Уголовное право России. Общая часть

Охранительное правоотношение возникает вследствие нарушения субъектом регулятивного отношения – будь то гражданин или лицо, представляющее государство, – своих субъективных обязанностей. Эти деяния причиняют вред общественным отношениям, нарушают их нормальное функционирование. В результате нарушения субъективных прав участников регулятивного уголовного правоотношения или неисполнения ими своих обязанностей приводится в действие юридический механизм восстановления правопорядка: у субъектов уголовного правоотношения возникают новые права и обязанности. В регулятивном правоотношении эти «новые» права и обязанности в потенциальном виде уже существуют. В качестве их первичных образов выступают возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности, с одной стороны, и необходимость нести ответственность за неисполнение требования управомоченного – с другой. Появление «новых» прав и обязанностей вовсе не отменяет «старых». Государство и преступник и после совершения преступления продолжают обладать взаимными правами и обязанностями, возникшими с того момента, когда лицо подпадает под юрисдикцию государства. Однако для субъекта регулятивного правоотношения, нарушившего запрет, соблюдение предусмотренных уголовным законом обязанностей обеспечивается теперь возложением, а на определенных этапах развития охранительного правоотношения – и реальным применением к нему принудительных мер уголовно-правового воздействия. Независимо от того, сколько раз стороны регулятивного правоотношения не выполняли ту или иную конкретную обязанность, они продолжают быть связанными этой конкретной обязанностью до тех пор, пока она существует.

Наибольшее количество научных дискуссий в связи с охранительными уголовно-правовыми отношениями вызвано вопросом о моменте их возникновения. Представляется неверной позиция ученых, связывающих этот момент с различными стадиями процессуальной деятельности. В этом случае смешиваются два различных и самостоятельных вида правоотношений: уголовно-правовые и уголовно-процессуальные. Также, по нашему мнению, неверно утверждать, что при осуждении невиновного возникают охранительные уголовные правоотношения; что осужденный невиновно несет уголовную ответственность в принудительном порядке. Охранительные правоотношения не могут возникнуть исключительно в результате оценки одного из субъектов регулятивного правоотношения. Их возникновение должно носить объективный характер, а их основанием должен выступать определенный юридический факт.

Признание преступления юридическим фактом, влекущим трансформацию регулятивного правоотношения в охранительное, дает возможность более точно определить их содержание. С точки зрения общей теории права, содержание как охранительного, так и регулятивного уголовного правоотношения образуют субъективные права и обязанности его участников. Однако порожденные различными правовыми нормами и юридическими фактами, эти субъективные права и обязанности имеют и различное социальное содержание. Смысл регулятивного правоотношения заключен в предотвращении общественно опасных противоправных виновных деяний; охранительного – в восстановлении нарушенного правопорядка и предупреждении новых посягательств на него. Содержанием охранительного правоотношения будут выступать обязанность лица, виновного в совершении преступления, быть подвергнутым уголовной ответственности и право требовать применения принудительной силы государства только по основаниям и в объеме, которые установлены уголовным законом, с одной стороны, а также право государства привлекать упомянутое лицо к уголовной ответственности (или иным образом использовать свою принудительную силу), но только по соответствующим основаниям и в соответствующем объеме – с другой стороны.

Охранительное уголовное правоотношение может прекращаться в различные моменты и по различным основаниям. Например, прекращение возможно при освобождении от уголовной ответственности, погашении или снятии судимости, амнистии или помиловании, декриминализации деяния и пр. Современное уголовное право исходит из того, что судьба преступника должна зависеть и от него самого. Не только государство, не только потерпевший, но и тот, кто причинил «ущерб общественным отношениям», может своим активным поведением изменить характер уголовного правоотношения.

Нарушитель нормы уголовного права не может возложить на себя наказание, равно как не может и определить, какому именно взысканию он должен быть подвергнут в пределах санкции нарушенной нормы. Однако, во-первых, уголовно-правовые последствия преступления вовсе не сводятся только к принудительным мерам уголовно-правового воздействия; во-вторых, причиненный преступлением вред может быть возмещен, а правопорядок может быть восстановлен не только в принудительном, но и в инициативном порядке, под угрозой принуждения. Общество, безусловно, заинтересовано именно в такой процедуре разрешения конфликта. Наиболее же типичным для уголовного права является полное использование своих прав и обязанностей субъектами правоотношений, что со стороны государства проявляется в использовании принудительной силы.

§ 2. Уголовная ответственность в механизме уголовно-правового регулирования

Когда права и обязанности субъектов уголовного правоотношения воплощаются в их поведении, вступает в действие следующее звено механизма уголовно-правового регулирования – уголовная ответственность (позитивная и негативная). В качестве отправного, исходного положения выступает признание ответственности социальным институтом. В свою очередь юридическая ответственность рассматривается как разновидность ответственности социальной, а уголовная – как частный случай юридической.

Уголовная ответственность – одна из фундаментальных категорий уголовного права. С точки зрения социальной практики, она представляет собой естественную реакцию общества на попытки отдельных его членов причинить ему вред, нарушив социальные отношения между людьми, связывающие «орду одиночек» в целостный общественный организм, и потому выступает необходимым средством обеспечения условий для нормальной жизнедеятельности индивидов.

Вызывают критическую оценку попытки противопоставления позитивной и ретроспективной ответственности как принципиально различных, почти противоположных явлений (В. А. Кучинский, В. М. Хомич, Б. Т. Разгильдиев). Позиции указанных авторов объединяет то, что все они рассматривают позитивную уголовную ответственность вне механизма уголовно-правового регулирования общественных отношений, в результате чего она и оказывается искусственно отделенной от ответственности ретроспективной. Функции позитивной ответственности состоят не в совершенствовании ретроспективной ответственности и тем более не в замене ее собой, а в том, чтобы выявить реальный общественный феномен влияния уголовно-правовой нормы на формирование законопослушного поведения и, зафиксировав его в виде регулятивных отношений и связанной с ними позитивной ответственности, исследовать их в качестве звена целостного механизма уголовно-правового регулирования, показать их значение для конечного социального эффекта правовой нормы.

Позитивная ответственность. Одним из первых идею позитивной ответственности высказал З. А. Астемиров. [103] Однако, по его мнению, содержанием позитивной ответственности выступают требования необходимого поведения, заложенные в гипотезах и диспозициях правовых норм, т. е. в самих уголовно-правовых запретах. Фактически, сторонники этой позиции (И. Я. Козаченко, Б. С. Волков, П. С. Дагель, В. А. Номоконов и др.) отождествляют позитивную ответственность с обязанностью как элементом уголовно-правового отношения.

103

Астемиров З. А. Уголовная ответственность и наказание несовершеннолетних. М., 1970.

Очевидно, позитивная уголовно-правовая ответственность не может быть сведена к юридической обязанности соблюдать закон или к реальному правомерному поведению субъектов. Следует признать правильной позицию тех ученых, которые считают, что позитивная ответственность – результат правового урегулирования деятельности людей, а в ней следует различать ее объективные и субъективные предпосылки, определяющие объективную и субъективную стороны. Первая обусловлена социальной позицией личности в системе общественного разделения деятельности, регулируемой правом, а вторая – отношением субъекта к социально-правовой действительности, основанным на свободе воли. Естественно, что воля человека социальна, а следовательно, и юридически значима только тогда, когда она проявляется в поступках, правомерных и неправомерных.

Право, запрещая, дозволяя и предписывая, закрепляет, регулирует и охраняет условия нормальной жизнедеятельности людей, и в своих каждодневных поступках они руководствуются прежде всего теми возможностями (социальными средствами), которые содержатся в данных объективных общественных условиях и которые регулируются правом. И если правовая норма и общественная закономерность, обобщающая названные условия, совпадают, юридически выраженное правило поведения эффективно. Оно воплощается в поступки людей. При этом субъект правового поведения может и не знать о наличии той или иной нормы права. Правомерное с точки зрения уголовного права поведение может являться результатом вообще не уголовно-правового воздействия, а, например, религиозных заповедей или моральных норм, таких как «не убий», «не укради». За таким поведением тем не менее нет оснований отрицать свойства быть уголовно-правовым. [104]

104

Подробнее см.: Кудрявцев В. Н. Правовое поведение. Норма и патология. М., 1982. С. 115; Кропачев Н. М., Прохоров В. С. Механизм уголовно-правового регулирования: уголовная ответственность. Учеб. пособие. СПб., 2000. С. 14; и др.

Взаимные обязанности сторон регулятивного правового отношения создают возможность позитивной уголовной ответственности, но не саму ответственность. Для того чтобы возможная ответственность стала действительной ответственностью, необходимо, чтобы указанные лица в своей деятельности соблюдали уголовно-правовые запреты, чтобы предписание закона воплотилось в реальную деятельность, в правомерное поведение соответствующих субъектов. Определение круга наказуемых деяний – это объективная предпосылка позитивной уголовно-правовой ответственности.