Угроза

Они лежали рядом, Сайка и Мешш. Паук чувствовал себя совсем неплохо, чтобы это узнать, сотнику не требовалось теперь задавать вопросов. В то же время смертоносец отчаянно грустил: он не принял участия в большой битве. Из-за того, что лапы Мешша после падения оказались многократно переломаны, боец из него получался никудышний. Зато Сайка был весел несмотря на то, что сломал несколько ребер, вывалившись из корзины, и получил стрелу в спину и ногу. Атаман даже успел познакомиться с одной из дворцовых приживалок-вдовушек, и теперь как мог топорщил усы.

"Я скорблю, Мешш."

"Мне приятно это слышать, Олаф-сотник," - ответил паук и дал понять, что не хочет больше разговаривать.

–  А ты скоро уже поправишься?
– чивиец присел возле атамана.

–  Скоро, очень скоро!
– уверил его джет.
– Я посылал эту добрую женщину наружу, и она нашла наши арбалеты. Ваус обещал послать людей за нашими тюками, особенно за шарами и ядом. Думаю, все утроится… Что это все время стучит по потолку?

–  Стрекозы швыряют сверху камни, надеются пробить крышу. Напрасно, здесь своды как в пещере.

–  Главное, чтобы не засыпали, они - упорные твари. Так вот будут носить по камушку, по камушку… Если бы у нас было сто шаров, и на каждом по три арбалета, мы очистили бы всю степь. Правильно я говорю?

–  Не уверен, - усмехнулся сотник.
– Хотя… Надо подумать.

К ним подошел Люсьен, стражник хмурился.

–  Не обижайся, Олаф. Чалвен - старый человек, его не переделаешь.

–  Я не обижаюсь, - покачал головой сотник.
– На хороших людей никогда нельзя обижаться. Он хочет, чтобы в Хаже никогда не было короля, а Тулпан вечно оставалась девочкой. Вполне понятное желание, на мой взгляд. Вот еще бы не было стрекоз и людей Фольша…

–  Да, ты прав… - Люсьен невольно втянул голову в плечи, когда наверху раздался особенно тяжкий дар.
– Ты прав, со стрекозами надо что-то делать. Как ты думаешь, что они предпримут теперь?

–  Вот уж не знаю! Но уверен, что мы их не победили. Летучки просто не знали, что в Хаже появятся смертоносцы… И стрелы, отравленные стрелы, которые убивают их наверняка. Речники погибли не все, в степи стрекозы могут остановить их и опять пригнать сюда, построить новый мост… Наверное, мы с Сайкой опять поднимемся в воздух.

–  А что?
– подскочил атаман.
– Кончено! Там же бегать не нужно, сиди как на троне! Да и Мешш с нами полетит, это же он может управлять этим червяком в шаре.

"Могу," - отозвался смертоносец.
– "Я могу сражаться в воздухе!"

–  Боюсь, летучки быстро догадаются, что шар достаточно один раз повредить, - покачал головой Олаф.
– Не рассчитывай на быструю победу. Стрекоз много… Но мы знаем, где находится их город, это очень хорошо.

–  Рассказывай, - потребовал Люсьен.
– Что ты задумал?

–  Повелитель Чивья сказал мне мудрую вещь: стрекоз можно победить только на земле. Ведь их потомство в городе… Летучки не поднимаются в воздух в темноте, а шару со смертоносцем это не помеха. Когда пройдет несколько дней, когда станет ясно, что у нас появилась передышка, можно устроить неплохую вылазку.

–  Мы сожжем их город!
– закричал Сайка, пугая других раненых.

–  Этого не получится, стрекозий город - норы в земле, на крутом берегу Хлои. Но если ворваться внутрь… В темноте смертоносцы натворят там дел. Главное - прорваться в камеры, где твари хранят яйца, выращивают личинок. Правда, там живут и люди… - Олаф поморщился.
– У них там все устроено на стрекозий манер, отдельно девушки, отдельно матери с малышами, свои камеры у детей. Но…

Они помолчали, каждый понимал, что произойдет, когда в этих камерах окажется смертоносец. Темнота ему не помеха, спрятаться от паука не сумеет никто. Окровавленная, заваленная разорванными телами земля, которую они недавно видели, лучше всего иллюстрировало будущее людей стрекоз и их детей.

–  Они наши враги, - первым заговорил Люсьен.
– Кроме того, они предали степь. Предатели должны быть наказаны, так, как сегодня это случилось с речниками.

–  Кстати!
– Олаф вспомнил слова Чалвена.
– Старик говорил, что тот малый, а Аль, привел пленного! Он жив?

–  Жив, - вспомнил Люсьен.
– Сидел где-то во внутренних покоях. Стас тоже хотел на него посмотреть, но Сильда отговорила: очень Стас не любит речников. Снятся они ему после года в рабстве.

–  Но мне-то ты разрешишь?
– Олаф поправил меч.
– Я-то ведь речников люблю.

–  Пойдем вместе, - предложил стражник.

Проталкиваясь сквозь бродящих по дворцу хажцев, воины отправились искать пленного. Иржа почему-то не убил Арье, и он просидел всю битву в крепости. Теперь речник старался не раздражать своих разгоряченных боем охранников. Увидев Олафа, речник побледнел и поднялся. Все бывает в жизни, даже смертоносец может тебя пощадить. Но только не Олаф-сотник.

–  Арье?..
– чивиец медленно вытянул меч, но тут же опустил оружие.
– Арье. Как же так, господин Арье? С чего бы тебе заниматься воинским делом?

–  Приветствую тебя, Олаф-сотник, - речник сглотнул, глядя на меч.
– Прошу быстрой смерти.

–  За что тебе такая милость?
– нехорошо сощурился сотник.

–  Вы одержали славную победу, многие мои друзья и родные полегли. Я ничем больше не могу быть тебе полезен, Олаф. Пожалуйста, подари мне быструю смерть. Тогда, на Хлое, когда вы со Стасом причалили у нашей деревни, я хотел убить тебя, но не стал бы мучать.

–  Вот оно что?
– чивиец сунул меч в ножны, присел на выдолбленную в скале скамью и похлопал по ней ладонью.
– Садись, Арье. Познакомься, Люсьен, это тот самый речник, из-за которого мы со Стасом едва не сложили головы. Речники в его деревне, совсем рядом со стрекозьим городом, так подружились с летучками, что даже подавали им сигнал дымом. Мол, вот они, ловите их, мы сами не смогли! Было, Арье?

–  Да, мы поладили со стрекозами… Сначала. Но речники уже наказаны за это. Сначала летучки заставили нас прийти сюда, сожгли лодки непокорных, а теперь вы убили большую часть наших воинов. Хлоя обольется кровавыми слезами, сотник. Прошу быстрой смерти.

Олаф задумался. Шар Фольша утверждал, что речнику и в самом деле стыдно, что он сожалеет о предательстве смертоносцев.

–  Скажи мне, Арье, а что случится, если я тебя просто отпущу?

–  Отпустишь?
– речник даже встал со скамьи, потому что от сотника такого услышать ожидал меньше, чем от Иржи.
– Куда?

–  Домой, наверное. Скажи, Арье, ты будешь испытывать ко мне хоть немного благодарности?

В душе речника поднялась самая настоящая буря. Он так долго сдерживал свои эмоции, надеясь достойно принять смерть, и вот теперь этот водопад сорвался наконец в пропасть. Люсьен видел только, как заблестели глаза пленника, Олаф чувствовал, как к стыду примешивается раскаяние, благодарность, потом недоверие.