Укок. Битва Трех Царевен

Только лежала в его кармане записная книжка с афоризмом, когда-то давно вычитанном у Солженицына, из рукописной версии «В круге первом»: «Мы должны иметь мужество видеть Зло мира и искоренить его!»

А в пространстве времени, не уходящем никуда и раскинувшемся в этой вселенной чередой застывших дней, по каменным ступеням Аламута понималась женщина в накидке. Летели с хриплым бульканьем переломанного горла вниз ассасины, белел ее выпуклый голый живот, ломались клинки… И безумный старец, дико глядя в пустоту желтыми глазами, сидел в темноте сакли, ожидая и предчувствуя ее восхождение на самую верхнюю ступеньку.

А над всем этим, осматриваясь вокруг внимательными и подвижными глазами, на вершине неизвестной горы сидела, задрав крупную морду, белая собака. Она наблюдала за всем этим, и ее ничего не волновало, ибо собака эта безмолвно говорила горам и рекам, людям и зверям, Злу и Добру: я есть Абраксас, Первопричина и Первоисточник. И все, что есть, — во мне. И пребудет со мной.

Информация для читателя

Кольцо сжалось: невидимый враг нанес первые удары. Спецуправление знает все, держит все на контроле, но… но не подозревает, что и у него есть слабое звено, которое будет расколото и едва не уничтожит ВСЕХ. Все находятся в относительной безопасности: цыганки за дверями приюта, полковник — за стальными запорами подземного бункера, Медный и его друзья — в объятиях СИМОРОНа, и даже Майя с Алексеем в своей уютной квартирке. Между тем Зло стоит рядом со всеми и уже, докурив последнюю сигарету, готовится не постучать — нет, властно выломать эти ДВЕРИ…