Уильям Шекспир — образы меры, добродетели и порока

Сама парафраза в строках 13-14 сонета 118, «and find the lesson true, drugs poison him that so fell sick of you», «и нахожу сей урок — правдивым, что снадобья отравлены им так, что чувствую от вас — больным» не может ни коем образом быть связана, с первыми строками сонета 119: «What potions have I drunk of Siren tears, distill'd from limbecks foul as hell within», «Какими зельями из слез Сирен был опьянённым Я, перегнанных из лимбеков мерзких, как изнутри ада». Которые имеют в своей основе «аллюзию» на знаменитый эпос Гомера «Одиссею», что подсказывает, что бард столкнулся с аналогичными проблемами, как главный герой эпоса Одиссей после длительного морского путешествия в Европу.

Определённо, сонет 119 выделяется среди окружающих необычайно яркими и образными первыми строками. Но для лучшего понимания читателем его подстрочника буду следовать шекспировскому правилу «двух строк». Хочу отметить, что буквально все произведения гения драматургии пронизаны многогранными образами, как добродетелей, так и порока. Но говоря словами известного переводчика и поэта Александра Поупа, уникальность Шекспира выражалась в том, что «о он не столько подражатель, сколько инструмент самой Природы; и было бы не справедливо сказать, что он говорил от неё, как то, что она говорила через него».

«What potions have I drunk of Siren tears,

Distill'd from limbecks foul as hell within» (119, 1-2).

«Какими зельями из слез Сирен был опьянённым Я,

Перегнанных из лимбеков мерзких, как изнутри ада» (119, 1-2).

В строках 1-2, повествующий использовал литературный приём «аллюзия», чтобы передать свои чувства и переживания по приезду домой: «Какими зельями из слез Сирен был опьянённым Я, перегнанных из лимбеков мерзких, как изнутри ада». В содержании строк 1-2, повествующий задавая себе риторический вопрос применил литературный приём «гипербола», для выражения автором той ситуации, в которой оказался, но «гипербола» содержит оттенки утончённой иронии, присущей только Шекспиру.

Краткая правка.

Гипербола (из древнегреческого: «переход; чрезмерность, избыток; преувеличение») — стилистическая фигура явного и намеренного преувеличения с целью усиления выразительности и подчёркивания сказанной мысли. Например: «я говорил об этом тысячу раз» или «нам еды на полгода хватит».

Гипербола часто сочетается с другими стилистическими приёмами, придавая им соответствующую окраску: гиперболические сравнения, метафоры и т. д. («волны вставали горами»). Изображаемый характер или ситуация также могут быть гиперболическими. Гипербола свойственна и риторическому, ораторскому стилю, как средство патетического подъёма, равно как и романтическому стилю, где пафос соприкасается с иронией.

Применённый литературный приём «аллюзия» первых двух строк даёт ссылку на древнегреческий эпос «Одиссея» Гомера. Безусловно, автор сонета сопоставил свои чувства с чувствами главного героя эпоса Одиссеем по прибытию домой к своей жене Пенелопе, окружённой многочисленными женихами и поклонниками, пировавшими в его доме, в то время, пока он пробыл в длительном морском путешествии, наполненном смертельными опасностями и испытаниями судьбы.

Краткая справка.

Одиссея, эпическая поэма в 24 книгах, традиционно приписываемая древнегреческому поэту Гомеру. Поэма представляет собой историю Одиссея, царя Итаки, который странствует в течение 10 лет (хотя действие поэмы охватывает только последние шесть недель), пытаясь вернуться домой после Троянской войны. По возвращении его узнают только его верный пёс и медсестра. Но с помощью своего сына Телемаха Одиссей уничтожает настойчивых поклонников своей жены Пенелопы и её служанок, которые сблизились с женихами, таким образом восстановив себя в своем доме, как хозяина.

Эпическая история «Одиссеи».

Повествование эпической поэмы «Одиссея» не следует линейной хронологии. Повествование начинается с середины всей истории, поэтому читатель узнает о предыдущих событиях только из последующего пересказа Одиссея. В первых четырёх книгах действие разворачивается в Итаке. Пенелопа, жена Одиссея, и их маленький сын Телемах бессильны перед её высокомерными поклонниками, поскольку они в нетерпении ждут возвращения Одиссея после осады Трои. Телемах ищет хоть какие известия о судьбе своего отца, о котором ничего не было слышно с тех пор, как он ушёл на войну почти 20 лет назад. Поэтому он тайно отправляется на Пелопоннес и разыскивает двух мужчин, которые сражались вместе с Одиссеем на войне под Троей, Нестора и Менелая, и обнаруживает, что его отец действительно всё ещё жив.

Вторая часть из четырёх книг (V–VIII) знакомит читателя с главным героем, Одиссеем, которого освобождает из плена нимфа Калипсо на острове Огигия. Он терпит кораблекрушение и высаживается на берег Схерии, земли феаков. В книгах IX–XII Одиссей рассказывает фракийцам о мучительном путешествии, которое он и его команда пережили, пытаясь найти дорогу домой, включая их встречи с пожирателями лотоса, лестригонцами и волшебницей Цирцеей, чудом их спасшийся из заточения в пещере циклопа Полифема, и всех их испытаний, связанных с Сциллой и Харибда и последнее кораблекрушение, в котором Одиссея выбрасывает шторм в одиночестве на берег Огигии.

В книгах XIII–XXIV, во второй половине эпической поэмы содержится следующее: обстоятельства заставляют Одиссея вернуться на Итаку, столкнувшись с неожиданными препятствиями и опасностями. Где он встречается со своей богиней-покровительницей Афиной, по совету которой раскрывается сначала своему верному свинопасу Эвмею, а затем Телемаху, прежде чем разработать сложный план избавления от женихов, возникших вокруг его жены за время его странствий. Во время отсутствия Одиссея яростно Пенелопа сопротивлялась приставаниям более сотни поклонников, которые оставались в доме Одиссея, ели, пили и кутили, ожидая, пока она выберет одного из них. Но чтобы воссоединиться со своей женой, после прибытия домой Одиссей убивает их всех с помощью сына Телемаха, слуги Эвмея и пастуха Филоэция. (Encyclopedia Britannica. Edit. chapter by Blumberg).

Но какие выводы можно сделать, сравнивая «слёзы из лимбека любви» Барнабе Барнса сонета 49 из «Партенофил и Партенофа» с «зельями из слёз Сирен» сонета 99 Шекспира? Вполне очевидно, что Барнс, затрагивал тему «ректификации» своих персональных переживаний и чувств, которые на «поднятых арфах сердечных струн исполняли трель».

Шекспировские образы «лимбеков», наоборот зловещие, лимбеки для ректификации «слёз сирен» мерзкие, «как изнутри ада». Но, что такое «лимбеки»? Это ёмкости для перегонки для получения концентрированных экстрактов.

Краткая справка.

Аллюзия (итал. allusio «намёк») — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии или литературы.

Для того чтобы понять, что подразумевал автор, во время написания сонета 119, столь выразительных строк читателю необходимо уловить подстрочник в контексте распространённых литературных символов, используемых поэтами в «елизаветинскую» эпоху. Подобные литературные символы и образы широко применялись в поэзии неподражаемого Барнабе Барнса.