Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования
Шрифт:
Уголовная ответственность в США может наступить не только по закону или нормам общего права. Она может быть возложена и за нарушение подзаконных нормативных актов. Среди них, в силу их значимости, выделяются акты, издаваемые президентом, министерствами и ведомствами федерального правительства, так как они нередко самостоятельно предусматривают ответственность за те или иные посягательства. Так, по исполнительному приказу Президента Р. Рейгана, вступившему в силу 1 февраля 1986 г., изданному в рамках реализации экономических санкций, введенных США против Ливии, те американцы, которые не покинули территорию этой страны к определенному сроку, считались «по сути, уголовными преступниками», так как могли быть подвергнуты тюремному заключению на срок до 10 лет и штрафу в размере до 50 тыс. долл. [218]
218
Труд. 1986. 2 февр.
Руководящим прецедентом, созданным Верховным судом США еще в 1911 г., было установлено, что Конгресс может «конституционно»
219
United States V. Grimaud, 220 U.S. 506, 31 S. Ct. 480, 55 L. Ed. 563 (1911).
220
Davis K. Administrative law treatise, 1978, § 3:5.
В штатах положение разное. В одних – все преступления должны быть предусмотрены в законе, [221] в других, которые, как представляется, составляют большинство, – делегирование допускается. [222] И там преобладающей тенденцией является «минимальное руководство со стороны законодательной ветви». Это объясняется тем, что «такое делегирование необходимо для обеспечения гибкости и компетентности в решении определенных вопросов» [223] .
221
Например, в Луизиане ее Верховный суд еще в 1939 г. постановил, что все преступления в этом штате должны быть статутными (State V. Maitrejean, 193 La. 824, 192 So. 361 (1939)).
222
См., например, определение «посягательства» в УК штата Нью-Йорк (п.1 ст. 10.00).
223
LaFave W., ScottA. Criminallaw.WestPublishingCo., St. Paul, MN, 1991 (1999). P. 111.
Но в подзаконных актах органов исполнительной власти содержатся не только определения «административных преступлений»; нередко непосредственно там, а не в статуте, предусматривается и наказание за них, но обычно в пределах, установленных статутом, например «штраф в размере до 500 долл. и (или) тюремное заключение на срок до 6 месяцев». Однако если законодатель «забывает» указать максимальное наказание в статуте, то в этом случае делегирование «вероятно» может быть признано недействительным.
Интересно, что существование «административных преступлений» у американских ученых, причем таких известных, как У. Лафейв и О. Скотт, вызывает возражение не потому, что это нарушает принцип законности. А потому, что они часто, так же как преступления общего права, заранее не известны людям, так как соответствующие подзаконные акты по большей части не публикуются, не сообщаются в общедоступных средствах информации, и, следовательно, люди заранее не знают, что такое-то поведение является преступным. Лучшим выходом из указанного положения они считают предоставление обвиняемому возможности защиты в силу ошибки в праве, т. е. в силу незнания о соответствующем правиле, инструкции или постановлении. [224]
224
Ibid. P. 112.
И, наконец, следует отметить, что преступления и положенные за них наказания предусматриваются актами, принимаемыми местными органами власти. Такая возможность им нередко предоставляется уголовными кодексами. Например, в УК Алабамы (ст. 13А-1-4) сказано, что «действие или бездействие не является преступлением, если оно не предусмотрено в качестве такового данным Уголовным кодексом, другим применимым статутом или законным ордонансом», т. е. актом муниципалитета, изданным в пределах своей компетенции.
Таким образом, в условиях действующего уголовного права США принцип “Nullum crimen…” следовало бы расширить и сформулировать примерно так: «Нет преступления, нет наказания без указания в законе, нормах общего права и в подзаконных актах».
Второй элемент принципа законности в американском уголовном праве нашел отражение в доктрине “Void for vagueness” (ничтожный по причине неясности). Суть этой доктрины в том, что если суд (обычно Верховный суд США или штата) установит, что какой-то нормативный акт (статут) изложен нечетким, недостаточно понятным языком, он может лишить его судебно-правовой защиты, т. е. признать не имеющим юридической силы. Вынося такое решение, он ссылается на несоблюдение требования о «надлежащей правовой процедуре» (due process clause), [225] содержащегося вVи XIVпоправках к Конституции США. [226]
225
Перевод, возможно, не совсем удачный, но общепринятый.
226
Содержащиеся
в этих поправках положения одинаковы по содержанию с той лишь разницей, что в первой запрещается «лишать жизни, свободы или имущества без надлежащей правовой процедуры» на федеральном уровне, а во второй – в штатах. Ранее Верховный суд признавал «неясные» статуты недействительными на основании VI поправки к Конституции о том, что обвиняемый лишен права знать «характер и причины предъявленного обвинения».Положение о «надлежащей правовой процедуре» имеет два «измерения»: процессуальное и материально-правовое. Во втором, интересующем нас здесь больше, Верховный суд ранее в своих решениях делал упор на то, что в статутах должно содержаться «ясное предупреждение» о том, какое поведение является преступным.
И хотя Верховный суд неоднократно подчеркивал, что каждый имеет право знать, что закон предписывает или запрещает, он нередко отсылал к таким неопределенным понятиям, как «средний человек», «обычные люди» или «люди с обычным интеллектом». Более того, в своих постановлениях он отмечал, что если язык какого-либо статута не ясен, он может быть уточнен понятиями, используемыми в общем праве или другом законе. Странная позиция, поскольку трудно себе представить, что даже «обычные» американцы, не говоря уже об иностранцах, которых в США очень много, знают общее право или необходимое в соответствующих случаях законодательство. Предложенная рекомендация, не без иронии пишут американские ученые, могла быть принята, если бы в таком статуте для уяснения непонятных в нем мест, также предусматривалась рекомендация обращения за юридической помощью [227] .
227
LaFave W., Scott A. Op. cit. P. 92.
Один из наиболее ярких примеров подобных статутов – законодательство о бродяжничестве, которое предусматривает арест, осуждение и уголовное наказание лиц, являющихся «бродягами». Таковыми по ордонансу Джэксонвилля (штат Флорида) считались «жулики и праздношатающиеся… обычно болтающиеся по ночам… распутные и похотливые лица. скандалисты. привычные лодыри» и другие лица. [228] Поскольку, как совершенно справедливо указал суд, такое понятие бродяги не дает «ясного уведомления» о том, какое поведение запрещено, он признал ордонанс «ничтожным по причине неясности». [229] По словам Дж. Дресслера, он также отметил, что такое законодательство, ставшее «давно обычным в России, несовместимо с нашей конституционной системой». [230] Оно, возможно, и несовместимо, но существует, о чем свидетельствует даже практика Верховного суда США, а ведь до него дойти непросто. Так, сравнительно недавно по сходным основаниям он признал неконституционным еще один ордонанс, действовавший в Чикаго. [231] Он предусматривал наказание в виде штрафа или тюремного заключения для тех праздношатающихся группой, которые немедленно не разошлись по приказу полицейского. Причем, по этому ордонансу, праздношатающийся – это тот, кто «находится в каком-либо месте без очевидной цели». [232]
228
Jacksonville, Florida Ordinance Code (ст. 26–57).
229
Papachristou V. City of Jacksonville, 405 U.S. 156, 162 (1972). – Это дело касалось двух черных мужчин и двух белых женщин, которые ехали в ночной клуб и были арестованы за то, что «рыскали на машине».
230
Dressier J. Op. cit. P. 45.
231
Принятие этого ордонанса обосновывалось необходимостью усиления борьбы с организованной уличной преступностью в Чикаго.
232
City of Chicago V. Morales, 119 S. Ct. 1849 (1999).
Подобное законодательство, по признанию Дж. Дресслера в своей более ранней работе, дает в руки полиции и прокуратуры орудие для преследования тех, чей образ жизни им представляется неприемлемым – по цвету кожи, полу или политическим убеждениям. [233] Так, статуты о бродяжничестве позволяют подвергать преследованию, например, афроамериканца, «прогуливающегося» среди белых, плохо одетого человека, обнаруженного в богатом районе, или целующихся, которые своим поведением затрагивают чувства полицейского [234] .
233
Dressier J. Op. cit. 1994. P. 29–30.
234
Dressier J. Op. cit. 2001. P. 45–46.
Начиная примерно с 80-х гг. прошлого века, Верховный суд в своих решениях, наряду с требованием, чтобы статуты излагались достаточно четким для понимания «обычными людьми» языком (чтобы знать, какое поведение точно запрещено), начал выдвигать другое требование, а именно, чтобы такое «предупреждение» делалось способом, не позволяющим или не побуждающим произвольного и дискриминационного применения статута.
Рассматривая дело Колендера, Верховный суд отметил: статут должен «устанавливать минимальные начала по его применению».