Угрюмые твари
Шрифт:
– Какого?!... – по-бабьи тонко заголосил было потрясенный моим явлением толстяк, но договорить не успел.
Короткой очередью из калаша я в кровавое месиво превратил его широкую, как луна, морду.
Сидящие поодаль Гвоздь с Цыганом на выстрелы отреагировали с похвальной сноровкой – оба вскинули мне навстречу стволы, и на курки мы втроем надавили практически одновременно.
Три автоматные очереди загрохотали в унисон, мы лупили друг в друга буквально с пяти метров, ни отскочить, ни уклониться, на такой дистанции было решительно невозможно. Разумеется, я без вариантов наглухо
Последнего мура нигде не было видно.
Я двинулся вдоль берега, вглядываясь в кусты. И почти сразу же за спиной громыхнула автоматная очередь.
Резко развернувшись, едва сдержался, чтоб не пристрелить союзницу.
Оказалось, стреляла Белка, управившаяся с Клещом, и двинувшаяся следом за мной для подстраховки. Жертвой ее выстрела стал Псих – этот урод решил подкрасться ко мне с ножом сзади. Чересчур уверовав в читерскую защиту, я чуть не проморгал эту подлую атаку. Если б не вмешательство напарницы, удар ножом, как не дистанционная атака, мог запросто стоить мне жизни.
– Спасибо! – буркнул я, возвращаясь.
– Ну что ты, прикрывать твою задницу – моя работы, – рыкнула Белка и залилась каркающим смехом.
– И все-таки, откуда ты узнала о моем Даре? И с мурами этими, у меня сложилось впечатление, ты не первый день знакома. Колись, Белка, ты мысли мои что ли способна читать?
– В некотором роде, – хмыкнула кваз.
– Это не ответ.
– Уж какой есть.
Решительно оттерев меня шипастым плечом, Белка подбежала к куче уложенного мурами барахла и стала потрошить рюкзаки, раскрывая подряд все молнии и вываливая на землю все содержимое.
– Эй, ты че? Аккуратнее! – возмутился я, когда вывалившаяся из третьего рюкзака бутылка водки, отскочив на камни, с жалобным звоном разбилось.
– Да забей, Рихтовщик, – отмахнулась кваз, отбрасывая пустой рюкзак и принимаясь за следующий, – все отсюда упереть, один фиг, не сможем.
– Но свинячить-то в оазисе зачем! Об это стекло на берегу потом какой-нибудь хороший человек может ногу порезать.
– Зануда блин, – фыркнула Белка и тут же радостно взрыкнула: – Ну наконец-то! Вот она – моя прелесть!
Белка подхватила вывалившийся из рюкзака моток янтаря, раздвинула когтистыми пальцами сделанный мною разрез и попыталась вытрясти содержимое на ладонь.
Разумеется, у нее ничего не вышло. Моток уже полдня как был пуст.
– Дерьмо! – Белка в сердцах швырнула пустую «шкатулку» на гору вещей. – Теперь неделю придется ждать, пока твой Дар откатится?
– В смысле?
– В коромысле, блин! Не тупи, Рихтовщик. Дар твой, квазовскую личину замораживающий – сколько до его восстановления осталось?
– Шесть дней.
– А я че сказала? Неделю? Ну извини, на день просчиталась. Хотя шесть дней, разумеется, куда как лучше семи. Впрочем, сейчас бы все равно ничего не получилось. Для завершения обряда блокировки нужен высокоуровневый знахарь.
– Так ты чего, не хочешь больше быть квазом?
– Я никогда и не хотела.
– Выходит, Скальпель меня снова обманул. Вот урод!
–
Да забей ты на Скальпеля. Блин, Рихтовщик, у тебя белый жемчуг звездой накрылся, а ты по уроду какому-то, что за тридевять земель, угораешь.– Ниче у меня не накрылось, я в ячейки его спрятал.
– Да иди ты!.. Ну, слава Стиксу, хоть чему-то научился! Ты ведь поделишься со мной одной жемчужиной, правда?
– Ага, щаc! Только шнурки поглажу!
– Не будь уродом, Рихтовщик! Я ж знаю, ты всегда хотел спасти свою Белку!
– Да откуда ты, нахрен, это можешь знать?
– Сам же догадался. Дар у меня. Мысли твои читать умею.
– Не гони, нет у тебя никакого Дара!
– Да с хрена ли нет то?!
– Мля! Белка! Че происходит, а? Если ты способна прочитать мои мысли, зачем цирк этот с потрошением рюкзаков устроила? Получается про жемчужины не знала. А я о них без конца думаю. Значит, нет у тебя никого Дара.
– Рихтовщик, ну че ты, а, – подошедшая Белка ткнулась квазовской мордой мне в грудь. – Я ж, в натуре, твоя лучшая подруга. Клянусь Стиксом!
– Ага, лучшая, – проворчал я, неожиданно для самого себя обнимая бронированное тело подруги. – И дня не прошло, как насмерть зарезала.
– И из-за такого пустяка, ты лучшей подруге зажал всего одну жемчужину. У тебя ж их еще, минимум, штуки три остаться должно.
– Четыре.
– О! Получил новую ячейку. Поздравляю.
– Млять! Да какого хрена?!
– Задрал, Рихтовщик! Просто дай мне одну гребаную жемчужину. И – клянусь! – сразу все узнаешь.
– Фиг с тобой… Но если потом не ответишь на мои вопросы…
– Отвечу! Обязательно отвечу!
Отстранившись от кваза, я вложил в маленькую жесткую ладошку извлеченную из ячейки белую жемчужину, и едва успел отдернуть пальцы от длинных кривых когтей, мгновенно сомкнувшихся над добычей.
Белка не стала тянуть, прямо на берегу легла на землю и употребила жемчужину.
Снова, как и восемь дней назад, тело кваза передо мной выгнулось дугой и забилось в судорогах, на глазах преобразуясь из монстра обратно в человека.
Все случилось быстро. Буквально пару секунд назад на земле лежал кваз, и вот уже это восхитительно прекрасная в своей бесстыдной наготе девушка.
Только это снова оказалась ни разу не Белка, а какая-то русоволосая незнакомка.
– Ты челюсть-то прибери, Рихтовщик! Отвалится, – рассмеялась чертовка. – И чурбаном не стой. Руку подай. Помоги девушке подняться.
Но еще до первых ее слов, я опознал красавицу по длинным, покрытым золотистым лаком, ногтям.
Глава 37
Глава 37, в которой заново знакомлюсь со старой знакомой и введусь на незабываемый поцелуй
– Ну вот, Рихтовщик, наконец, мы очно познакомились. Я Слеза.
– Да, догадался уже.
– Эй! Ну-ка прекрати меня лапать!
Млять! Ну какого хрена?! Я ж всего-то за спину ее придерживал. Когда с земли помогал подняться. Ну да, в процессе рука чуть ниже сползла. Да, сразу забыл убрать. Ну погладил может чуть-чуть – кожа блин, как бархат. Но я ж не лапал! Обидно, мля!