о круге тех правовых текстов, в результате интерпретации которых уясняется содержание уголовно-правовой нормы и содержание признаков конкретного состава преступления, является дискуссионным в современной науке уголовного права. Так, сторонники судебного прецедента или иных форм судебного правотворчества в российском уголовном праве настаивают на том, что признаки отдельных составов преступлений могут определяться в разного рода судебных актах (Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, Постановлениях Президиума Верховного Суда РФ и даже в приговорах по конкретным уголовным делам). Несомненно, что в силу свойства системности права, выражающегося, в частности, в наличии в УК статей с бланкетными диспозициями, формальными источниками российского уголовного права помимо УК являются и другие нормативно-правовые акты, в том числе и иной отраслевой принадлежности, подзаконные и надзаконные (Конституция РФ и ратифицированные международные договоры), нормативные правовые акты субъектов РФ и муниципальных образований. Например, признак предмета целого ряда преступлений, связанных с оборотом наркотиков, предусмотренных ст. 228, 228¹, 229, 229¹, 230 УК и др., отсутствует в тексте уголовного закона и предусматривается Постановлением Правительства РФ от 30 июня 1998 г. № 681 «Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ»; [89] в силу особенностей российской налоговой системы отдельные элементы региональных и муниципальных налогов, а значит и признаки предмета соответствующих налоговых преступлений, регулируются в том числе нормативными правовыми актами субъектов РФ и муниципальных образований. По этой причине при уяснении признаков состава преступления, в том числе при решении конкретных практических задач, при квалификации преступлений необходимо обращаться к гораздо более широкому кругу правовых текстов, чем УК. [90]

88

Понятия «толкование права» и «интерпретация права» нередко отождествляются и в самом общем виде могут быть определены как установление смысла правовых текстов (формальных источников права). Подробнее см.: Поляков А. В. Общая теория права. Курс лекций. СПб., 2004. С. 802–805 и сл.

89

СЗ РФ. 1998. № 27. Ст. 3198.

90

Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999. С. 212–213; Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 48, 243; и др. – Уголовно-правовое значение некоторых норм иной отраслевой принадлежности признается не только в научной литературе, но и в практике Конституционного Суда РФ. См., напр.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 июля 2003 г. № 270-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности ч. 1 ст. 3, ст. 10 Уголовного кодекса РФ и п. 13 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса РФ» // Вестник КС РФ. 2003. № 5.

Конечно, б'oльшую часть признаков состава преступления следует искать именно в тексте уголовного закона – на это ориентирует законодателя принцип законности (ч. 1 ст. 3 УК). Состав преступления – это совокупность объективных и субъективных признаков, предусмотренных статьями и Общей, и Особенной части УК. [91] Иногда встречающаяся в учебной литературе узкая локализация признаков состава преступления в тексте лишь Особенной части УК не является строгой и покоится на намеренном упрощении, сведении права к закону, а диспозиции уголовно-правовой нормы – к диспозиции статьи Особенной части УК. [92] При интерпретации уголовно-правовой нормы и уяснении содержания признаков конкретного состава преступления необходимо иметь в виду то, что построение текста уголовного закона подчиняется правилам законодательной техники. Выделение же Общей и Особенной частей УК РФ является одним из результатов применения юридико-технических приемов, используемых при кодификации нормативного материала. И Особенная, и Общая части УК РФ несамостоятельны, они представляют собой части единого целого и потому не могут применяться изолированно друг от друга. При этом в Общей части УК РФ находят свое место те признаки составов преступлений, которые имеют «равно необходимое значение для всех или многих подразделений Особенной части». [93] Так, в Общей части УК РФ предусматриваются признаки общего субъекта преступления (ст. 19–21), признаки вины (ст. 24–26), признаки объективной и субъективной стороны неоконченных преступлений (ч. 1 и 3 ст. 30), признаки объективной и субъективной стороны преступлений, совершаемых организатором, подстрекателем и пособником (ч. 3–5 ст. 33). По этой причине в конкретной статье (части статьи) Особенной части УК содержатся далеко не все признаки состава преступления, а только те, которые, с одной стороны, специфичны по отношению к признакам, указанным в Общей части УК, а с другой – позволяют отграничить соответствующий состав от смежных. Последнее ограничение вытекает из юридико-технического требования лаконизации текста уголовного закона, которое конкурирует с требованием правовой определенности: с одной стороны, уголовный закон не должен содержать в себе слишком много повторов и другой избыточной информации, а с другой – его формулировки не должны быть многозначными, сомнительными, одним словом, неопределенными.

91

Гельфер М. А. Состав преступления. М., 1960. С. 3–4; Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С. 82, 145; Пудовочкин Ю. Е. Учение о составе преступления. Учеб. пособие. М., 2009. С. 7; Благов Е. В. Общая часть уголовного права. М., 2012. С. 50.

92

Распространенности и живучести такого юридико-позитивистского подхода в свое время способствовали формулировки уголовных кодексов РСФСР: прим. к ст. 6 УК РСФСР 1926 г. и ст. 7 УК РСФСР 1960 г. Так, ст. 7 УК РСФСР 1960 г. предусматривала, что «преступлением признается предусмотренное Особенной частью настоящего кодекса общественно опасное деяние».

93

Бойцов А. И. 1) Уголовный закон. С. 234; 2) Общая характеристика Особенной части уголовного закона // Уголовное право России. Особенная часть. Учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, А. И. Бойцова. СПб., 2010. С. 12–14.

Неопределенность уголовного закона не всегда вызвана ошибками законодателя. В действующем УК имеется достаточно много статей с так называемой простой диспозицией, в которых присутствует фактически лишь название соответствующего преступления, но не признаки его состава (ст. 126 «Похищение человека», ст. 299 «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», ст. 301 «Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей» и т. д.). Отсутствие хоть каких-нибудь легально определенных специфичных признаков соответствующих преступлений обычно объясняется их очевидностью, допустимостью использования соответствующих терминов (похищение человека, незаконное лишение свободы и т. д.) в их бытовом, общеупотребительном значении. Однако на практике квалификация составов с простой диспозицией неизбежно сталкивается с легальной неопределенностью признаков данных составов. Например, из текста уголовного закона непонятно, какое именно деяние (какие именно деяния) представляет собой похищение человека (ст. 126 УК), является ли насильственный способ обязательным признаком данного состава, каков момент юридического окончания данного преступления, являются ли субъектом данного преступления родители и другие родственники потерпевшего, имеет ли юридическое значение совершение похищения человека в его интересах или нет, имеет ли значение срок удержания похищенного и другие обстоятельства при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности за похищение человека в соответствии с примечанием к ст. 126 УК. Конечно, эта неопределенность в некотором смысле преодолевается за счет доктринального толкования ст. 126 УК, которое в целом однообразно воспринимается правоприменителем. Однако ущербность такого подхода к определению признаков составов преступлений в статьях с простыми диспозициями отчетливо проявляется сквозь призму принципа уголовно-правовой законности (ч. 1 ст. 3 УК), за что само существование в тексте УК статей с простыми диспозициями справедливо критикуется в научной литературе. При последовательном и формальном применении принципа законности в уголовном праве на основании отсутствия легальной определенности в признаках преступлений, предусмотренных статьями УК с простыми диспозициями, можно вообще сделать вывод об отсутствии уголовно-правового запрета в отношении таких деяний.

Состав преступления и преступление. Единичное преступление и состав преступления, понимаемый как совокупность законодательно определенных обобщенных, типизированных признаков конкретного вида преступления, соотносятся между собой как единичное явление действительности и юридическое понятие о нем. [94] Нет никакой нужды запрещать каждое конкретное общественно опасное деяние во всем многообразии его признаков, совершенное в конкретном месте в конкретное время конкретным преступником, такой запрет потерял бы свойство нормативности, да и вообще является практически невозможным.

94

Гонтарь И. Я. Преступление и состав преступления как явление и понятие в уголовном праве. Владивосток, 1997. С. 10; Игнатов А. Н., Костарева Т. А. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. С. 26 (лекция 4 «Уголовная ответственность и состав преступления»).

Понятия признака состава преступления и признака преступления при таком подходе диалектически соотносятся как общее и индивидуальное. На практике в процессе квалификации преступления могут возникать вытекающие из этого соотношения логические трудности при установлении соответствия между общим признаком состава преступления и признаком конкретного преступления. Применительно к таким случаям Пленум Верховного Суда РФ, обобщая судебную практику, нередко редуцирует общие признаки состава до наиболее часто встречающихся в конкретных уголовных делах признаков конкретных преступных деяний. Например, в соответствии с п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» [95] признак особой жестокости «наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т. д.). Особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания».

95

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.

Следует также иметь в виду, что все признаки состава преступления могут содержаться не только в преступлении, но и в малозначительном деянии. В соответствии с ч. 2 ст. 14 УК малозначительное деяние обладает общим с преступлением признаком – уголовной противоправностью, которая, как было указано выше, проявляется в соответствии деяния составу преступления, и лишь отсутствие материального признака – общественной опасности – отличает малозначительное деяние от преступления. В том случае, если какое-либо деяние не соответствует всем признакам состава преступления, оно не является уголовно противоправным, а значит, постановка вопроса о его малозначительности вообще невозможна.

Принципиально иным представлено соотношение состава преступления и преступления в трудах Н. Ф. Кузнецовой, которая под составом преступления предлагала понимать систему элементов конкретного преступного деяния, совершенного в социальной действительности, признаки которого описаны в диспозициях уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей УК (так называемая концепция реального состава преступления). [96] При таком подходе понятия состава преступления и преступления соотносятся как часть и целое.

96

Кузнецова Н. Ф. 1) Состав преступления. С. 201, 208; 2) Проблемы квалификации преступлений. М., 2007. С. 11. – Истоки такого подхода прослеживаются в дореволюционной отечественной доктрине уголовного права: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 141; Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и Особенная части. Киев, 1903. С. 105; Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. М., 1907. С. 114. – Сравнение концепции реального состава и нормативистской концепции состава преступления см.: Пудовочкин Ю. Е. Учение о составе преступления. С. 5.

Наконец, сторонники критического подхода к понятию состава преступления, отрицающие его эвристичность и вообще необходимость в теории уголовного права, рассматривают понятия состава преступления и преступления как тождественные по содержанию и логическому объему, как отражающие одну и ту же реальность. [97]

Состав преступления и уголовная ответственность. Вопрос о соотношении состава преступления и уголовной ответственности глубоко разрабатывался в советской науке уголовного права, в результате чего были выработаны два основных подхода к основанию уголовной ответственности:

97

Гонтарь И. Я. Преступление и состав преступления… С. 18; Козлов А. П. Понятие преступления. С. 183; Мальков В. П. Состав преступления в теории и в законе // Государство и право. 1996. № 7. С. 108. – В советской науке сторонником искусственности, произвольности понятия общего состава преступления и вытекающего из него тождества понятий общего состава преступления и преступления являлся Н. Д. Дурманов: Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.; Л., 1948. С. 4.

1) основание уголовной ответственности – состав преступления (А. Н. Трайнин, А. А. Пионтковский, А. А. Герцензон, В. Г. Смирнов, М. Д. Шаргородский, Н. Ф. Кузнецова и др.);

2) основание уголовной ответственности – конкретное преступное деяние, соответствующее всем легально определенным признакам состава преступления (Н. В. Лясс, В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев, А. Н. Тарбагаев, А. И. Бойцов и др.).

Примечательно, что на современном этапе развития уголовно-правовой науки сторонники обоих подходов в обоснование правильности своей позиции приводят ссылку на одну и ту же статью – ст. 8 УК, в которой предусматривается, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего в себе все признаки состава преступления, предусмотренного УК. [98] Если же учесть вышеуказанные различия в определении понятия состава преступления, то нетрудно заметить, что сторонники обеих точек зрения на основание уголовной ответственности имеют в виду одно и то же: основание уголовной ответственности – конкретное преступление, совершенное в реальной действительности и запрещенное уголовно-правовым текстом. Так, Н. Ф. Кузнецова, подразумевая под составом преступления совокупность определенных признаков конкретного преступного деяния, вполне естественно считает такой состав преступления основанием уголовной ответственности. М. П. Карпушин и В. И. Курляндский – сторонники первого из упомянутых подходов – так формулируют свое представление об основании уголовной ответственности: «Мы лишь сокращенно говорим, что состав преступления есть основание уголовной ответственности, имея в виду по существу, что таким основанием является совершение лицом деяния, содержащего признаки состава преступления». [99] Известный довод противников концепции «основание ответственности – состав» о том, что абстрактно сформулированная уголовно-правовая норма не может являться основанием ответственности конкретного преступника, так как в этом случае становится невозможной дифференциация уголовной ответственности на уровне ее основания (иными словами, получается, что лица, чьи действия имеют одинаковую квалификацию, имеют одно и то же, а не каждый – свое основание уголовной ответственности), оказывается излишним, с ним и так соглашаются «оппоненты».

98

Кузнецова Н. Ф. Состав преступления. С. 218; Волженкин Б. В. Квалификация преступлений // Уголовное право России. Особенная часть. Учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, А. И. Бойцова. С. 38.

99

Карпушин М. П., Курляндский В. И. Уголовная ответственность и состав преступления. С. 189.